Два года назад в однокомнатной варшавской квартире скончалась 98-летняя женщина. Звали ее Ирена Сендлер.
Ирена спасла жизнь нескольких тысяч детей и умерла, так и не дождавшись награды, которую она действительно заслужила.
Дочь врача, она выросла в доме, который был открыт для любого больного или нуждающегося, неважно, еврея или нет. В лекционных залах Варшавского Университета, где она изучала польский язык и литературу, она и её единомышленники намеренно садились на скамьях "для евреев".
Когда националистические головорезы избили её еврейскую подругу, Ирина перечеркнула в своём студенческом билете печать, которая позволяла ей сидеть на "арийских" местах. За это её отстранили от учёбы на три года. Такой была Ирина Сендлер к моменту, когда немцы вторглись в Польшу.
Ирина была, как говорила её подруга, "самоотверженна по рождению, а не образованию". Конечно, она унаследовала хорошие гены. Ее отец умер от сыпного тифа в 1917, заразившись от пациентов, которых его коллеги избегали лечить.
Впоследствии Ирина вспоминала напутственные слова отца, сказанные незадолго до смерти: "Если ты видишь, что кто-нибудь тонет, нужно броситься в воду спасать, даже если не умеешь плавать".
Во время нацистской оккупации евреев Варшавы загнали как стадо скота в городское гетто: на территории 1 кв. км содержалось в нечеловеческих условиях около 500.000 душ.
Даже до того, как началась депортация в лагерь смерти Треблинка, смерть в гетто была повседневным бытом.
Нищета и полуголодное существование (ежемесячная порция хлеба была два килограмма) создавали идеальные условия для распространения сыпного тифа, эпидемия которого могла бы угрожать и немцам. Поэтому нацисты разрешили госпоже Сендлер и ее коллегам доступ в плотно охраняемое гетто для распределения лекарства и прививок.
И эта "законная" лазейка позволила ей спасти больше евреев, чем намного более известному Оскару Шиндлеру. Это было исключительно опасно и поэтому вывоз детей из гетто напоминал спецоперацию.
Некоторых детей удавалось тайком вывезти в грузовиках, или в трамваях, возвращавшихся порожняком на базу. Чаще, однако, их проводили тайными проходами от зданий в окружавших гетто.
Детям давали новые имена и размещали в женских монастырях, в сочувствующих семьях, приютах и больницах.
Тех, кто был постарше и умел говорить, учили креститься, чтобы не вызвать подозрений в их еврейском происхождении.
Младенцам вводили седативные средства, чтобы они не плакали, когда их тайком выносили.
Водитель медицинского фургона даже специально научил свою собаку громко лаять, чтобы заглушить плач младенцев, которых он вывозил под дном фургона.
Операции были рассчитаны по секундам. Один спасённый мальчик рассказывал, как он, затаившись, ждал за углом дома, пока пройдёт немецкий патруль, потом досчитал до 30, стремглав выбежал на улицу к канализационному люку, который к этому моменту открыли снизу. Он туда спрыгнул и по канализационным трубам был выведен за пределы концентрационного лагеря.
Ирина Сендлер вспоминала потом, перед каким страшным выбором ей приходилось ставить еврейских матерей, которым она предлагала расстаться и их детьми. Они спрашивали, можете ли она гарантировать, что дети будут спасены. Конечно, ни о каких гарантиях не могло быть и речи, не говоря уже о том, что каждый раз не было никакой уверенности, что вообще удастся выйти из гетто. Единственно, в чём была уверенность, так в том, что, если бы дети остались, они бы почти наверняка погибли. Ирина говорила: "Я была свидетельницей ужасных сцен, когда, например, отец соглашался расстаться с ребёнком, а мать нет. На следующий день часто оказывалось, что эту семью уже отправили в концлагерь."
