Зачем деньги должны оставаться в культуре, как наработать художественные способности, почему уличное искусство перекочевывает на выставки и кто такие граффитчики на самом деле.
Знакомство с граффити началось в 1998 году. Я ездил на «Казантип» - фестиваль в то время только начинался. Проводился он в селе Щёлково, возле заброшенной атомной электростанции. Во время лазания все оставляли кирпичиком надписи вроде «здесь был Лёша» и т.п. Мне показалось, будет здорово, если в следующем году я возьму с собой баллон и нарисую что-нибудь красивое. Что есть такое явление - «граффити», я был уже в курсе, но без понятия, что да как.
Свой первый большой кусок в три цвета сделал в Минске. Без эскизов, просто от «балды». Стенку выбрал в самом видном месте. Признаюсь, было очень страшно, но именно все полученные ощущения в совокупности и дали такой «движ».
Родители моему увлечению не препятствовали. Папа и мама, наверное, думали, что это всё детство, и пропустили как-то. Просто у меня слишком демократичные отношения в семье. Когда мы «сделали» минское метро с товарищами и поляками, я сразу поделился своими впечатлениями с родителями, рассказав, насколько это было круто. Спустя несколько часов, мне позвонили и сообщили, что милиция уже забирает поляков, просматривает все кассеты. Самое неприятное было то, что они просят выдать имена всех, «кто на видео». Маму мы сразу отправили на дачу, а папа помог мне вывести все баллоны и прочие принадлежности в гараж. Три дня шифровались: когда милиционеры звонили, отец просто не открывал дверь.
С милицией все обычно договариваются «на месте», но в Беларуси сделать это крайне сложно. В отделении составляют на человека протокол, но самое забавное, что толком не знают, какую статью писать: то ли перекраска фасадов, то ли хулиганство. В этом месте начинается колхоз: «О, баллончики! О, поймали того, кто рисовал! А зачем вы заборы красите?» Через месяц надо появиться в административной комиссии для определения степени виновности и размера штрафа. На вопрос, «что делал и зачем», обычно отвечал, «девушке послание писал». После этого, конечно, упрёки сыпались, оскорбления, «мол, если каждый козёл будет рисовать, в городе мало, что останется».
Граффитчики - это не семья, а скорее, общий «движ». Смысл заключается в том, чтобы рисовать и делать это в самых разных местах, посещать страны, знакомиться с интересными людьми. Идея совместного рисования объединяет в глобальном смысле. Я, например, могу приехать в Женеву, в Брюссель, найти людей, которые рисуют, и мы будем делать это вместе.
Персонажей у меня почти нет. Я рисую шрифты, и, как правило, просто «Liquid». У меня было много альтер-эго, но начинал я именно с этого имени. Помню, сдавал экзамен по экономике, и мне понравилось слово «ликвидность» и однокоренные ему. Например, ликвидный, - это обращаемый в деньги. В общем, как назовёшь, так и поплывёшь: глупо было бы выбирать себе ник, например, «жопа». На имя надо обращать внимание. Самый оптимальный вариант - это ничего не означающее слово, которое хорошо звучит и красиво выглядит. Если в слове заложен смысл, то надо быть аккуратнее.
Граффити для меня, в первую очередь, самовыражение и самореализация. Здесь много зависит от направления, скажем, их два: легальное и нелегальное. Первый случай - ты делаешь работу на заказ. Второй, нелегальный, сопряжен с экстримом, адреналином и полукриминальным настроением. Для общества ты бандит номер один - это захватывает и бодрит точно так же, как гонять на сноуборде с высоких горок.
Ты лезешь в «yard» [пр.ред. депо, отстойник для поездов] расписывать поезда и не знаешь, чем всё обернётся, как закончится, будут ли стрелять по ногам во время погони или нет. Правда, я решил, что с нелегальной темой закончил - слишком много времени отнимает. Можно сказать, граффити вообще нелегально. Потому что нет на 100% легальной стены, куда ты придёшь и сможешь покрасить. Всё слишком условно, т.к. по документам этого никто никогда не оформляет.
Если мои работы увидят люди - это прекрасно, но если они нравятся мне, этого уже достаточно.
У общества негативная реакция, потому что люди не любят, когда это выглядит как грязь. Это вечная история, как и с легализацией «ганджубаса»: кто-то говорит, что это плохо, кто-то - что хорошо. С граффити так же, оно изначально было слишком свободным искусством, таким и остаётся, поэтому рядовой обыватель хочет оторвать за рисунки руки.
Социальных посылов в моих работах нет. Я особо не выступаю «против». Я выступаю только за красивые картинки в городской среде. Люблю рисовать в местах, которые необычны сами по себе, чтобы хорошо смотрелись на фотографии. Всё граффити, как ни крути, остаётся жить только на фото. Получается, что это и есть твой результат.
На легальных стенках твоя работа может жить всего день, потому что всем надо рисовать, а места нет. Поэтому пришли и перекрасили. А фотография всё хранит.
