С критериями включения в рейтинг самых дорогих работ русских художников лучше не мудрствовать. Решилось просто. Во-первых, к участию принимались только аукционные результаты— они мало того, что достоверны и открыты, но обычно еще и превосходят по объективности галерейные сделки. Во-вторых, по вопросу принадлежности к русским художникам было принято принципиальное решение: считать таковыми по месту рождения. Родился в Российской империи или в СССР, значит, русский художник, без скидок на то, как в дальнейшем сложилась судьба. К примеру, тот факт, что у Кандинского в разные годы были гражданства и русское, и немецкое, а умер он с французским, не является основанием усомниться, что художник русский. Ну и третье правило: один художник— одна картина. То есть, ситуация, когда, строго говоря, все первые места пришлось бы отвести работам Марка Ротко, разрешается так: оставляется только самая дорогая работа, а все остальные результаты для картин этого художника игнорируются. Без этого, согласитесь, было бы не интересно.
1.МАРК РОТКО. БЕЛЫЙ ЦЕНТР. 65 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ.
Маркус Яковлевич Роткович— Маркус Ротковиц— Марк Ротко… 1903–1970.
Один из самых загадочных художников современности. Его жизненный путь словно соткан из противоречий— в творческих поисках, в поступках, в жестах… Считающийся одним из идеологов и безусловно ключевой фигурой в американском абстрактном экспрессионизме, Ротко не выносил, когда его работы называли абстрактными. В прошлом хорошо знавший, что такое жизнь впроголодь, демонстративно вернул заказчикам совершенно фантастический в пересчете на нынешние деньги аванс, оставив себе почти полностью законченную работу. Ждавший своего успеха и возможности зарабатывать на жизнь живописью почти пятьдесят лет, он нарочито отказывал людям, способным при желании разрушить его карьеру (что не раз бывало в истории). Как минимум социалист в душе, разделявший идеи Маркса, неприязненно относившийся к богачам и богатству, Ротко стал в итоге автором самых дорогих картин в мире, которые фактически превратились в атрибут высокого статуса своих владельцев. (Шутка ли, рекордный «Белый центр», проданный, за 65 миллионов долларов, происходил из семьи Рокфеллеров.) Мечтавший о массовом зрителе, стал в итоге создателем картин, понятных до сих пор лишь узкому кругу интеллектуалов и ценителей, если не считать народным признанием тот факт, что имя художника стало брендом, а высокая образность работ была растащена на рекламные символы (раз Ротко, значит, круто). Наконец, искавший разговора с господом через музыку своих холстов, художник, работы которого стали центральным элементом оформления церкви всех религий (http://rothkochapel.org), закончил жизненный путь совершенно отчаянным богоборческим актом…
Ротко, помнившему черту оседлости и казаков, вряд ли сильно понравилось бы, что его причисляют к русским художникам. Впрочем, антисемитизма хватало и в Америке тридцатых, не случайно художник «урезал» родовую фамилию. Но мы называем его русским не без оснований. Для начала— по факту рождения. Латвийский Двинск, нынешний Даугавпилс, на момент рождения Маркуса Ротковича— это часть России, и она будет оставаться таковой вплоть до распада империи, до 1918 года. Правда, революции Ротко уже не увидит. В 1913 году мальчика увозят в США, семья переезжает в Портленд, штат Орегон. То есть детство и отрочество прошли в России, здесь формировалось жизненное восприятие, кругозор. Кроме того что здесь он появился на свет, с Россией Ротко связывают, что интересно, и мировоззренческие темы, и конфликты. Известно, что он ценил труды Достоевского. Его собственное творчество ряд знатоков противопоставляет работам Малевича: если черный квадрат— это конец живописи, то цветовые пятна Ротко— это ее продолжение. И даже на уровне страстей Ротко предавался пороку, который в мире ассоциируется почему-то именно с русскими. Не аргумент, но еще один штрих для цельности натуры русского художника.
К своим новаторским открытиям в живописи Ротко шел долгих 15 лет. Прошедший через многие фигуративные увлечения, в том числе сюрреализм и фигуративный экспрессионизм, в середине 1940-х Ротко предельно упростил структуру своих картин, ограничив выразительные средства несколькими красочными блоками, образующими особую композицию. Интеллектуальная основа его работ— это почти всегда вопрос трактовки. Ротко обычно не давал прямых ответов, рассчитывая на соучастие зрителя в осмыслении работы. Это единственное, на что он определенно рассчитывал,— на эмоциональную работу зрителя. Его картины не для отдыха, не для релаксации и не для «визуального массажа». Они рассчитаны на сопереживание. Одни видят в них окна, позволяющие заглянуть в душу зрителя, другие— двери в иной мир. Есть мнение (возможно, наиболее близкое к истине), что его цветовые поля— это метафорические изображения бога.
