Дэвид Шригли: телефон заменяет мне ЛСД

Пару лет назад в Праге проходила выставка современного британского искусства. Там было много хороших, очень профессиональных, грамотно сделанных работ. Но внимание главным образом привлекали не они, а хулиганские фотографии и рисунки некоего Дэвида Шригли.Фотографии были выполнены на вполне любительском уровне, рисунки вообще сделаны как "курица лапой",  - привлекали в них главным образом не форма, а содержание. Например, фотография огромного строящегося здания, обнесенного забором. И на заборе табличка – но не стандартное «строительство ведёт...», а написанное корявым почерком «Игнорируйте это здание». Или детский по исполнению рисунок под названием «Время выбирать», на котором изображены три фигуры: «Добро» с крестом на макушке, «Зло» с рогами и невнятно-анималистическое «Не знаю». Или скульптура под названием «Пять лет стрижки ногтей на ногах» – стеклянный шар с кучей ногтей внутри. Или книга под названием «Рисунки, сделанные во время телефонных разговоров с идиотом».  Все это выглядело очень здорово, но в то же время как-то несерьезно для крупной арт-выставки.

Недавно я был в Торонто. И с удивлением обнаружил, что информация о том, что Шригли нанесет визит в этот город размещается чуть ли не на первых полосах местных газет. Я стал наводить справки и с ещё большим удивлением узнал, что Шригли – один из ведущих британских художников, его произведения стоят огромных денег, фотографии его работ украшают лондонское метро, а рисунки чуть не в полосу размером еженедельно публикуются в газете Independent. То, что Шригли оказался знаменитостью, меня очень обрадовало - главным образом потому, что появился отличный поводом с ним поговорить – под предлогом того, чтобы взять у него интервью для радио. Ведущий британский художник оказался молодым, легко краснеющим, парнем с неуверенным голосом.

-         Ты рисовал в школе?

Да, я всегда делал что-то художественное. То, чему нас учили на уроках рисования, меня не занимало. Учителя говорили про то, как держать кисть, как проводить линии, но на всех уроках я заполнял тетради изображениями всякой всячины. Главным образом я рисовал своих друзей во всяких идиотских ситуациях.Я занимался этим сколько себя помню. Я был застенчивым ребёнком, поэтому я никогда не предпринимал особо экстравертных действий, но кое-что я делал. Я рисовал своих друзей в ужасных ситуациях в своей тетради. И я оставлял их на столе, потому что знал, что друзья читают мои тетради в моё отсутствие.         

-  А как они на это реагировали?

- Я старался в эти моменты быть подальше.

- Насчёт твоих рисунков: что появляется сначала – рисунок или подпись к нему? - - По-разному. Я пытаюсь не делать просто рисунков, чтобы потом надо было выдумывать к ним надписи. Тем не менее, так зачастую так получается. В идеале я хотел бы делать надписи, которые не описывают картинки, и картинки, которые не иллюстрируют надписи. Мне нравится текст как рисунок и рисунок как текст. Думаю, самые успешные мои рисунки – не просто рисунки с подписью, они более интегрированы и двусмысленны.

-         То, что ты делаешь, те вещи, которые ты фотографируешь – каков их срок жизни?

-         Небольшой. Кое-что держится какое-то время, особенно если это знаки, но большинство исчезает почти сразу, поэтому их и необходимо документировать.

-         ОК, я, правда, не уверен, что хочу, чтобы это звучало по радио, ну да ладно. Когда я делал эту фотографию, которая, наверное,  одна из самых известных моих фотографий, кажется это было в 1996, я сделал это объявление о потерянном голубе, которое прикрепил к дереву, в общем, в тот день, когда я это делал, я был подвергнут сексуальному харрасменту со стороны двух девочек-подростков, им было лет по тринадцать, которые шли за мной. Это было довольно-таки неуютно. Я как раз собирался написать свой номер телефона на объявлении, но передумал, потому что уж очень они хотели заполучить этот номер. Каждый раз, когда я смотрю на эту фотографию, я чувствую себя неловко.

