Театр художника. Лаборатория Дмитрия Крымова

Театр художника всегда театр метафорический, и художник изобретает собственный язык символов, предметов, образов, любимых героев. Спектакли Крымова насыщены литературными и живописными реминисценциями, как могут быть перенасыщены художественные тексты в эпоху постмодернизма. В них идёт игра с цитируемым; переплетаются, монтируются заимствования; на контрасте, созвучии, рифмовке чужих текстов рождаются новые смыслы. Для Крымова тексты не являются первоосновой, они лишь кусочки мозаики, наряду с живописными цитатами: картинами Ван Гога, Шагала, Врубеля, Веласкеса, Пикассо, – из которых, как из кубиков складываются новые ощущения, выражаются личные чувства автора.

Например, спектакль «Торги»

Крымов сам написал пьесу к этому спектаклю. В основе сюжет «Вишнёвого сада», но герои говорят не своими словами, а фразами из главных чеховских пьес – «Дяди Вани», «Чайки», «Трёх сестёр» и «Вишневого сада». С Чеховым происходит невероятное, его тексты поют, как оперу, романс и русскую заплачку, используют для джазовой импровизации, читают как рэп, и в конце всех этих бесчинств превращают в водевиль. В результате, из соединения и переплетения всех этих образов, рождается новый смысл: этот Чехов, о котором все уже всё знают и всё видели, ничего не берёт, он в огне не горит и в воде не тонет. Он вечен, он узнаётся даже в дребезгах фраз и россыпи слов.

Спектакли Крымова плохо поддаются словесному описанию. Здесь так мало выражено словами и так много стоит за движущимися образами. Но Крымов, ищет пути ввода слова в свои спектакли (спектакль «Торги», «Корова»). Мне кажется, что этот способ ещё не найден. Слово должно лишиться своей точности, конкретности, тяжести. В этом поиске нового слова «Торги» близки к истине. Слова здесь как узор, орнамент, они обретают таким образом необходимую степень образности. И что очень важно, это достигается не только благодаря тексту пьесы, который организован по принципу потока сознания, но и благодаря игре актёров. Актёры в лаборатории Крымова особенные, это именно «его актёры», как он сам говорит. Прежде всего, они неотделимы от художников, что очень важно для Крымова. Театру художника вообще свойственно задействование непрофессионалов. А в спектакле «Демон. Вид сверху» актёр поистине краска, узор, и когда Тамара начинает петь, это похоже на поющую картину.

«Корова»

«Демон. Вид сверху»

В первом спектакле лаборатории – «Недосказках» – слов не было вообще, но сюжеты русских сказок угадывались и узнавались. В спектакле «Донкий Хот» тоже минимум слов о Дон Кихоте, зато Крымов добавил к этому эхо судьбы Хармса и Гоголя. За основу был взят миф о Дон Кихоте, его образ, его культурный архетип, что породило бесконечно богатый образный ряд. Это был первый спектакль лаборатории, который я увидела. Это было незабываемое впечатление. Ощущение было такое, что я оказалась в море образов, ассоциации и мысли нескончаемым потоком проносились сквозь меня. Я была поражена глубиной и одновременно простотой образов, тем, что всё было понятно без слов. Так в самом начале спектакля на сцене появляются как будто бы обычные люди, из них начинают сыпаться опилки, они словно освобождаются от закоснелых, устоявшихся мнений, банальности, обыденности. Спектакль играется на опилках, словно на обломках испанской культуры. Затем они начинают своё превращение в средневековых карликов, и это не внешняя метаморфоза, а внутренняя. Эти пышные дамы под звуки «Болеро» чинно и надменно вышагивают на своих коротеньких ножках. А Дон Кихот – человек, родившийся не в своё время, оно ему не по росту, он простой и неуклюжий, в очках. Он «другой», один против всех. И это всё понятно без слов.

Театр Крымова похож на тот искомый в начале 20го века синтез искусств. И особенно чётко это видно в «Донкий Хоте»: здесь театр теней и театр кукол, опера и танец, музыка и живопись, – всё слилось в единую картину мира.

Одна из самых выразительных, поразительных сцен – это препарирование Дон Кихота, разбор его на составляющие, из чего же он сделан? Под музыку различных радиостанций, беспорядочно сменяющих друг друга, сквозь больничную простынь мы видим тени докторов (или это на том свете так происходит проверка человека на грешность?). Они режут и пилят тело героя, совершают трепанацию черепа и извлекают оттуда мысли и идеалы Дон Кихота: книги, книги, всякие благородные мысли, непонятные для них (потому они и относятся ко всему этому без должного уважения), но самое главное, на мой взгляд, что они находят – это «огонёк». Этот огонёчек – это идея Дон Кихота, за которую он готов стоять насмерть, его честь и благородство. Далее идут ассоциации с литературным Дон Кихотом, образ которого всем известен, а также и с Даниилом Хармсом. При этом у каждого зрителя возникли свои ассоциации, были задеты самые уязвимые струны, каждый нашёл что-то своё, самое наболевшее, самое для него главное. Именно поэтому Театр художника способен взволновать любого.