«Жжёная команда» True Stilo образовалась, когда мы с единомышленниками делали журнал. Вышел всего один номер, но продукт был хороший. Нам не хватило финансов на продолжение, и мы поняли, что с этой идей надо заканчивать. Журнал закрыли, а название перекочевало: решили так назвать команду. Благодаря связям, появившимся после журнала, мы спокойно стали каждый год ездить в Европу. До этого мало, кто ездил, но мы, упёртые, решились. Россия охреневала, что мы рисовали, например, с DARE. Мало, кто представляет, что это на самом деле очень просто - самое главное не сидеть на месте, а просто попытаться. Поэтому, наверное, и «жжёные», потому что нас все везде знают… Сейчас нас семеро, и четверо уже не рисуют. Вообще, из тех, с кем я начинал, уже никто не рисует: все отрастили животы, сидят дома, читают газеты и едят борщ.
У меня хобби переросло в основное занятие жизни. Я не могу быть вне граффити, продавая краску. Деньги должны оставаться в культуре. Считаю неверным, когда этим занимаются люди, которые ничего не смыслят в этом деле. Это актуально, и этим нужно зарабатывать. Если твоё любимое дело не приносит тебе доход, приходится идти работать ещё где-то - продавать насосы или другой чушью заниматься. Это не для меня. Я буду искать что-то связанное с любимым делом, но чтобы можно было совмещать приятное с полезным. В крайнем случае, пойду работать в граффити-магазин продавцом. По крайней мере, я всё равно буду общаться с людьми, которые меня понимают.
Граффити культура – это определённый стиль жизнь со своими интересами: город, баллоны, маркера, грязные руки, кроссовки, рюкзак и фотоаппарат. Да, если ты видишь человека с фотоаппаратом, то он уже на 50% граффитчик [смеётся].
Художественные способности можно наработать. Необходимо упорство, и обязательно условие: надо любить то, чем занимаешься настолько, чтобы не позволить себе забросить это через 2-3 года. Надо постоянно находить в этом удовольствие и развиваться.
Это очень свободное искусство, но есть негласные правила: на памятниках архитектуры, на объектах, которые, очевидно, приносят проблемы владельцам, рисовать не стоит. Считаю, чем меньше ты запариваешь окружающих людей, тем лучше.
Мне не нравится, когда пишут поверх других работ без разрешения. Думаю, это элементарное неуважение. Почему-то в Москве очень любят так делать. Находятся активисты, которые портят работы известных художников, потом это ещё и в Интернете выкладывают на всеобщее обозрение - нашли, чем гордиться. Ничтожный самопиар.
Группировки существуют, думаю, только у «бомберов»: набухаются, подерутся и начинают разбираться, кто круче поезда рисует. Кровь молодая, адреналин, агрессия, алкоголь, футбол и вся прочая ерунда. Про остальных можно сказать, что это команды. Граффити - это вообще очень позитивное явление. Что там воевать, наоборот, надо дружить [смеётся].
Граффити перекочевывает в галереи, но, чтобы не потерять дикую первозданность надо красить на улицах. Граффити на холсте, конечно, хорошо, но, прежде всего, оно должно быть на улице. Нет ничего лучше красочного куска где-то в городе на обшарпанной стенке с элементами архитектуры вокруг. Граффити смотрится в общем виде, а не разрозненно.
Находясь в Минске, не понимаю, как жить в городе, в котором нет граффити в принципе. Там уже на следующий день закрашивают буквально всё. В Москве сейчас такая же история. Хотя, сейчас цена на нефть упала, думаю, госбюджет немножко загнётся, и они перестанут закрашивать [смеётся].
Многие причисляют поп-арт на стенах к граффити, но каким образом можно его причислить, я не знаю. Микки Маус нарисованный на стене остаётся Микки Маусом, и это, тупо, комикс.
Почему уличное искусство перекочёвывает на выставки, мне понятно. После того, как работы граффитчиков появляются в галереях, общество перестаёт считать их творчество хулиганством. Но вот остаётся ли граффити на выставках тем, что я привык понимать под этим словом, не знаю. Конечно, если обществу нравится думать, что рисунок на стенке дома и на холсте в галерее - одно и тоже, то пускай так и будет. Если после посещения выставок люди будут относиться к граффити-культуре лояльнее, то это только плюс.
Девушек в культуре меньше, чем парней, потому что они менее активны. Видимо, ходить с рюкзаками и баллонами всё же тяжело.
Не знаю, каким будет будущее граффити. Я бы хотел посмотреть, во что эта дрянь вся превратится лет через двадцать [смеётся]. Я даже представить не могу! Сейчас это серьёзная большая сила в изобразительном искусстве. Если смотреть по художникам, как они прогрессировали, то скачок невероятный. Боюсь даже представить, что будет!
Наташа Кашенцева для http://www.dandylab.ru/
сайты по теме:
www.truestilo.ru
www.flickr.com/photos/truestilo/
www.ilovegraffiti.ru
Комментарии
Подписаться