Декоративная сила «цветовых полей» объясняется рядом специальных технических приемов, используемых Ротко. Его картины не терпят массивных рам— максимум тоненькие плашки-кромки и то в цвет холста. Края картин художник намеренно тонировал в градиент так, чтобы живописное поле теряло границы. Нечеткие границы внутренних квадратов — это тоже прием, способ без контраста создавать эффект дрожания, кажущегося взаимного наложения цветовых блоков, пульсации пятен, словно дрожания света электрических ламп. Это растворение цвета в цвете и мягкость переходов особенно удавались маслом, до перехода Ротко на непрозрачный акрил в конце шестидесятых. И этот найденный эффект электрической пульсации усиливается, если смотреть картины с близкого расстояния. По замыслу художника трехметровые холсты зрителю оптимально смотреть с расстояния не более полуметра.
Сегодня картины Ротко — гордость любого известного музея современного искусства. Так, в английской галерее Тейт есть зал Ротко, в котором живут девять картин из тех, что были написаны по контракту с рестораном Four Seasons. C этим проектом связана довольно показательная для характера Ротко история. В 1959 году к художнику по рекомендации обратились владельцы фешенебельного ресторана «Времена года», открывшегося в необычном нью-йоркском небоскребе Seagram Building (по названию компании— производителя алкоголя). Сумма контракта в пересчете на нынешние деньги составляла почти три миллиона долларов— весьма значительный гонорар даже для состоявшегося, признанного художника, каким в тот момент уже был Ротко. Тем не менее, когда работа была почти закончена, Ротко неожиданно вернул аванс и отказался передавать ее заказчику. Среди основных причин внезапного поступка биографы рассматривали нежелание угождать правящему классу и развлекать богачей за ужином. Есть также мнение, что Ротко расстроился, узнав, что его картин не увидят рядовые служащие, работающие в здании. Впрочем, последняя версия выглядит слишком уж романтично.
Спустя почти 10 лет часть холстов, подготовленных для Four Seasons, Ротко передал в дар лондонской Tate Gallery. По горькой иронии судьбы 25 февраля 1970 года, в тот день, когда ящики с картинами достигли английского порта, художник был найден в своей студии мертвым— с перерезанными венами и (видимо, для гарантии) огромной дозой снотворного в желудке.
Сегодня творчество Ротко переживает очередную волну искреннего интереса. Проходят семинары, открываются выставки, издаются монографии. На берегу Даугавы, на родине художника, установлен памятник.
2. КАЗИМИР МАЛЕВИЧ. СУПРЕМАТИЧЕСКАЯ КОМПОЗИЦИЯ. 60МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ
Казимир Северинович Малевич (1878–1935), безусловно, входит в пятерку наиболее ярких революционеров искусства XX века в мировом масштабе. Философ, новатор, разработчик новых теоретических подходов, идеолог супрематизма, который стал визитной карточкой России на международной художественной арене. Работы Малевича— гордость лучших музеев мира и несбыточная мечта многих коллекционеров.
Венцом исследований Малевича можно назвать работу «Черный квадрат» 1915 года (в Третьяковской галерее хранится один из четырех сохранившихся вариантов). Вещь высокого метафорического значения— конец картины, конец живописи, отправная точка, требование к разработке проекта будущего. Supremus, по задумке создателя, есть высшая стадия авангарда, способная позволить себе геометрический лаконизм выразительных средств. В двадцатые годы Малевич распространил свою философскую систему в прикладные области: супрематизм лег в основу передового дизайна и архитектуры. Малевич реализовался и как педагог, открывший талант в своих многочисленных учениках, которые сохранили преданность его идеям даже в условиях гонений. В историю искусства вошли периоды его работы в Уновисе («Объединение утвердителей нового в искусстве», Витебск, 1919–1922), в Гинхуке (Государственный институт художественной культуры, 1923).
