Oбнаженность в современном танце

Искусство или искусственно?

Один мой знакомый, преподаватель танца, лет пять назад увидев «Весну Священную», в вольной трактовке французского хореографа Анжелина Прельжакажа, был шокирован и сказал, что ни за что не выпустил бы на сцену обнаженных танцовщиков потому, что не все части тела могут остановиться одновременно с музыкой…

Да и вообще…Не нужно быть циником, чтобы понять, зачем многие хореографы используют обнаженность. Одни видят в этом хороший маркетинговый ход, другие просто отвлекают внимание от слабой постановки. Спектакль с “обнаженкой” в любом случае продаст больше билетов.

Но времена меняются. Обнаженное тело давно никого не удивляет в современном искусстве и кино, и оно стремительно проникает на сцену. В настоящее время, выступление обнаженным символизирует уязвимость и стало постоянной темой в современном театре и танце. Возможно, это происходит из-за стремления к минимализму: минимум зрелищности, минимум яркости,минимум искуственной “красоты”, минимум декораций и костюмов. Этот процесс сопровождается естественным обнажением тела, нагота возникает,как отказ от ненужного.

Так как воспринимать обнаженность на сцене? Как что-то красивое, или по-крайней мере приемлемое, в надлежащем контексте, или как признак полного морального разложения хореографа,в частности, и всего общества, в целом???

Ведь зритель начинает подглядывать. Непреднамеренно! Мы ничего не можем поделать с тем, что воспринимаем обнаженное тело как сексуальный объект, оцениваем его и сравниваем со своим собственным. Для многих хореографов, нагота на сцене – это способ создать для аудитории некую форму дискомфорта. Появляется целый диапазон вопросов, и, прежде всего, почему мы реагируем положительно или отрицательно. Неужели на самом деле, нагота тревожит нас намного сильнее, чем мы думали? Или у нас просто другое представление об эстетике?

Один из известных сторонников обнаженности на сцене – французский танцовщик и хореограф Борис Чармац. Он получил образование артиста балета в Paris Opera School,

но вместо того, чтобы исполнять партии из Жизели, пошел своим путем и заработал очень противоречивую репутацию. Он и его танцовщики часто танцуют голыми.

“Вообще-то сначала я был против полной обнаженности,” – говорит Чармац: “ и в одной из наших первых работ, мы решили танцевать в футболках на голое тело…И, знаете, это выглядело более голым, чем просто голое тело. Полная обнаженность показывает столько же, сколько скрывает. Зрители видят, что мы обнажены, а затем забывают об этом.

А в нашем последнем спектакле, мы вообщем-то не голые; на нас одеты парики. Конечно, это звучит смешно, но идея работы заключалась в том, чтобы быть, как-бы не совсем собой. Эти парики в стиле 30-х годов создают некую дистанцию между нами, как личностями, нашей работой, и зрителями.

В любом случае, я считаю, что обнаженность в танце не является чем-то необычным.

За ней стоит культурный бeкграунд и история искусств. Вся античность, от фресок до скульптур, наполнена обнаженностью, и некоторые из них намного смелее наших спектаклей.”

В отличае от России, на европейской театральной сцене, обнаженность уже давным давно стала привычной и почти незаметной. Посредством наготы, многие хореографы пытаются показать чем на самом деле является человеческое тело и отказаваются от танцевальных движений, до крайности исследуя возможности и ограничения тела.

Это анти-хореографическое движение создается танцовщиками, которые считают тело, прежде всего, набором органов, частей, механизмов и их физических возможностей. Они делают спектакли, в которых танец, как таковой, больше не существует. В скандально известной работе Жерома Беля, так и называющейся – “Jerome Bel” (1995), четыре обнаженных танцовщика сначала пишут мелом на доске свои имена, даты рождения, вес, размер одежды и номера социального страхования, а затем начинают показывать свои веснушки, деффекты кожи, мышцы и сухожилия, натягивают и выворачивают кожу на изнанку…И, поверьте, это еще только начало…

На премьере спектакля во Франции, люди массово убегали из зала, а некоторые, врывались на сцену, пытаясь остановить спектакль. На следующий день, во всех газетах появились жалобы зрителей на наготу, манипуляции с интимными частями тела и акт мочеиспускания на сцене…А один из зрителей подал в суд на фестиваль танца, пригласивший Беля, предъявив иск на 38 000 Евро. Не смотря на афишу спектакля, на которой танцовщик, фактически, вывернул наизнанку свою мошонку, и подпись: “Everything you think dance is, Jerome Bel is not” (" Все, что вы считаете танцем – это не Жером Бель"), он утверждал, что фестиваль не предупредил его о сценах обнаженности, о манипуляциях с телом и полном отсутствии танцев. Он потребовал возмещение морального ущерба и выйграл дело.

Однако в своем письме в “Times” Жером Бель не казался пристыженным и заявил: " Господа, давайте сохранять достоинство. Это только театр. Это все – фальшивка.Правда – вне театра, на улице, где некоторые ситуаций действительно отвратительны. Кому я должен предъявить иск за то, что люди видят на улицах?"

Спектакли с обнаженностью создаются хореографами из разных стран и культур, с различными представлениями об эстетике, под влияниями различных религий и политических ситуаций, и в абсолютно разных хореографических стилях. Но, несмотря на различия, эффект от их работ похож и очевиден: уменьшение театральности и появление обнаженного тела в современном авангардном перформансе значительно усложнило то, что до недавнего времени, так привычно и спокойно называли “танцем”.