-         Ты когда-нибудь проверял, чей это телефон?

-         Нет, наверное мне следовало бы это сделать. Знаешь, в фильмах всегда показывают номера, которые не существуют. Мой друг говорил, что они всегда начинаются с ненастоящих кодов. Друг рассказывал, что был один знаменитый случай с фильмом с Миком Джаггером. Не помню, как он называется, но Джеггер назвал в этом фильме какой-то настоящий Лос-Анджелесский или что-то вроде того номер – 31249756, и мой друг сразу же записал этот номер – он смотрел фильм на видео – и позвонил туда.Трубку снял какой-то парень, работающий на парковке, в Лос-Анджелесе. И мой друг спросил: «Алло, это Мик Джаггер» и там ответили: «Не, чувак, это парковка на Сансет-бульваре» - «А Мик Джаггер там?» - «Кто?». Так что никогда не надо давать настоящие номера. Я не написал на том телефоне код города, так что тем, кто не живёт в Глазго, всё равно не удастся по нему дозвониться.

-         Ещё я хотел спросить о фотографии, на которой изображена книга с надписью «Просьба не возвращать мне эту книгу, она мне не нужна».

-         Это был мой старый органайзер, который мать когда-то подарила мне на Рождество. Мне кажется, старые органайзеры – как и старые кошельки – трудно выбросить. Ты покупаешь новый кошелёк и выкидываешь старый в мусор. Но когда кто-то находит в мусоре кошелёк, он хочет вернуть его тебе. То же самое происходит с органайзером – он как бумеранг всегда возвращается к тебе. Так что я сделал эту надпись –  «Пожалуйста не возвращайте это мне, мне это не нужно» на органайзере, и вырвал из него всё, что относилось ко мне – имя, телефон. Оставил записную книжку, дневник, но вырвал все свои координаты. Тем не менее кто-то вернул его по случайному адресу, который содержался в моей записной книжке. Так что он таки ко мне вернулся. Есть что-то очень странное в том, как люди не слушаются указаний. Наверное этот человек подумал, что я шучу.

-         И что ты сделал с органайзером потом?

-         То же самое. Во второй раз он ко мне не вернулся.

-         Надо просто подождать.

-         Да, возможно  в конце концов он ко мне вернётся.

-         Насчёт надписи в автобусе, о том, что водитель нарисует ваш портрет в любом стиле.

-         Это я сделал в трамвае в Дармштате в Германии. Там в трамваях за спиной водителя есть место, куда они помещают разные рекламные объявления, и они разрешили мне поместить туда своё объявление. Я думаю, я сделал 30 постеров. На 15 написал «Ваш портрет  на этом месте. Спросить водителя». Это было лет пять назад. А на других пятнадцати нарисовал портреты – очень плохие портреты. Думаю, такие легко мог нарисовать любой водитель.

-         Кто-нибудь просил водителя нарисовать его портрет?

-         Я разговаривал с одним водителем, и он сказал, что это было как шило в одном месте. Люди спрашивали его всё время, и ему постоянно приходилось объяснять им, что он не может рисовать портрет, потому что ведёт трамвай. Думаю, его это сильно раздражало.

-         Были ещё какие-нибудь интересные истории, связанные с твоими работами.

Да, такие истории всё время случаются. Вот недавно был случай, когда я делал рисунки для японского журнала Esquire. Я общался с ними по мейлу по поводу иллюстраций. Думаю, их английский не так уж хорош, так что мне было иногда трудно понять, чего они от меня хотят. Например, они пишут, что «этот номер будет посвящен сладостям, мужчины должны получать удовольствие от сладостей, а не только женщины. Потому что времена изменились».   И я думаю – ладно, но что они хотят от меня? Это было очень странно. Каждая инструкция выглядела очень двусмысленно, и думаю, возникало двойное непонимание, потому что их английский был не слишком хорош, что, конечно, понятно, и к тому же есть огромные культурные различия. Так что я делал эти иллюстрации и они публиковали их, но я не имею ни малейшего понятия, насколько они соответствовали тому, что было написано в статьях. Думаю, я делал это потому, что меня радовала возможность того, что в результате нашего полного взаимного непонимания может получиться что-то неприличное.