Конец 1920-х ознаменовался периодом репрессий в отношении разработчиков идей художественного авангарда. По сути, «школа Малевича» была разогнана, самого Малевича неоднократно арестовывали, подвергали пыткам. В 1927 году художнику удалось во время зарубежной командировки укрыть часть работ в Берлине и тем самым спасти свои идеи от запрета и искусственного забвения. Малевич умер в 1935 году в Ленинграде. А его лучшие работы, действительно, в течение десятилетий были похоронены в запасниках русских музеев. Увидеть их можно было, только обзаведясь знакомствами в музейной среде. Тем не менее силами специалистов и коллекционеров-подвижников (например, Георгия Костаки), информация об идеях Малевича, можно сказать, подпольными путями распространялась в кругах советской интеллигенции и оказала влияние на художественный язык представителей неофициального искусства, художников-шестидесятников.
Появление на открытых торгах работы столь высокого класса, как «Супрематическая композиция», — событие не просто исключительное, а единичное. Реально работы подобного уровня могут появиться на аукционных торгах только из музеев. Именно так и происходило в последние годы. Супрематические картины Малевича отсуживались адвокатами наследников по линии реституции. Предпоследний раз «Супрематическая композиция» Малевича (перекрещенные красный и черный прямоугольники), отсуженная наследниками, была продана на торгах Phillips в 2000 году за 15,5 миллиона долларов. А 3ноября 2008 года картина сопоставимого класса была продана на Sotheby’s за 60,0025миллиона долларов. Это первая из пяти картин, которые поступили в распоряжение наследников Малевича из голландского музея Стеделийк опять же в результате судебного решения по реституционному спору. По мнению специалистов рынка, цена на эту работу Малевича могла бы быть еще выше. К сожалению, время проведения торгов пришлось на период разворачивающегося глобального финансового кризиса, когда еще не было определенности ни по его глубине, ни по продолжительности. Не исключено, что именно в связи с этим фактором покупка шедевра Малевича прошла в относительно консервативном режиме, по цене, близкой к гарантированной ставке, заблаговременно сделанной иностранным покупателем.
3.ВАСИЛИЙ КАНДИНСКИЙ. ФУГА. 19 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ
Почти 17 лет картина «Фуга» — импровизация Василия Кандинского 1914 года— держала абсолютный ценовой рекорд для русского искусства. Лишь в прошлом году ее потеснил «Белый центр» Ротко. Но стоит помнить, что в 1990 году российские коллекционеры и инвесторы только-только начинали участвовать в международных торгах, капитализму в стране исполнилось года полтора, шло агрессивное перераспределение собственности и нынешним участникам рынка искусства было совсем не до вопросов коллекционирования. Можно сказать, что и рынка русского искусства в современном его понимании не было. Появись эта работа на торгах в наше время, не исключено, что рекорд Ротко мог бы и «затрещать по швам». Но теперь серьезным коллекционерам остается лишь цокать языком. Вещи класса «Фуги», сопоставимого исторического значения и художественного потенциала, выставляются на открытые торги раз в двадцать лет, а то и реже. Предугадать появление подобного шедевра невозможно, почти все они уже надежно закреплены в государственных и частных музейных и коллекционных фондах, а владельцы не планируют с ними расставаться. На удивление, 19-миллионная «Фуга» (а в пересчете на нынешние деньги цена получится, наверное, миллионов под 70) не оказалась упрятанной от лишних глаз в частном собрании, а осталась в публичном доступе. За исключением нескольких дней в году любой желающий может увидеть ее в музее Фонда Бейелеров в Базеле (Швейцария) в прекрасном соседстве с произведениями Пауля Клее, Марка Ротко, Пабло Пикассо, Френсиса Бэкона и других первых имен в искусстве XX века.
