Стас Картузов. Современный поэт, уставший от старых стульев и прекрасных событий в чужих жизнях. Ценитель балтики-тройки, жигулёвского и Праздника, который всегда с тобой. Человек, любящий красивых и грустных женщин, которые умеют, но не хотят говорить. Выпускник ЛИ им. Горького и просто хороший человек.
«Привкус»
Год семьдесят шестой.
Ты работаешь на заводе, ты – буфетчица,
глаза у тебя так и бегают, голова – так и мечется,
как у бешеного чудовища, если честно.
Но я холостой,
поэтому я продолжаю ходить и простаивать обеды,
надеясь услышать твой жирный бабский гогот.
Не уверенный, что твои женские чары ещё что-то могут,
я всё пытаюсь пригласить тебя на Красную площадь
в День Победы.
Чиста посуда, подносы сухи,
ты всё шуткуешь, гремишь тарелками,
всех ребят в цеху ты кличешь «мелкими»,
даже тех, кто старше,
и от этого они, суки, липнут, как мухи
в каше;
правда, не в твоей каше.
Я сажусь подальше, ем к тебе спиной,
чтоб не видела моего широко раскрытого рта,
чтоб не видела, что не лезет в меня ни черта,
потому что в глубине своей совковой души,
сколько её ни мусоль, ни глуши:
твой привкус, свиной,
и тошнота,
тошнота.
«Классики, звёздочки, круги»
1
- В питерских дворах-колодцах,
Стас, только колоться, -
говорит мне нарик Игорь, –
начинал я, кстати, с азартных игр.
Странная судьба: технику тащить,
пока мама варит щи;
смешно даже, но больше грустно,
в кастрюле слёзы её и капуста.
2
- Девочки, Стас, как черти,
на асфальте мелом чертят
классики, звёздочки, круги;
если увидел, беги.
Особенно в летние вечера,
помню, как вчера:
на качелях девочка в сандалиях,
стёртых, будто соседи отдали их,
сказали носить на здоровье
и уехали в Приднестровье.
3
- Детский смех её был дик
и нелюдим, как ледник,
как бессветный подъезд,
знаешь?
Заходишь в него, и он тебя ест.
4
- В кругу из её мела стою я,
в кругу из её сучьего мела,
ступней своих не чуя,
гляжу на неё очумело,
а она, как на мусор, - уборщица,
её ножки начинают топорщиться.
Она становится больше и ближе,
а я, как подъезд, неподвижен.
5
- Она уже так велика,
что кричать хочется,
а я - стажёрка-переводчица
в стране, где онемели оба мои языка.
И никого во дворе, как назло,
мой приятель бы сказал: «Свезло»,
Город осатанело замолк,
а сквозь мои губы – висячий замок.
6
- Я всё смотрю на неё,
и что-то уже во мне гниёт.
Не гниёт, может, а гибнет,
и траурные марши, похоронные гимны.
Она пялится, как ты сейчас, Стас,
я вижу её чёрный, как космос, глаз.
И огромные серые эти шторы,
огромная девочка-ворон.
7
Хлоп крыльями, хлоп,
а я, нассав в штаны, стою, как клоп.
В том, Стасик, дворе-колодце
сердце моё могло расколоться,
ей-богу, до сих пор стрём,
хожу на улицу только с кем-то вдвоём,
как стажёрка-переводчица,
после такого и жить перехочется.
Какая там наркота,
я вот женился и завёл кота.
«Сезон дождей»
Здесь, моя дорогая, берег упирается в пристань,
каждый прилив беспокоен, как приступ.
Дождь моросит с утра, и так тоскливо,
что только пойти плеснуть грамм триста,
чтоб хоть не слышать больше прилива.
Помнишь ту песню, что мы назойливо пели?
Я сломал себе голову, вспоминая её последние недели.
Мы напевали, гуляя в парке на Пресне,
а теперь я не помню совсем, будто и нет её в моём теле;
будто бы теперь в моём теле другие песни.
На здешнем берегу, неподалёку от таверны,
сидят рыбаки-фанатики, они как бы местные староверы.
И мне порой хочется подойти со словами: «Бог ваш – балда»,
но они – это такие трудолюбивые дедки, и козлята у них – жертвы,
и, если кто-нибудь из них меня послушает, даже не знаю, что тогда.
Знаешь, когда уши заложены, то слышнее становится сердце,
вот море здесь также, ложишься и забываешь раздеться.
Морось замучила – я не жил нигде, где было б влажней,
а ты сейчас, кажется, в Марселе, потом будешь в Меце,
не приезжай сюда, прошу. Здесь скоро сезон дождей.
Основное рабочее пространство:
http://vkontakte.ru/themancomesaround
Заваривал кофе, обжег себе нёбо,
посмотрел утренние передачи.
Как же мне хотелось, чтобы
было бы всё как-то иначе.
Комментарии
Подписаться