-         Один из  клипов Blur снят по твоим рисункам. Как это произошло?

-         Вряд ли Blur знали о моём существовании. Когда-то я работал с анимационной студией Shynola, и они предлагали мне вместе поработать над каким-нибудь музыкальным видеороликом. Но тогда у нас не было достаточного бюджета. И тут Blur предложили им сделать ролик к песне Good Song. Мне очень понравилась эта песня, к тому же они дали нам карт-бланш, и разрешили делать всё, что мы хотим. Знаете, в музыкальном мире очень трудно сделать чёрно-белый анимационный ролик без какого бы то ни было изображения группы. Большинство  клипов, показываемых по МТВ абсолютно лишены воображения. «Мы покажем поющего Деймона». Но Деймон оказался очень клёвым парнем. Он сам дал нам добро, сказал: «Вперед, делайте что хотите». Звукозаписывающая компания EMI не возражала – у него уже были очень успешные рисованные клипы с Gorillaz. Деймон был на нашей стороне. По-моему когда-то он ходил в художественную школу или что-то вроде того. Его иногда ругают в прессе, но без него этого клипа бы не было. По-моему получилось неплохо.

-         Это один из самых запоминающихся клипов, которые я видел.

-         Спасибо. Когда мы закончили я его ненавидел. Это был наверное первый длинный мультфильм, который я сделал. И я думал: «Ну что это за бред, это же никому не понравится». Мы работали над ним неделю, это значит что у меня было всего семь дней на то, чтобы сделать рисунки и написать сценарий. Потом мы должны были предоставить черновик клипа звукозаписывающей компании. Я думал: «Они никогда на это не согласятся». Но ребята из Shynola успокаивали меня: «Всё будет в порядке, всё отлично». И теперь, хотя это не целиком моя работа, а результат сотрудничества с другими людьми, мне этот клип нравится. Это показывает, насколько бережно обошлись аниматоры с моими рисунками.

-         А рисунки для Independent – как это произошло? Я не могу себе представить, как такая большая газета согласилась отдать чуть не пол-полосы под рисунок ёлки с пластиковым стаканчиком на макушке.

-         Я думаю, они это делали ради престижа, а не ради какой-то идеи. Это было ради факта, что картинку рисует кто-то, кто не умеет прилично рисовать. Не думаю, что они понимали, о чём мои работы или что же в них хорошего. Потому что они теряли подписи к рисункам. Художественный отдел – или редакция..., вообще это было очень странно. То подпись потеряют, то часть рисунка. Я звонил им каждый понедельник, и говорил – «вы ведь мне деньги платите, чтобы использовать мой рисунок, и публикуете только половину от него. Они же так всякий смысл теряют. Не то, чтобы в них изначально было много смысла, но тем не менее...» Это был очень странный опыт.

-         У тебя есть книга под названием «Рисунки, сделанные во время телефонного разговора с идиотом». Сколько твоих рисунков было сделано при подобных обстоятельствах?

-         Все, которые есть в этой книге.

-         Только они?

Я много рисую, когда говорю по телефону, но с другой стороны, я не так часто говорю по телефону. Но когда говоришь по телефону, рисовать очень помогает, потому что этот разговор отвлекает, и ты рисуешь интуитивно, не подключая разум. Это работает, как когда некоторые художники принимают ЛСД, чтобы «перенестись в другое место». Мне ЛСД не нужно, хватает телефона.

интервью для НАШего: Оскар Кармоди, Прага-Торонто