Василий Васильевич Кандинский (1866–1944)— признанный русский художник мирового значения. Собственно, его подлинно новаторские идеи определили один из основных векторов развития изобразительного искусства в XX веке. Кандинский считается «отцом абстракции» — художником, который в числе первых подошел к этому открытию и дал ему теоретическое обоснование. В начале века появление абстракции было уже предопределено. «Деконструкция» классических принципов изобразительного искусства шла во всех направлениях, ставились тысячи художественных экспериментов. Так что идея витала в воздухе и сразу несколько европейских художников последовательно продвигались к ней параллельными путями, находясь кто в шаге, кто в полушаге от отвлеченной нефигуративной живописи. На «авторское свидетельство» могут претендовать слишком многие. Поэтому не существует всеми признаваемой единой даты изобретения абстракции. Срывы в абстракцию можно увидеть и в картинах Кандинского 1908–1909 годов, но именно импровизации Кандинского 1910 года, по мнению ряда специалистов, стали поворотным моментом в истории искусства. В отдельных работах именно этого года была окончательно разорвана связь с фигуративной живописью, удалены последние намеки на узнаваемые образы, появилась чистая абстракция. Не то чтобы расставание с фигуративной образностью в творчестве Кандинского произошло бесповоротно и навсегда (впоследствии он не раз к ней возвращался), но был перейден Рубикон в идеологии искусства. Так вот, человек, в 30 лет круто развернувший свою жизнь, бросивший удачно развивающуюся карьеру юриста и решивший стать художником, уже к 44 годам перенаправил реку мирового художественного процесса.
4.АЛЕКСЕЙ ЯВЛЕНСКИЙ. ШОККО В ШИРОКОПОЛОЙ ШЛЯПЕ. 8,4 МИЛЛИОНА ФУНТОВ
Тот факт, что Алексей фон Явленский (1864–1941) и Василий Кандинский занимают соседние места в ценовом рейтинге для русского искусства, более чем символичен. Для зарубежных ценителей живописи эти фигуры сопоставимы по своему вкладу в искусство, по своей роли в качестве идеологов экспрессионизма и абстракционизма. Другое дело, что в России Кандинский представлен в лучших музеях страны, а уроженец Торжка Алексей Явленский известен преимущественно специалистам, коллекционерам и ценителям. В музеях его вещи можно увидеть лишь на редких привозных выставках, составленных из экспонатов зарубежных музеев и частных собраний (такая выставка была в 2000 году в Русском музее) и галерейных показах (работы Явленского любят привозить зарубежные участники Салона изящных искусств). Ну и конечно, русское имя запоминается по рекордным сводкам с ведущих аукционных площадок.
Алексей Явленский покинул Россию задолго до революции и не стал, как Кандинский или Шагал, приезжать из Германии для поддержки передовых идей в искусстве во благо интересов пролетариата. Потому в наших музеях и нет его работ, но роль художника при этом не умаляется. Существуют версии, что к абстракции его знаменитый коллега по «Синему всаднику» и «Новому художественному обществу» Кандинский пришел под влиянием ряда идей Явленского. Визитной карточкой Явленского стали его тематические циклы «Медитации» (прообразы ликов с проступающим крестом), «Абстрактные головы» (условно-портретные экспрессии) и «Мистические головы». Творческий багаж Явленского, накопленный к старости, попал под каток гонений нацистов на «дегенеративное искусство», так что последние годы (Явленский умер в 1941 году, на три года раньше Кандинского) художник доживал в статусе запрещенного.
Знаменитая картина «Шокко в широкополой шляпе»— вещь другой эпохи. Шедевр экспрессионизма 1910-х, вещь, в которой хорошо заметно размывание фигуративной составляющей перед шагом в абстракцию. Кроме высокого художественного и исторического значения «Шокко» — это еще и удивительный пример инвесторской удачи. Дело в том, что в данном случае имела место повторная продажа шедевра, причем недавняя, что позволяет оценить динамику роста цены, не апеллируя к незапамятным временам. Известно, что предыдущий владелец приобрел «Шокко» на Sotheby’s в 2003 году за 7,4 миллиона долларов. Цена 2008 года— 8,4 миллиона фунтов, то есть 16,56 миллиона долларов, в 2,2 раза больше. Владелец заработал на этой картине примерно 9, 16 миллиона долларов за пять лет. Случай нельзя назвать типичным, не все так дорожает, но и об уникальности речи нет. В целом же это иллюстрация того, как способны набирать в цене шедевры, особенно на фоне роста интереса к творчеству создателя
5.ХАИМ СУТИН. МУЖЧИНА В КРАСНОМ ШАРФЕ. 7,8 МИЛЛИОНА ФУНТОВ
Хаим Сутин (1893/1894–1943) — русский художник мирового значения, один из самых значительных представителей «парижской школы». Это имя долгое время было мало известно на родине. Сутин— уроженец Смиловичей, сейчас уже города, а тогда еврейского местечка в 27км от Минска. Десятый ребенок в семье портного. Художественный дар у Сутина открылся рано, но, как это часто бывает, к сожалению, не в том месте и не в то время. Мальчик начал рисовать то, что видел вокруг, а в ортодоксальной иудаистской традиции запрещено изображать людей и животных. За это ему не раз доставалось от сельчан. По легенде, Хаим однажды вознамерился нарисовать раввина. За это подростку пришлось бы совсем туго, но раввин, вероятно, оказался человеком более широких взглядов, выдал Хаиму 25 рублей (весьма значительная сумма по тем временам) и отправил учиться подальше от Смиловичей. Подальше получилось аж до Парижа, куда Сутин добрался в возрасте 20 лет. Но Париж, как и Москва, слезам не верит. Середина 1910-х— годы нищеты, неустроенности, мучительной болезни и вместе с тем, по сохранившимся свидетельствам, годы самореализации и творческого счастья. Вокруг— друзья. Модильяни, Липшиц, свобода и беспутность. Выпивка. Пушкин, открытый Сутину его другом Оскаром Мещаниновым. Потом уже полегче: первые меценаты, покупатели, ценители. Есть сведения, что работу Сутина купил себе даже мэтр Пикассо. Но конечно, представить себе, что через 90 лет за холсты художника будут биться миллионеры, было невозможно.
