Gabria theatre. BARALGIN

BARALGIN – это компиляция накопленного опыта и встреч с одной стороны, и выплеском личных эмоций с другой. Ведь осознанно или не осознанно театр вслед за литературным дискурсом идет к пути уничтожения автора. От архаического театра Софокла, через Сада и Туфанова, к АХЕ и Gabria theatre. Отказ от внятного сюжета и очередная попытка формализации театра представляется Нам, истинным реалистам, а значит и метафизикам, необходимым.

(с) Л. Никонов

Люди Театра знают, что сегодняшний спектакль не может быть таким как вчера, другими словами – бодрствование не может быть статичным. Или же, выражаясь уже на третьем языке, в театральном смысле, мы нуждаемся в реставрации архаического театра с его доминирующим ходом. Эти насущные тезисы мы считаем необходимым реализовать и реализовывать. Насильственно или нет. Какая Нам разница?…

В соответствии с известной формулой Ницше, ускользающий от интерпретации герой, перемещается по сцене в рваных штанах и дергается точно канатоходец. Сверхчеловек двадцать первого… Если баралгин лекарство от боли, выпишем мы это лекарство не каждому… Слева из тьмы, достаточно скромной, чтобы о ней не умолчать, сцены Антресолей выплывает бледное, опрокинутое лицо человека без имени. И снова ниоткуда. Любому питерскому маргиналу известна его повадка. И если это не профиль Раскольникова, то уж, по любому, анфас моего соседа по двору, что одевается точно также. Намеренный уход от “открытого” Айсидоровского танца в “переминание”, “балансировку” над ницшевой бездной бессознательного, может испугать рафинированного театрала. Но для Нас это практически знакомый. Слева, конечно же, слева, выползает мииковский голем в бинтах и обязательной кровью под ними… Танец насекомого из твоей головы в бледном свете скользящего прожектора. Отрицание традиций не есть ли ее истинное продолжение? Упомянутое уже «переминание» не есть ли внутреннее напряжение, которое всегда сопутствует истинной пластике… Суверенный порядок Романа Габриа не соответствующий как классической, так и модернистской школе… Не соответствующий вообще никаким школам… Тем временем пошлость со своими сковородками и чудесами, тортиками и типами «в троечках», или в тельняшке уже окружают «человека ниоткуда», впрочем как и нас… Обхаживают его… чтоб еще больше унизить – «Весь выигрыш, поставивший на слово, я проиграю…»

И вот во тьме подвала, хотелось сказать мне, но это антресоль, снова антигерой Рома, уходящий в финале как и все мы – В НИКУДА.

Примитивная точкой отсчета Gabria theatre можно обозначить сочетание нескольких факторов:

• Классический театр (2000–2005) Петербургская театральная академия. Актерско-режиссерский курс Козлова. Исполнительская работа, как профессия актера, была и остается для Романа Габриа не интересной. С 2004 года стал заниматься пластическим театром. В котором появились элементы сочинения визуального ряда в пользу отказа от слов:
• Арт-объединение «ШКАФ» (Диденкою, Габриа, Басов) (2004) На этом этапе Роман Габриа становится автором происходящего на сцене. Интерес к работе тела, движению, танцу… В конце 2004-го года рождается первая полноценная работа «Барбузоны. Бытие» совместно с Максимом Диденко. Рождение несуществующего мифа. Это товарищество продлилось до 2007 года:
• В поисках Маркуса (2005) Импровизационное исследование пантомимы совместно с Бёнке company (Берлин)
• Сомнение № 16 (2006) Уличная танцевальная абстракция.
• Фермер (2006) Танцующее тело в пространстве.
• Улыбка Джоконды (2007) Эксентрическая пантомима.
• Импровизационные вечера с русским инженерным театром АХЕ (2007) В поисках визуальных форм
• Germinal (2008) Возвращение к архаичным формам Анархии. Совместный проект с панк-группой Последние танки в Париже и творческим объединением NEVERPORN.

Также с 2004 по 2007 г-ды был участниом театра Derevo (Санкт-Петербург-Дрезден)

С 2008 года Роман Габриа оставляет компанию «Барбузоны». Т.к. пути идейно разошлись и создает сольный проект – визуальную рефлексию «BARALGIN»

Визуальный театр. Экспрессия движений и красок является сегодня самой актуальной формой самовыражения. Не имея сообщников по несчастью Роман Габриа вынужден создавать группу из нескольких людей, став идеологом собственной визуальной формы.