Искусство кино, музыки, танца, живописи и скульптуры присвоили себе сексуальность как источник и способ творческих экзерсисов
Еще в языческие времена люди обожествляли символы плодовитости и размножения.
Изображения фаллоса (символа плодородия) известны у всех древних народов. Рассказывают, что кельты танцевали вокруг вертикально стоящих менгиров. Бретонская сказка говорит, что от этих менгиров исходит такая сила, что столетия спустя, когда камень превратился в песок, на его месте, человека охватывает неуемное желание пуститься в оргиастический танец.
Колонна (франц. colonne, от лат.соlumna - «круглый столб») - форма, происхождение которой связано с идеей вертикальной опоры строительной конструкции, а также с символикой природных форм, прежде всего дерева. Колонна также - древнейший фаллический символ, представляющий «ось мира», активное, созидающее начало Вселенной. Колонна могла быть и женским символом. Атрибутами греческой Деметры и римской Цереры, богинь земли и плодородия, были столбы.
В Древней Греции имелось понятие ордер, по которой строились здания. Колонны у этих ордеров имели различные пропорции: мужское, женское и детское тело
Кроме архитектурной роли у колонн подобно древним менгирам имелась большая символическая роль. Как видим, таких мемориальных столбов в городах мужчины понаставили немало -колонна Траяна, ростральная колонна в Петербурге,... Для самоутверждения вестимо..
Сравнение Александровской колонны, колонны Траяна, колонны Наполеона, колонны Марка Аврелия, и так называемой "колонны Помпея"
Сегодня использование эротических символов , толи подсознательное проявление, толи веяние времени, которое наконец-то от технократии обратило внимание на хрупкого и беззащитного хозяина-ЧЕЛОВЕКА. Огромные масштабы теперь утверждают в нем Хозяина Земли.
Психоаналитики говорят, что самый сильный стресс дети получают, когда становятся случайными свидетелями сексуальных забав своих родителей. Дедушка Фрейд утверждал, что сексуальные впечатления детства определяют едва ли не всю дальнейшую судьбу человека. Можно не соглашаться с его выводами относительно оральных и анальных фиксаций и прочего, но все же следует признать: все, что связано с проявлениями эроса, шокирует обывателя. Особенно если это «что-то» огромного размера. Например, здание.
http://www.homeweek.ru/publics/249
Казалось бы, желание построить небоскреб в форме фаллоса или вестибюль, напоминающий аппетитную женскую попку, должно было навсегда покинуть будущих архитекторов еще на студенческой скамье. Однако провокационные дома все-таки строят. А проектируют их не подростки, а солидные и признанные зодчие обоих полов. Зачем же они это делают?
Если сравнивать архитектурные объекты с эротическими, то первое, что приходит в голову, - это фаллические ассоциации. Наши соотечественники едва ли не в каждой высотной постройке почему-то упорно видят намеки на мужское достоинство. Особенно достается забугорным небоскребам. Впрочем, к их мнению присоединяются и некоторые профессиональные архитекторы, например одиозная британка арабского происхождения Заха Хадид. Проектируя передвижной обтекаемый овальный павильон для выставки Chanel в Гонконге, Токио и Нью-Йорке, архитектор сказала, что свое творение «женских» форм она хочет противопоставить шовинистически-мужским небоскребам этих городов.
Передвижной павильон Захи Хадид
http://www.homeweek.ru/publics/249
Впрочем, видеть за каждой вертикально ориентированной постройкой фаллос – это скорее особенности личного восприятия критиков и зевак, а не замысел архитектора. Однако архитектура знает и другие примеры. Неизвестно, о чем думали Сандор Шапери, создавший скандальную высотку в Сан-Диего, или авторы строящегося в Абу-Даби наклонного небоскреба «Кэпитал Гейт». Видимо, о чем-то приятном. А вот то, что у них получилось, вызывает недвусмысленные ассоциации. Даже у профессиональных архитекторов.
http://www.homeweek.ru/publics/249
Небоскреб «Кэпитал Гейт»
Впрочем, создатели отрицают такое толкование своих творений. Обиженный Шапери заявил: «Я пытался создать некую природную форму. И если кому-то она напоминает фаллический символ, то это говорит о проблемах в восприятии мира. Секс можно увидеть в чем угодно, если очень захотеть. Это уже похоже на диагноз». Ну что ж. Как говорится, судите сами.