Сегодня можно уверенно очертить круг сюжетов, которые пользуются наибольшим спросом у коллекционеров. Кому-то не без оснований покажется, что композиции с бычьими тушам, забитой птицей, перекошенными лицами с портретов старух, нищих, простолюдинов выглядят отталкивающе. Но именно в этих вещах, где есть простор для больного сутинского красного, наиболее сильно выражается его яркий талант экспрессиониста. Историки предполагают, что эти темы Сутин принес из воспоминаний о родном местечке. Такими он запомнил лица тех людей, тот быт… Так что это своего рода возвращение, схожее с возвращением Шагала. А может, и не стоит переоценивать тоску, может, все проще: любимым художником Сутина был Рембрандт, и Сутин по-своему изображал, в частности, бычьи туши, за триста лет до него вдохновившие голландца.
В 1943 году Сутин с поддельным паспортом прячется в Париже. Обострилась язва. Еврей. Город оккупирован фашистами. Даже с поддельным паспортом в больницу опасно. Тянули до последнего, но, когда тайком доставили в госпиталь, было уже поздно: перитонит. Сохранилась легенда, что за гробом Сутина шел один лишь его коллега и поклонник— Пикассо. Друзьям художника участвовать в процессии было смертельно опасно.
Самой дорогой аукционной картиной Хаима Сутина на сегодняшний день является метровый портрет «Мужчина в красном шарфе» 1921 года, проданный на Sotheby’s в 2007 году за 7,8 миллиона фунтов (15,34 миллиона долларов). Композиционно портрет близок к другим знаменитым многомиллионным работам Сутина— «Кондитер из Каня» и «Посыльный из “Максима”», хоть и уступает им по силе.
6.МАРК ШАГАЛ. ЮБИЛЕЙ. 13,5 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ
Марк Захарович Шагал (1887–1985)— уроженец белорусского Витебска, художник-авангардист, прославивший русское искусство по обе стороны океана, ставший национальной гордостью не только нашей страны, но и Франции, Соединенных Штатов и Израиля. Самобытный художественный стиль Шагала— это особый экспрессионизм, обычно включающий элементы наивного искусства, приемы сюрреализма, а также слои актуальных для периода создания работы модных течений (например, кубизма).
В начале XX века Шагал— ученик Юрия Пэна, Льва Бакста, Мстислава Добужинского и Николая Рериха. После революции он включается в круговорот становления передового искусства, становится комиссаром художественных мастерских. Потом— разочарование, эмиграция, большой успех на Западе (во Франции, США) и долгий период замалчивания в России. Репрессивные информационные ограничения были сняты к 1970-м, мэтр Шагал даже приезжал в Москву на свою персональную выставку в Третьяковской галерее, где хранятся его лучшие работы, в том числе витебского периода.
