В Одессе мы жили на улице Ланжероновской, в доме неподалеку от знаменитого оперного театра, прямо над прокуратурой. Чертова контора занимала первые два этажа, квартира, которую мы снимали, находилась на третьем. По вечерам я покуривал, сидя в кресле на роскошном балконе, имевшемся в нашем распоряжении, и смотрел вниз, на улицу, что там происходило: как люди выходили и заходили в кафе "Ритм", ирландский паб "Корвин", как спешили и не очень в разных направлениях нарядно одетые молодые люди, встречались и обсуждали что-то одесситы постарше. Я изредка косился чуть влево и вниз чтобы убедиться, что никто не открывает окна и не пытается определить источник характерного запаха, отчетливо чувствующегося в теплом вечернем воздухе. Хоть мы и жили всего на третьем этаже, казалось бы, но потолки во всем доме были всерьез за три метра и находились мы, таким образом, на приличной высоте. В принципе я, обозревая окрестности с балкона, что называется "довлел над ландшафтом", выше был разве что дом по улице Екатерининской, гораздо левее. Так что крыши домов напротив мне было очень хорошо видно и я мог подивиться на пристройки, организованные оборотистыми обитателями с целью расширения жилплощади. Подобная беспорядочная доводка домов, кто на что гаразд - типичное явление для Львова и Одессы, это настолько распространено, что поневоле начинает смотреться органично, а через какое-то время начинает восприниматься как неотъемлемый атрибут городского образа. Пристройка над крышей дома напротив, создающая дополнительный, четвертый, этаж, правда, смотрелась несколько диковато. Я имею в виду - Ланжероновская, это же не самая последняя улица в Одессе, это как, скажем, Владимирская или Богдана Хмельницкого в Киеве. Да и здание, что называется, историческое, миловидное, отлично вписывается в архитекрурный ансамбль. И тут - на тебе, из кирпича, шифера и жести кто-то достраивает этаж. Если смотреть снизу, крепко стоя ногами на Ланжероновской, то этого чуда не видно, а вот с моей позиции видно было отлично и меня, надо сказать, это чуть коробило. Однако именно в этой пристройке, в крайнем окне слева, когда я возвратился домой в пятницу, около девяти вечера, а я очень устал с дороги, выехали мы как-то нереально рано и я замотался и решил отбиться пораньше, пока мои московские друзья еще гуляли, я заметил девушку, игравшую на скрипке. Я естественно, перед сном решил покурить и посмотреть на город, смакуя то благостное пограничное состояние тупой усталости, практически без мыслей, очень расслабленное, которое бывает когда уже ничего кроме тебя самого не удерживает тебя от столь необходимого отдыха и близость эта очень приятна. Совершенно случайно я поднял глаза вверх и там заметил ее - должно быть она репетировала, музыки я не слышал так как окна были новыми, металлопластиковыми и, видимо, с хорошей звукоизоляцией, не то что деревянные старенькие окна этажом ниже. Шло время, десять минут, пятнадцать, двадцать, а она все играла и я постепенно проникался каким-то уважением к этой настойчивости. Ведь вот, тремя этажами ниже бурлит жизнь, завязываются отношения, употребляется спиртное, Friday evening fever, веселье и все такое прочее, мне всегда трудно усидеть дома в такие моменты. Но нет, она играла и я тихо радовался ее настойчивости. К окну она стояла спиной и то подходила ближе, то немного отдалялась, а иногда совсем исчезала из поля зрения, выглядела она очень привлекательно - длинные, слегка волнистые, волосы, аккуратная попка, именно такая, как мне нравится, стройная, но при этом не худая, длинная шея, одета просто, но со вкусом. До нее, в принципе, было не так уж далеко, но видимо от марихуаны у меня настолько обострилось восприятие, что мне казалось, будто я вижу каждый волосок на ее затылке и затылок это мне нравился, возбуждал. Внезапно я подумал - обернись, и я махну тебе рукой и улыбнусь! Я очень хотел увидеть ее лицо. Обернись, обернись, обернись, - твердил я про себя. И в какой-то момент она слегка обернулась влево, потом еще чуть-чуть, я затаил дыхание... Но она снова подалась вправо. Как до этого то приближалась она к окну, то отдалялась, так и теперь то немного поворачивалась влево, то в противоположную сторону. Играла она очень вдохновленно, по крайней мер мне так казалось. Я еще посидел там минут десять, но в какой-то момент понял, что это выше моих сил и пошел спать.
Назавтра я обстоятельно и увлеченно рассказал обо всем Славику.
- Ты уверен, что тебя не глючило? - спросил он.
- Да какие уж тут глюки.
- Ну да, ты же был трезв, как стеклышко! - он усмехнулся. Потом серьезно посмотрел на меня и, помолчав, добавил: - Что ж, старик, это очень аллегорично. С женщинами всегда так, ты уж поверь мне. Они никогда не оборачиваются.
И весь день ходил задумчивый. В какой-то момент мы расстались, а когда я вернулся домой, Славик с Виктором сидели в креслах и слушали саундтрек к фильму "The Long Goodbye", как раз ту версию песни, а она там одна, просто каждый раз исполняется по-разному, которую меланхолически наигрывает одинокий тапер в баре, куда Марлоу приходит позвонить. Виктор фильма не смотрел и кроме того не понимает английского, так что пока я скидываю обувь, я наблюдаю, как Славик, отхлебнув виски прямо из бутылки, рассказывает ему:
- Эта композиция, старик, о встречах, которые не произошли, о прощаниях, происходящих одними глазами, это такой очень маленький момент, совсем маленький. Ты видишь в глазах приглашение, его всегда видно, хоть оно и длится какую-то секунду, но ты замешкался или ты не в настроении или еще что-то, так или иначе - ты не ответил. И в какой-то момент вам обоим становится понятно, что ничего не будет. Вот тут-то оно и происходит. The long goodbye.
- Мужчины и женщины, мужчины и женщины. - зачем-то прибавляет он.
Я прошел на балкон, сел в кресло и начал скручивать косяк. В крайнем окне слева было темно.
- Ну как там, старик? - крикнул Славик из комнаты.
- Глухо. - отозвался я.
- Ты помнишь эту сцену, отец, когда играет эта композиция? Марлоу приходит в бар, заказывает стаканчик, присаживается за стойку и просит телефон, а потом говорит бармену: "Что-то у вас сегодня пусто". На что бармен, протирая стакан, отвечает: "Ты же знаешь, Марлоу, сюда приходят одни неудачники".
- Да ну тебя к черту.
Я подлечиваю, усмехаюсь про себя, слушая, как Славик хохочет в комнате, закуриваю и смотрю на крайнее окно слева.
--
Комментарии
Подписаться