Не любить детей разрешается?

Историю нелюбви к детям, пожалуй, впервые, ярко и без купюр описал французский психоисторик Ллойд Демоз. Получилась история тотального неуважения к личности ребенка, сугубо прагматичного и утилитарного отношения к нему, как к предмету своей собственности. Потеря данного предмета воспринималась не более чем обидная досада, а чаще как избавление от лишней обузы. Утешались просто: Бог дал ребеночка – хорошо, Бог забрал – ... то же хорошо (а иногда и еще лучше).

Сам Л. Демоз по этому поводу писал: «История детства – это кошмарный сон, от которого мы только недавно начали пробуждаться. Чем глубже уходишь в историю, тем ниже уровень ухода за детьми и тем чаще детей убивают, бросают, терроризируют и насилуют». Так было еще каких-то триста-четыреста лет назад.

Последние двести лет общество не только стало пробуждаться, но и медленно поворачиваться к ребенку лицом. Иногда оно корчило перед ребенком гримасы снисхождения и нарочитой жалости к его несовершенству, сверлило пристальным взглядом его детскую душу, пытаясь контролировать в ней всё и вся. Иногда оно хмурилось, выражая упрек неразумности и невежественности ребенка. Сейчас же это лицо все чаще расплывается в умилительной улыбке перед маленькими членами общества и все чаще закрывает глаза на их детские промахи.

От эпохи пренебрежения детьми мы плавно пришли к эпохе безусловного восхищения детьми – эпохе детоцентризма. И одним из самых страшных «грехов» современного родительства считается отсутствие любви к своему ребенку. Это неестественно. Это аморально. Это против законов природы. Государством и различными общественными институтами превозносится образ самоотверженной матери, готовой на все ради своего сына или дочери, будто материнская любовь с рождения пронизывает каждую клеточку женского тела.

Но ученые давно пришли к выводу о том, что любовь матери к собственному ребенку – это не данность, а скорее дань моде, веяние нового времени, соответствие ожиданиям современного общества. Очевидность «приходящего» характера родительской любви нам наглядно продемонстрировал тот же Ллойд Демоз и Филип Арьес. Но впервые открыто об этом написала Элизабет Бадинтер в своей книге «Любовь в дополнение: история материнской любви», поставив под сомнение существование материнского инстинкта и вызвав тем самым большой резонанс в научных и околонаучных кругах.

Вслед за этим открытием, последовали новые «нападки» на родительскую любовь к ребенку. Оказалось, что нездоровая любовь матери к своему чаду может разрушить личность ребенка и принести ему больший вред, нежели ее отсутствие. Слишком сильная родительская привязанность к ребенку душит в итоге обоих. Родитель страдает от бессилия противостоять попыткам ребенка вырваться из-под такого любовного гнета, цепляется за каждую возможность потуже завязать узлы психологической пуповины. Рано или поздно эта пуповина оборачивается вокруг шеи ребенка.

Другая крайность – отсутствие всякой любви и привязанности к ребенку многим современным родителям доставляет не меньшую боль. Ребенок может их раздражать своей непосредственностью или навязчивостью. Оставаться с ним наедине скучно и неинтересно. Ухаживать за ним неприятно. «Я не люблю свою дочку и даже не знаю почему. Такое чувство, что у меня чужой ребенок. Я покупаю ей дорогую одежду, денег не жалею. Переживаю за нее, когда она участвует в соревнованиях. Но вот чтобы просто подойти и обнять ее, поцеловать, вместе с ней поиграть, я не могу себя пересилить» – признается одна из мам.

Замечу, что во втором случае речь идет не обязательно тех о родителях, которые издеваются над своими детьми, или бросают их на произвол судьбы. Я говорю о родителях, пытающихся построить нормальные, адекватные отношения со своими детьми, но не испытывающих к ним чувство любви, такой, например, какую они испытывают друг к другу. Не назовешь таких родителей и бесчувственными, ведь многие из них переживают целую гамму чувств по поводу нелюбви к ребенку. Их гложет сознание своей родительской неполноценности, ощущение вины перед ребенком и обществом, стыд за хладнокровность в отношении собственных детей.

Сегодня написана масса книг о том, как правильно любить своих детей, и ни строчки не посвящено тому, как правильно не любить своих детей. Психологи учат способам выражения родительской любви, пишут о том, как материнская любовь необходима для полноценного развития детей. И я, пожалуй, соглашусь с тем, что об этом действительно надо писать (не только соглашусь, но и признаюсь, что сам писал о том, как "правильно" любить детей), ибо есть родители, которые любят, но не умеют демонстрировать детям свои чувства. С другой стороны, по-прежнему наедине со своими проблемами остаются нелюбящие ребенка родители. Вот бы кто-нибудь написал для них, как правильно не любить ребенка, чтобы не причинить ему вред...

Правда одна мысль о пособии на тему того, как правильно не любить ребенка вызовет у публики если не шок, то явное недоумение по поводу адекватности автора пособия. Перестанут ли все родители любить своих детей, если прочитают о том, что это вовсе и не обязательно? Думается, что вряд ли. Зато облегченно вздохнут те из них, кто изо всех сил пыжится, чтобы выдавить из себя хоть какие-то капли любви к ребенку. Потому что, пытаясь защитить свою родительскую самооценку, такие родители рискуют обвинить собственного ребенка в том, что он не способен вызвать в них высшие чувства. В результате, злость к самому себе может обернуться злостью к своему ребенку.

Любовь к ребенку это идеал в отношениях между детьми и родителями. Увы, этот идеал не всегда достижим. А вот что достижимо всегда, в любых отношениях, в любых семьях – так это уважение друг к другу и к ребенку в том числе. Можно родить ребенка, воспитывать его, жить рядом с ним, заботиться о нем, уважать его, но не любить. Именно отсутствие уважения к ребенку следует считать существенным изъяном в мировоззрении любого родителя.

Как это не печально, но и любовь не всегда сочетается с уважением. Почему-то именно с самими дорогими и близкими нам людьми мы позволяем себе то, чего никогда не позволим в отношениях с посторонними – оскорбить ни за что, нахамить, сорваться, потребовать недостижимого, унизить за пустяк... Вопрос о том, можно ли назвать такую любовь любовью, если она не сочетается с уважением любимого человека, оставим пока за скобками, хотя ответ здесь очевиден. Достаточно лишь перечитать Э. Фромма, что бы понять – нет, нельзя.

Итак, уважение может быть без любви. Уважение ребенка – это принятие его как равнозначной нам личности, принятие его индивидуальности, признание за ним общечеловеческих прав. Не декларируемое принятие, а действительное принятие в каждый момент совместного с ним существования.

Вот он стоит перед нами. Он сердится, радуется, волнуется, громко смеется или пронзительно плачет. Он может быть красивым и неприятным. Он может быть мальчиком или девочкой. Он может быть послушным или не очень. Или очень не послушным. Он может быть таким, о каком мы мечтали, или таким, каким нам даже страшно было его себе представить. Он может быть долгожданным или может оказаться неприятным сюрпризом. Он может быть...

Но каким бы он не был, он такой, как и каждый из нас. Он один из нас. Человек. Личность. Любить его или не любить – вопрос не рациональный, а скорее эмоциональный, ответ на который можно найти лишь внутри своего сердца. Уважать или не уважать – вопрос нравственный. А раз так, то ответ на него каждому следует искать в собственной системе ценностей и мировоззренческих принципов.

А может уважение – это и есть любовь? Без лишних эмоций, без эйфории и щенячьего восторга по поводу его щечек или её косичек. Любовь, которую мы не ощущаем, но которую мы делаем, как говорится, каждый день.