Творчество Шагала в отличие от Сутина и Ротко было хорошо известно в нашей стране в позднее советское время по публикациям в альбомах и журналах. Неудивительно, что для нынешнего поколения русских коллекционеров и инвесторов работы Шагала являются престижной покупкой. Причем, при соблюдении относительно несложных правил, покупкой безопасной и инвестицинно-оправданной. Так, с вопросами подлинности помогает справляться Комитет Шагала, славящийся своим жестким отношением к подделкам. Учитывая обилие фальшивок, заключение комитета является совершенно необходимым условием того, чтобы работа вообще получила полноценный рыночный статус. На цену работы, кроме обычных параметров, очень влияет период создания. Подлинных работ Шагала на аукционах очень много— это плюс. Но инвестору необходимо учитывать, что вещи конца 1960-х— начала 1970-х годов, которые чаше всего выставляются на торги,— это работы уже старого, 80-летнего художника. Пусть сохранившего приверженность своим передовым идеям, технически безупречного, но без прежней мечтательности и энергетики экспрессиониста-новатора, что и понятно. Так что обычно поздние вещи стоят заметно дешевле.
«Юбилей» за 13,5 миллиона долларов— это 1923 год, ценнейший период, музейное значение, шедевр. Картина продана в 1990 году, так что сейчас сложно даже представить ее актуальную цену. Зато можно вспомнить, что в мае 2007 года на Sotheby’s была продана трехметровая композиция «Большой цирк». 1956 год, конечно, не 1923-й, но в это время Шагал еще фантастически плодотворно работает, воплощает новые идеи, начинает новые циклы, занимается книжной иллюстрацией, стенными росписями, литографирует. Так вот «Большой цирк» был продан за 12,25 миллиона долларов и с учетом комиссионных вплотную приблизился к «Юбилею» в номинальных цифрах. Так что при следующем появлении на торгах шедевра Шагала сопоставимого качества в эту статью наверняка придется вносить изменения. Остается отметить, что подлинные работы Шагала, нетиражная графика и живопись, представлены в довольно широком ценовом диапазоне, что делает их доступными не только для инвесторов, оперирующих миллионными бюджетами. А для удачных вещей художника ежегодный рост стоимости на треть вполне нормальное явление.
7. НАТАЛИЯ ГОНЧАРОВА. ЦВЕТЫ. 5,52 МИЛЛИОНА ФУНТОВ
Наталия Сергеевна Гончарова (1881–1962) вошла в русское искусство как «амазонка авангарда», новатор живописи, блестящий декоратор, живописец, график, театральный художник. В цепи самостоятельных творческих экспериментов Гончарова развивала идеи примитивистской живописи (неопримитивизма), включала в свои работы преобразованные элементы иконописи и лубка. Считается, что ее главным учителем стал муж, Михаил Ларионов, с которым Гончарова познакомилась в 1900 году. Пара осталась неразлучна и в жизни и в творчестве. Почти во всех выставках и в творческих объединениях художники участвовали вместе. Они экспонировались на всех ключевых выставках русского авангарда: «Бубновый валет», «Ослиный хвост», «Мишень»… Эта же традиция сохранилась и в эмиграции. Не случайно на оборотах картин Гончаровой нередко можно видеть подписи Larionov с инвентарным номером, что на самом деле не более чем служебные пометки устроителей выставок: все равно обычно вместе выставляются, а по «семейной» фамилии легче было не запутаться.
Гончаровой не пришлось спешно покидать Россию с началом гонений на авангард. Супруги обосновались в Европе за пару лет до революции, долгое время были обеспечены театральными заказами и до конца своих дней прожили в Париже. Считается, что наиболее высоким художественным значением обладают работы Гончаровой доэмиграционного периода и вещи, созданные до начала 1920-х годов.
Рекордная картина «Цветы» (продана 24 июня 2008 года на Christie’s за 5,25 миллиона фунтов) относится к особо ценному периоду в творчестве художницы. В работе поразительно сплелись идеи и энергетика футуризма, композиционные приемы фирменного лучизма и желто-красная цветовая гамма, характерная для русского народного творчества и иконописи. «Цветы» были выставлены на торги с убедительным провенансом. История этой работы прослеживается с персональной парижской выставки 1914 года в галерее Поля Гийома. Картина хорошо известна по публикациям, участвовала в выставках и имеет интересную историю бытования (была в собрании немецких коллекционеров Хохов).
Прежним рекордом для творчества Гончаровой (и мировым ценовым рекордом для произведения женщины-художницы) были 4,4 миллиона фунтов за картину «Сбор яблок» 1909 года, проданную годом ранее опять же на Christie's. Правда, «Сбор яблок», по мнению экспертов, сложно было причислить к шедеврам.
