Художник и специалист по современному искусству Илья Смирнов — о кураторской работе.
Среди пяти случайных книг, что лежат в кафе «Гаража», есть и приуроченный к выставке «Верю» каталог с нечитабельными текстами (белым шрифтом на жёлто-белом фоне) и фотографиями объектов на мобильный телефон. Само событие прошло три года назад, тогда-только открывался Винзавод, а выставка должна была, говоря словами пресс-релиза, определить художественные ориентиры в современном искусстве на пятнадцать лет вперёд. Она предварялась шестью катакомбными встречами, где художники в леопардовых пледах обсуждали русскую духовность, а по итогам вышла ещё одна книга с интервью и стенограммами, которую составитель назвал в честь своей подружки.
Встречи художников в рамках выставки «Верю»
То, что сейчас прошло бы по разряду идиотского курьёза, вызвало в 2007 году безумный резонанс. Появилась длинная статья в «Художественном журнале», где было и о судьбах страны, и о Жане-Люке Нанси, а Михаил Рыклин в чуть менее длинном тексте обвинил куратора в пораженческом стремлении вытеснить из памяти воспоминания о прошедшей несколькими годами ранее антиклерикальной «Осторожно, религия!». Последняя, может быть, была и не полностью омерзительной, но явно и не выдающейся настолько, чтобы фанатически освежать её в памяти все четыре года.
В июле о русском стыдном пришлось вспомнить – кураторов выставки 2006 года «Запретное искусство» начали томительно пытаться за что-то оштрафовать, и вновь загорелось – Гельман пригрозил воспроизвести «Запретное искусство» у себя в галерее, художники Гор Чахал с Юлием Альбертом вступили в дискуссию в своих ЖЖ, активисты и правозащитники устроили митинг.
Выставка «Осторожно, религия!»
На всех трёх выставках было и хорошее (Алимпиев, Братков), и старички (Монастырский, Кабаков), и что-то, непонятно как оказавшееся в публичном пространстве вообще (этого большинство). Не было там одного — кураторской работы. Как Кулик или Ерофеев или уже запропастившийся насовсем куда-то Арутюн Зулумян курировать можно только у себя дома. Каждую из концепций можно было представить не очень сложным, например, назывным предложением, а организация пространства была или безумной, как на «Запретным искусстве», когда все смотрели на объекты через дырочку, или бессмысленной, как в неотремонтированных подвалах Винзавода, куда экспонаты — по-другому и не выразишься — натащили.
Непрофессионализм здесь — это только часть проблемы, а главное — в том, что такой подход подразумевает, что искусство можно пересказать и, более того, только то искусство, которое поддаётся этой операции, – действительное и настоящее. Кураторам почему-то кажется, что достаточно злободневного лозунга и формально попадающих под него работ, чтобы получилась выставка.
Работы групп «Война» (1) и «ПГ» (2)
Более того, сами художники иногда так же заблуждаются. Несколько лет назад у Гельмана была выставка Александра Петрелли, который развесил пальто с прикреплёнными на них изображениями. Как бы галерея-пальто, да? Как бы искусство из-под полы, ага? Наивность концепции можно было бы извинить качеством исполнения – но его не было совсем!
Однако я уверен — в данном случае и художник, и куратор воспринимают то, что они сделали, как концептуальное искусство. Сюда же, в эту неприятную категорию школьного изложения можно отнести и группу «Война», каждый из перформансов которой поддается краткому пересказу, и пересказ – самая адекватная им форма: «выпустили тараканов», «нарисовали х-й». Начиная с «Синих Носов» и «Русского бедного» и заканчивая группой «ПГ» — целый пласт русского современного искусства заражен схожей слепотой и фиксацией на тексте. Давайте что-нибудь злободневное, и быстренько, на коленке, фондов и спонсоров у нас нет, у нас своя, особенная стать.
Группа «Синие носы»
Этот странный феномен породила литературоцентричность русской культуры, привлекательность для многих художников броского информационного повода — ведь нет ничего действенней искусства, укладывающегося в газетную передовицу, и, в первую очередь, отсутствие соответствующего образования. Плохо нарисованная картина из фильма «Art School Confidential» с небоскрёбами и надписью «WE LIVE IN A POLICE STATE» — вот что берут в качестве ориентира русские художники. В ответ можно только обронить «Ain't that truth» и — как это сделали в том же фильме — обернуть картину лицом к стенке.
Комментарии
Подписаться