Она сидела на месте Путина и Медведева. Она потрясла самого папу римского. Лёка Ж. в Вечном городе - это похлеще извержения вулкана.
В издательстве "Амфора" выходят "Страсти по Вечному городу" - первый роман Всеволода Кшесинского о Лёке Ж.
…Лёка Ж. еще секунду сидела молча.
— Пожалуй, я пойду, — наконец сказала она и вдруг запела: — Лошара и кантара…
Месяц назад, когда Лёка Ж. спела при мне впервые, я испугался. Я был тогда на кухне, ставил варить кофе в гейзерной кофеварке по настоятельному требованию Лёки Ж. И вдруг услышал из соседней комнаты звуки, которые напоминали скрежет металла, скрип по стеклу, грохот камнепада и экстатические крики шамана одновременно. Какофония обрушилась на меня мощно и громко, как извержение вулкана. К счастью, деревянная перегородка несколько смягчила этот акустический удар.
Я бросился в комнату.
— Лёка, что с тобой?
Она, как ни в чем не бывало, сидела за компом и просматривала свою корреспонденцию в «Мэйле», «Джмэйле», «Яндексе», «Рамблере», «Контакте», «Фейсбуке», «Почте.ру» и еще нескольких почтовых ящиках в необъятной Сети. Лёка Ж. с неохотой оторвалась от любимого занятия и недовольно спросила:
— А что со мной?
— Ну, я услышал… зов… — подобрал я слово, адекватное услышанному. — Помощь не нужна?
— Я спокойно сижу, проверяю почту и напеваю свою любимую песню. — Лёка Ж. хмыкнула. — Так что ничья помощь мне…
— Погоди, — перебил я Лёку Ж. и спросил: — Так это была песня? Наверное, песня пещерного человека?
— Ну, не совсем, — сказала Лёка Ж. — Это песня про Аяврика. Помнишь, был такой фильм, годах в семидесятых — «Друг Тыманчи» называется? Там люди взяли к себе волчонка, и мальчик Тыманча назвал зверя Аявриком. А потом Аяврик вырос и отблагодарил людей — спас мальчика. Ну вот, а мы с моим первым мужем написали про него песню.
И Лёка Ж. без предупреждения перешла к исполнению этого образца коллективного песенного творчества:
Белые медведи в юрту вошли.
Аяврик прижался к стене…
Тут Лёка Ж. начала издавать те самые гортанные звуки, которые сотрясали хрупкие стены хрущевки.
— Я понял-понял, — поспешил я остановить Лёку Ж. — Это всё?
— Нет, там есть еще и второй куплет! — воодушевилась она и продолжила:
Белые медведи из юрты ушли —
Аяврик их так напугал…
Лёка Ж. набрала воздуху, чтобы приступить к своим коронным камланиям, но я успел выкрикнуть:
— Спасибо! Я насладился.
— Тебе правда понравилось? — уточнила Лёка Ж.
— Очень, — почти не соврал я. — Только ты уверена, что это про дружбу мальчика и волка?
— Это… — задумалась Лёка Ж. — Сиквел… Нет, приквел… Как это называется?
— Вбоквел… — подсказал я.
— Ну, может быть… — согласилась Лёка Ж., о чем-то задумавшись, и вдруг сказала: — Знаешь что, мы не должны скрывать этот шедевр от народа. Пусть люди тоже насладятся.
Я согласился. В конце концов, не каждый день такое услышишь. А услышав, не забудешь никогда. Компьютер есть, микрофоны имеются, синтезатор давно без дела пылится. Что еще нужно для домашней рекорд-студии!
Для записи трека нам понадобилось всего два дубля. На втором в дверь тревожно позвонили — это пришла соседка снизу, которая поинтересовалась, какое дикое животное я завел и почему так над ним издеваюсь. Соседка грозилась вызвать милицию и написать письмо в общество защиты животных. Но после того, как я объяснил ей, что моя подруга вернулась с Крайнего Севера, где брала уроки гортанного пения, соседка немного успокоилась. А когда я пообещал, что отныне подруга будет демонстрировать свое вокальное мастерство исключительно на полях, лугах и прочих открытых пространствах, где нет людей, она вздохнула с облегчением и удалилась. Правда, перед этим соседка подозрительно повела носом и сообщила: «У вас что-то горит!» Это была забытая на огне гейзерная кофеварка, в которой от кофе остался один влажный пепел. Такие мелочи по сравнению с грандиозностью Лёкиного замысла…
Смонтированный на скорую руку из фрагментов фильма «Друг Тыманчи» клип мы назвали «Подвиг Аяврика» и выложили его на нескольких общедоступных сайтах, в том числе на «Ютубе» (вот здесь: http://www.youtube.com/watch?v=80Wme0i-8Ig). Через три дня ссылку на клип в рубриках «Юмор для взрослых» и «Жесть» дали 317 сайтов, через неделю — 1395. Комментариев к шедевру не было. Оно и понятно: даже просто послушать, как Аяврик пугает белых медведей — уже само по себе подвиг. Но Лёка Ж. расценила индекс цитирования как положительный показатель успеха (ее пятый муж был программистом), была воодушевлена и строила радужные планы относительно певческой карьеры. Я ее оптимизма не разделял.
Поэтому теперь, когда Лёка Ж. неожиданно вспомнила классику итальянской эстрады, песню Тото Кутуньо, я постарался сразу же остановить ее вокальный позыв.