8.КОНСТАНТИН СОМОВ. РАДУГА. 3,3 МИЛЛИОНА ФУНТОВ
Его «Дама в голубом платье» (1897–1900)— одна из жемчужин Третьяковской галереи, шедевр русского символизма, вещь, погружающая зрителя в умиротворение и заставляющая сожалеть об ушедшей красивой, пусть и эфемерной эпохе. Константин Андреевич Сомов (1869–1939) — художник известный в нескольких творческих ипостасях: как представитель европейской романтической ветви русского символизма, как модернист с выверенным декоративным стилем, а также как график оформитель. Член общества «Мир искусства», ученик мастерской Репина.
Пусть не это главное, но Сомов— это еще и художник, не особо скрывавший свою нетрадиционную сексуальную ориентацию. Может, и не этим объясняются отдельные процессы, происходящие вокруг его творчества, а может быть, какая-то связь и существует. Как знать…
Работы Константина Сомова с 2006 года стали довольно навязчиво штурмовать ценовой рейтинг русского искусства. Неожиданно взятые высоты, признаться, вызвали недоумение целого ряда профессиональных участников рынка. Понятно, что, с одной стороны, декоративный символист Сомов— любимец русских коллекционеров и художник безусловно национального значения. Но, с другой стороны, суммы от 5 миллионов долларов— это уже порядок цен для крепких работ художников мирового уровня. Столько не платили, например, за лучшие вещи культового де Сталя. Или Краснопевцева. А за не лучшую вещь Сомова заплатили, что и вызвало вопросы. Сначала невыдающаяся по художественным параметрам «Русская пастораль» (1922) была продана в 2006 году на Christie’s за 2,6 миллиона фунтов, с 13-кратным превышением эстимейта. А в 2007 году значительно более убедительная «Радуга» (1927) перешла к новому владельцу уже за 3,3 миллиона фунтов с более скромным, всего лишь 5,5-кратным превышением верхнего эстимейта. В пересчете в доллары на тот момент это было 6,5 миллиона— бюджет, в котором можно подобрать довольно хорошую работу почти любого мэтра мирового уровня, включая Пикассо. «Радуга» была написана Сомовым уже в эмиграции. Художник, как и ряд его коллег, не стал возвращаться из зарубежной творческой командировки, куда выехал в 1923 году, в «закручивающие гайки» Советы. С конца 1920-х и до конца жизни художник работал во Франции. Впрочем, «Радуга» 1927 года написана в том же советско-пасторальном модернистском стиле, который Сомов развивал в 1920-е годы в России.
9.ИЛЬЯ КАБАКОВ. ЖУК. 2,6 МИЛЛИОНА ФУНТОВ
Илья Иосифович Кабаков (р. 1933)— лидер московского концептуализма, идеолог «коммунального пространства». Разработчик концепции «тотальной инсталляции», один из самых неоднозначных художников в глазах российской публики и выдающийся философ живописи для публики западной, Кабаков оказался человеком, способным рассказать что-то действительно новое искушенному зарубежному зрителю. Феномену художника Кабакова посвящены десятки книг, его творчество и теоретические разработки изучаются в университетах, подвергаются квалифицированному анализу. Любить или не любить, но такой интерес вряд ли можно поддерживать искусственно столь продолжительное время.
Магистральным направлением творчества Кабакова является концептуализм. Специфическим творческим «вдохновителем» художника стала коммуналка с ее непременными атрибутами: общей кухней, переполненностью, сварами и абсурдом. Понятно, что даже в тяжелых условиях бывает своя романтика, но смысловые уровни работ Кабакова чаще состоят в подчеркивании атмосферы подавления человека коммунальным бытом и отношением окружающих. Это работы о вынужденном превращении в «маленького человека», утешением которого может быть лишь погружение в светлые мечты. В узком смысле это вещи — притчи об агрессивном деморализующем влиянии советской среды. И не трудно представить, что в России в конце 1980-х такие идеи были не искусством, а реальностью, чем, возможно, и объясняется сложность восприятия Кабакова в своем отечестве. А вот на коммунально-благополучном Западе, где не знают, что такое картошку на балконе запасать, совсем другое дело и совсем другой угол зрения.
