«Однажды кто-то сказал мне, что, не зная, едва ли можно предположить, где и когда появились на свет мои картины. И я не хочу скрывать, насколько мне было приятно услышать подобное заявление. Одни обнаруживают в моих работах влияние Америки. Другие видят приметы Дальнего Востока. И только простодушный коллега, живущий в деревне по соседству, распознает в них сельские пейзажи, открывающиеся за окном.»
«По-своему, все они правы, потому что мой творческий арсенал выстроен таким образом, что способен впитывать в себя элементы любого рода, как угодно соотносящиеся друг с другом. Сталкиваясь с картинами, какими я хотел бы их видеть, зритель чувствует себя в растерянности. Они заставляют зрителя перестать действовать разумно и предлагают ему возможность сойти с рельсов здравого смысла.»
«Одна из обязанностей автора — со всей ответственностью создавать свой художественный лексикон. И я полагаю, что сокращение этого аппарата до одних лишь новаторских и прогрессивных элементов едва ли можно считать правильным.
В живописи для меня самым важным качеством является своеобразие, сила внушения и вневременность; слово Zeitgeist (дух времени) звучит для меня как ружейный залп во время казни. Картина, в которой присутствует дух времени, прикасается к открытым язвам, тогда как вневременное искусство способно избавить нас от банальности и причиняет скорее легкую фантомную боль, вызываемую некими ранами-архетипами.»
«Всякий раз, когда я стою перед чистым холстом, я в тоже время стою перед берегом реки, скрытым туманом. Прежде чем бесстрашно вступить в неизведанные доселе области, я должен ответить на вопрос: что ждет меня впереди, и какие приспособления понадобятся мне, чтобы достойно справиться с этим путешествием.»
«В сущности, огромный риск гарантирован каждому, кто сталкивается с ситуацией, когда надо показать свой истинный класс. К своему огромному удивлению, замечаю, что молодое поколение художников оказалось в траншеях 1950-х, заявляя, что лишь тот, в чьих руках оружие абстракции, проявляет истинную храбрость перед лицом туманных берегов.Казалось, война между фигуративной и абстрактной живописью давно отгремела. Ее последними отголосками были стычки между «воскресными» живописцами, торгующими своими картинами на аллеях. И меня выводит из себя тот факт, что сейчас она опять затронула художественные классы восточной части Германии. Я ставлю вопрос о рискованном поведении совсем не так, как это делалось покойными автократами абстракции.»
«С содроганием одно за другим я открываю зараженные помещения и вынимаю оттуда разнообразный материал для временного хранения на холстах моих картин. Я вывожу наружу испуганных работников, содержавшихся в бараках на карантине, и предлагаю им расположиться в моих мрачных залах, наполненных туманом. Я забочусь об их комфорте, добавляя туда различные культурные элементы. И проделывая все это, я знаю, что с замиранием и удовольствием продвигаюсь по узкой тропе, на которой я могу потерять равновесие, скатившись в сторону нелепости безвредности и неловкости. Поэтому я работаю в пограничных зонах, занимаясь этим по-своему.»
«Здесь можно добавить, что мастерской художника всегда надлежит располагаться на окраине.»
«Я отдаю себе отчет в том, что мои картины тоже порой шатаются в упомянутые выше стороны, и что названия этих сторон должны быть включены в описания этих картин. Но пусть те, кто халтурит на безопасных участках эры позднего модерна, покажут где рискуют они.»
Нео Раух, (р.1960). Современный немецкий живописец-реалист, основатель всемирно известной Лейпцигской школы, непримиримый враг беспредметной живописи.
Комментарии
Подписаться