(документ, согласно которому все поляки, помогавшие евреям, приговаривались к смерти)
Она рассчитала, что, чтобы спасти одного ребёнка, требовалось 12 человек вне гетто, работающих в условиях полной конспирации: водителей транспортных средств, священников, выдававших поддельные свидетельства о крещении, служащих достававших продовольственные карточки, но больше всего это были семьи или религиозные приходы, которые могли бы приютить беглецов. А наказанием за помощь евреям был немедленный расстрел.
Но что было еще более опасным, госпожа Сендлер старалась сохранить записи о происхождении детей, чтобы помочь им впоследствии отыскать свои семьи. Эти записи были сделаны на кусочках папиросной бумаги, пачку которых она держала на своём ночном столике, чтобы можно было быстро вышвырнуть их из окна, если бы нагрянуло гестапо.
Нацисты действительно арестовали её.
Нацисты держали Ирину в тюрьме Pawiak, где её пытали, а потом приговорили к расстрелу. Рассказывают также, что в тюрьме она работала в тюремной прачечной и вместе с другими такими же заключёнными портила бельё немецких солдат, которое они стирала. Когда немцы обнаружили это, они выстроили женщин и расстреляли каждую вторую.
Благодаря удачной взятке, Ирина Сендлер избежала казни (Её имя внесли в список казнённых; официально она была казнена в начале 1944 г.)
Все записи о происхождении детей были зарыты в землю в стеклянных банках под яблоней в саду ее подруги.
После войны она раскопала тайник с банкой и пыталась найти родителей спасенных детей. Однако большинство родителей погибли в лагерях.
Остальную часть войны Госпожа Сендлер жила под вымышленным именем.
Она никогда не хотела, чтобы её называли героиней. Она говорила: " Я до сих пор чувствую себя виноватой, что я не сделала больше,".
Кроме того, она чувствовала, что она была плохой дочерью, рискуя жизнью своей пожилой матери, плохой женой и матерью.
Многие из детей, которых она спасла, уже будучи пожилыми людьми, старались отыскать её, чтобы отблагодарить.
В 2003 она получила самую высшую награду Польши, орден Белого Орла.
В 2007 году Ирина Сендлер была выдвинута Польшей на Нобелевскую премию мира.
Согласно данным, помещённым на сайте газеты «Телеграф», Ирина Сендлер практически вырвала из рук смерти около 2500 детей.
Ирина Сендлер спасала детей Варшавского гетто, не спрашивая, евреи они или нет. Наверняка она спасла и поместила в приюты ещё много и других детей, которые могли ей попасться на улицах и в разрушенных бомбёжками домах Варшавы. Но, чтобы спасти других детей, не нужно было прятать их "в ящиках с плотницкими инструментами", и за их спасение не угрожал расстрел. Поэтому её и её помощников чтят именно за спасение детей Варшавского гетто, которых нацисты обрекли на уничтожение только за то, что они были детьми евреев.
А Нобелевскую премию получил, как известно, Эл Гор и вот за что: "за его усилия по собиранию и широкому распространению максимального количества знаний об изменениях климата, вызванных деятельностью людей, и закладке оснований для мер противодействия таким изменениям".
Несомненно, исследования климата- замечательное дело, но все-таки жаль, что Ирена не получила заслуженной премии.
Мир вообще мало знал о Ирине Сендлер до 1999 г., когда несколько девочек-подростков из штата Канзас в США, Лиз Камберс Меган Стюарт Сабрина Кунс (и Джанис Андервуд открыли её историю. Они написали пьесу о ней по названием "Жизнь в банке" , которая с тех пор игралась больше 200 раз в США, Канаде и Польше.
В мае 2001 они впервые посетили Ирину в Варшаве и через международную прессу сделали историю Ирины известной миру.
Жизнь Ирины Сендлер стала также предметом биографии "Мать Детей Холокоста: История Ирины Сендлер" Анны Мисковской.
Источники:
http://www.telegraph.co.uk/news/obi...na-Sendler.html
http://www.savingjews.org/righteous/sv.htm
http://www.timesonline.co.uk/tol/comment/obituaries/article3918822.ece
Комментарии
Подписаться