http://www.homeweek.ru/publics/249
Постройка Сандора Шапери в Сан-Диего
Круг эротических фантазий зодчих не ограничивается фаллической темой. Та же Заха Хадид, например, подарила миру весьма двусмысленный небоскреб под названием The Lilium Tower. Казалось бы, что-то «непристойное» увидеть тут может только больная фантазия. Однако название высотки, которое переводится на великий и могучий как «Башня-лилия», рождает весьма определенные ассоциации. Бутон лилии в мировой культуре уже давно стал иносказательным символом женской сексуальности или девственности. Лилия, посаженная заботливыми руками Захи Хадид, должна в недалеком будущем вырасти в центре Варшавы.
http://www.homeweek.ru/publics/249
«Бутон лилии» Захи Хадид
«Лилейные» мотивы, кстати, не новость в архитектуре. Архитекторы, творившие на рубеже XIX и XX столетий в стиле ар-нуво, активно играли на этом поле в весьма опасные игры. Их здания, форма которых диктовалась текучими линиями «либерти», позаимствованными именно у этого представителя земной флоры, до сих пор окутаны чарующим флером феминного эротизма с налетом порока. Для непонятливых интерьеры дополнялись витражами и мозаиками весьма фривольного содержания. Атмосфера декаданса и ощущение того, что вся жизнь превратилась в комедию-дель-арте, диктовали свои правила игры.
Несмотря на то, что здания с эротической подоплекой продолжают шокировать общество, так или иначе, фантазии на фаллические и вагинальные темы, успели стать традицией. Однако творческий поиск в этом направлении продолжается.
По-новому осмыслил женскую сексуальность в архитектуре французский архитектор Жан Нувель, обладатель Притцкеровской премии - самой престижной награды в области архитектуры. Для начала он построил нечто совершенно непонятное, но при этом очень женственное и очень возбуждающее. Приглядитесь!
http://www.homeweek.ru/publics/249
Затем месье Нувель, видимо, вспомнив о том, что любят не только ушами и желудками, но и руками, а тактильные прикосновения дарят самые яркие сексуальные ощущения, представил проект сенсорно-управляемого дома. В проекте с говорящим названием Corian Nouvel Lumières тон задают две вещи: совершенно сногсшибательный манящий свет, местами напоминающий традиционный китайский театр теней, и то, что «умная квартира» управляется нежными прикосновениями кончиков пальцев.
http://www.homeweek.ru/publics/249
«Тактильные» интерьеры Жана Нувеля
Кстати, о свете. Пример расстановки сексуальных акцентов с помощью подсветки – всем хорошо знакомый Эмпайр-Стейт-Билдинг на Манхеттене. 22-24 июня 1990 года знаменитый небоскреб озарился лучами цвета индиго – в честь проходившего в Нью-Йорке Gay Pride Weekend («Уикенда гей-солидарности»). Впрочем, не стоит ничему удивляться. Власти «Большого яблока» устраивают иллюминацию этого здания по самым разным поводам: Рождество, День святого Патрика, смерть Фрэнка Синатры, победа New York Rangers, юбилей Елизаветы II… Так что подсветка индиго (этот цвет стал одним из символов ЛГБТ-движения) стала своеобразным актом признания равноправия гомосексуалов.
http://www.homeweek.ru/publics/249
Эмпайр-Стейт-Билдинг с подсветкой цвета индиго
Кстати, если верить скандальному архитектору Аарону Бецки, автору множества книг по темам «секс и архитектура» и «пол и архитектура» и директору Музея искусств в Цинциннати, то геи и лесбиянки в недалеком будущем создадут «особенный архитектурный мир» и преобразуют существующие урбанистические реалии.
А вот восходящая звезда отечественной архитектуры Борис Бернаскони придерживается собственной точки зрения относительно «градостроительной эротики». Молодой архитектор считает, что каждый город сексуален по-своему, а сексуальность эта «выражается в интерактивности». «Москва сейчас утрачивает свою сексуальность, - сокрушается Бернаскони в интервью изданию «Русский репортер. – «Она какая-то нечеткая, смазанная. Я говорю об образе, настроении: потекла косметика, одежда плохо сочетается… Короче, подходить не хочется. Сексуальная архитектура — эта та, с которой хочется поговорить. А Москва сейчас несексуальная, и разговаривать с ней не хочется. Выглядит как-то не очень».
Комментарии
Подписаться