Глава 10
Что-то смещается, как обратный кадр в дешевом фильме. Уровень звука понижается до дубляжных шумов, исходящих из пластмассового динамика кинопроектора. Голоса просачиваются сквозь дырочки из прошлого, и Кома просто маленькая девочка, плачущая в объектив камеры. Это президентский Bell and Howard Zoomatic — являясь отличным инструментом для фотографии, он дает несколько зернистое изображение. Ее маленькое тельце девятилетнего ребенка облачают в белое платье и парик с платиновым отливом не по размеру, чтобы она походила на Мэрилин Монро в детстве. Любительская съемка красивой маленькой девочки просто отвратительна в моменты, когда она танцует в подражание взрослым.
На большом экране в личной библиотеке Президента молоденькая Кома урывками сосет ствол блестящего хромированного пистолета, напевая «С-днем-рож-де-нья-те-бя…» Блики от экрана выхватывают стены, заставленные жестяными коробками с фильмами, на месте которых должны были бы находиться книги. В одной руке Президент держит сигарету, другая исчезла в складках дорогостоящей материи его брюк.
Голос на другом конце провода невозмутимо отвечает: «Миссис Белая, при всем уважении к вам, мы уже несколько раз обсуждали эту тему. Президент имеет полное право распоряжаться Комой и…»
Миссис Белая сжимает его обеими руками и, плача, садится на краешек своей кровати.
«Что это играет? Это не моя песня…» На мгновение на него нападет ступор и он пялится на ее оголенный бледный живот и бедра. «Ты уже достаточно большая, чтобы любить папочку теперь? Ты так выросла, моя маленькая принцессса…дай-ка взглянуть».
Едва он берет ее за руку, как она вырывается и хватает со стола шестидюймовую мраморную статуэтку своего отца. Со всей силы и накопившейся за восемнадцать лет ненавистью она обрушивает ее ему на голову, при этом статуэтка раскалывается, оставив после себя большую горизонтальную рану над бровью. Испачканный кровью и тортом, он падает. Глубокая рана создает впечатление того, что он хмурится с закрытыми глазами. Кома отбрасывает статуэтку, хотя знает, что он еще жив.
Мгновенно поняв, что произошло, миссис Белая входит в комнату. Взяв пистолет обеими дрожащими руками, она наводит его на мужа.
«Ты ничто, а станешь еще меньше, чем ничто. Вернешься обратно в гетто к таким же жалким отбросам общества, как ты».
Уэстморленд и еще несколько сотрудников службы безопасности прибыли вскоре после выстрела. Похоже, Уэстморленд нервничает больше обычного, даже если принять во внимание его неустойчивую психику. Валентин обвинил его в гомосексуализме, но предпочитает не разглашать этого, так как в этом случае им легко помыкать. Сегодняшний день не стал исключением. Прибыв чуть позже Уэстморленда, Валентин тут же взял инициативу в свои руки и стал выяснять обстоятельства дела.
Уэстморленд пристально посмотрел на труп с изуродованным до неузнаваемости лицом и тлеющую кровать. «Так, но что же с ней могло случиться?»
Валентин направляется к Президенту и заботливо, как ребенка, обтирает его одним из розовых полотенец Комы с ее инициалами. «Слушай, твои рейтинги всегда растут во время волнений панков. Сыграй безутешного вдовца. Горе — это хорошо, они любят горе». Он дает Президенту таблетку. «В остальном положись на меня. Я достану тебе новую дочку, звезду, которой ты достоин».
Так, изобразите горе. Отчаяние. Вспышка.
«Но он так набожен. Нельзя ли как-нибудь обойтись без этого?»
Комментарии
Подписаться