Так или иначе, восхождение к мировой славе Илья Кабаков совершил именно в эмиграции и стремительно— на зависть большинству других значительных представителей русского неофициального искусства, перебравшихся на Запад с наступлением перестройки. Успеха, сопоставимого с кабаковским, не было ни у кого. А у Кабакова еще в 1992-м была скандальная инсталляция, имитирующая советский общественный туалет, в котором восторженная публика строем проходила сквозь условные секции «М» и «Ж». А годом позже на выставке «НОМА, или Московский концептуальный круг», по воспоминаниям очевидцев, были толпы народа, желающего посмотреть концептуальную инсталляцию Кабакова из двенадцати железных кроватей, выстроенных в круг. И это только начало 1990-х, а потом, само собой, десятки выставок, каталоги, рецензии в ведущих изданиях со всеми вытекающими последствиями в виде заказов и высоких галерейных цен.
10. ВЛАДИМИР БАРАНОВ-РОССИНЕ. РИТМ (АДАМ И ЕВА). 2,72 МИЛЛИОНА ФУНТОВ
Шулим-Вольф Баранов, Владимир Давидович Баранов, Даниэль Россине, наконец, Владимир Давидович Баранов-Россине (1888–1944). Человек удивительной и трагической судьбы. Состоялся как художник в Париже, работал в «Улье», дружил с Шагалом, Цадкиным, Сутиным, Архипенко. В 1917 году вернулся в революционную Россию, работал в Отделе ИЗО Наркомпроса, преподавал, оформлял первую годовщину Октября в Петрограде, работал над революционными панно, оформлял спектакли Мейерхольда. В 1925-м, когда в Советской России начали «затягивать гайки», разочарованный, вернулся в любимый Париж, чтобы, так получилось, жить в стесненных обстоятельствах, а потом в 1943-м попасть в тиски депортации евреев и спустя год погибнуть в концлагере Аушвиц (Освенцим).
Имя Баранова-Россине долгие годы было известно преимущественно специалистам, изучавшим историю русского авангарда. Перипетии судьбы, а также то, что значительная часть работ хранилась в семье художника, не способствовали популярности. Но в начале нашего столетия все изменилось: в 2002 году прошла выставка в Государственной Третьяковской галерее, потом — знакомство с творчеством в Государственном Русском музее. Для российских коллекционеров и ценителей искусства это имя «выстрелило» на Sotheby’s в 2004 году, когда переходный кубистический «Натюрморт со стулом» 1911 года ушел с молотка за 1,050 миллиона долларов. В те времена это был выдающийся случай для русского искусства, и продажа получила широкий резонанс. На волне естественного интереса работы Баранова-Россине начали активно приобретаться российскими коллекционерами.
В своих парижских поисках художник испробовал почти все авангардные течения, включая кубизм, кубофутуризм, абстракцию и сюрреализм. А еще раньше прошел путь академического пейзажа и почти неминуемого для художника тех лет постимпрессионизма. Своего «изма» Баранов-Россине не изобрел, но в рамках оформлявшихся течений его работы очевидно выделялись своей самобытностью. Тяга к технологичности проявилась не только в изобразительном искусстве: Баранов, как ренессансный художник, был увлечен изобретательством. Причем все его открытия связаны с природой света и цвета. На счету художника изобретение предтечи светомузыки «оптофона», прибора для определения качества драгоценных камней «фотохронометра», раскраски-невидимки «хамелеона», позже превратившейся в военный камуфляж, и даже аппарата для производства газировки. К сожалению, все эти изобретения не принесли художнику достатка, при жизни они остались невостребованными.
Сохранившееся творческое наследие Баранова-Россине относительно невелико. По некоторым оценкам, оно составляет чуть более 500 картин и рисунков, причем далеко не все из них относятся к ценным экспериментальным периодам. Но картина «Ритм (Адам и Ева)», проданная 24 июня 2008 года на Christie’s за 2,72 миллиона фунтов, безусловно, принадлежит к числу выдающихся работ художника. В течение многих лет картина-рекордсмен находилась в собрании немецких коллекционеров Альфреда и Элизабет Хох. Работа Баранова-Россине «Ритм (Адам и Ева)» выставлялась на парижском Салоне независимых 1913 года, когда, как считается, и дебютировал предсказанный Гийомом Аполлинером орфизм. В ней присутствуют многие характерные для этого направления моменты: и ощущение музыкального ритма через взаимопроникновение цветов, и кубо-футуристическое взаимопересечение поверхностей — и все это без ущерба для традиционного восприятия красоты, свойственного скорее символизму.
Комментарии
Подписаться