— Я, конечно, не знаю итальянский так хорошо, как ты, — заметил я. — Но по-моему, слова там какие-то другие…
— Да что ты говоришь! — возмутилась Лёка Ж. — Я слышала эту песню в детстве. А у меня, как тебе известно, отличная память!
— Может, тогда скажешь мне, о чем там поется?
— Может, и сказала бы, если бы не опаздывала на метро, — нашлась Лёка Ж. — Тебе повезло — я ухожу… Как буду дома, позвоню.
Я отключил домашний телефон — ну так, на всякий случай — и лег спать. Мне приснился серебристый самолет, который парил над золотистыми облаками в полной тишине. Я сидел над кабиной пилотов, свесив ноги на флюзеляж и раскрыв руки навстречу ветру, как Ди Каприо на носу «Титаника». Ветер был теплым и приятным. Вдруг кабина пилотов закрежетала, раскрыла пасть и зарычала шаманским камланием.
Я проснулся в холодном поту. О, нет! Гортанные звуки мне не приснились — лучший фрагмент «Аяврика» я поставил в мобильном телефоне на звонки от Лёки Ж.
Я включил свет. На часах — три ночи. Аяврик не умолкал, намереваясь напугать не только бедных медведей, но и всех жильцов дома. Я нажал «ответ» и улегся обратно в постель.
— Почему ты отключил домашний телефон? — с ходу наехала Лёка Ж. — Я тебе звоню-звоню, а ты…
— А я сплю, — отрезал я. — Тебе это в голову не приходило?
— Нет, — призналась Лёка Ж. — Мне пришло в голову, что ты вторым должен узнать сногсбивающую новость!
— А кто узнал ее первым? — поинтересовался я на автомате.
— Я, разумеется, — ответила Лёка Ж. с интонацией воспитательницы детского сада и с той же интонацией спросила: — У тебя есть шенгенская виза?
— Нет, — сказал я, прикрывая глаза.
— Я так и знала, что ты подведешь меня в самый ответственный момент! — вознегодовала Лёка Ж.
— Да, — согласился я, впадая в спячку.
— Сева, проснись! — с досадой воскликнула Лёка Ж. — Ты должен осознать то, что я тебе сейчас скажу.
Я зевнул и отозвался:
— Ну.
— Мы едем в Италию! — радостно закричала Лёка Ж., надеясь пробудить меня ото сна.
— Зачем? — спросил я, поворачиваясь на бок и прикрываясь рукой с телефоном от света.
— Ты все еще не проснулся! — проницательно заметила Лёка Ж. — Тебя должно интересовать, не зачем, а когда!
— Когда… — повторил я.
— Через неделю!
Я открыл глаза и поднялся с постели. Лёка Ж. своего добилась.
— У тебя все в порядке? С головой, например? — мягко спросил я.
— Не надо грубить, — предупредила Лёка Ж. — Сейчас я тебе обо всём расскажу, и ты сам поймешь, насколько у меня все в порядке. Особенно с головой. Когда мы с тобой поговорили о самолете и я положила трубку, то, разумеется, сразу вспомнила, зачем тебе звонила. Я же выяснила, о чем поется в «Лошаре-кантаре»! Ты только послушай, какой текст! «Привет Италии!» Так, это неинтересно… Вот: «Привет Марии с глазами, полными слез!» Наверное, проблемы у женщины. Или вот: «Кто не боится крема для бритья с мятой?» Видимо, это риторический вопрос… А вот: «Больше женщин с меньшим количеством монахинь!» Каково, да? Это просто лозунг секс-активистов!
— Лёка, так ты все-таки знаешь итальянский? — мрачно поинтересовался я.
— Откуда! Это я в онлайн-переводчике перевела, — объяснила Лёка Ж. — Слушай дальше: «Привет Италии! Привет от Бога! Вы знаете, что есть это слишком…» Вот это я не поняла. Что значит «есть это слишком»? Теперь не есть, что ли?
— Да, только пить, — сказал я еще мрачнее.
— А, ну тогда ладно, — согласилась Лёка Ж. — Так, и вот припев:
Позвольте мне петь
Песню постепенно,
Потому что я горжусь тем,
Что являюсь настоящая итальянская!
— «Настоящим итальянцем», — поправил я. — Просто трудности машинного перевода.
— А! — осенило Лёку Ж. — То-то я смотрю, текст корявый и с согласованиями проблемы…
— Если это все, что ты хотела мне сообщить, то я пошел спать, — перебил я, намереваясь закончить разговор.
— Никаких спать! — потребовала Лёка Ж. — Скажи спасибо, что я тебе не перезвонила сразу, как вспомнила, зачем звонила!
— Спасибо. Спокойной ночи, — ответил я, зевая.
— Да какая тут спокойная ночь! — не отставала Лёка Ж. — Ты даже не представляешь, сколько всего произошло после нашего последнего разговора!
— Верно. Не представляю, — согласился я. — И знаешь, не очень хочется.
— Вот ты какой! Совсем обо мне не думаешь, — оскорбилась Лёка Ж. — А я вот думаю о тебе всегда. Как перевела «Лошару», так сразу о тебе подумала…
— Кстати, ты убедилась, что там нет слов «лошара и кантара»? — спросил я, надеясь вырубить противника точным ударом.
— Нет, не убедилась! Тут шрифт неразборчивый… — увильнула Лёка Ж. — Не перебивай меня! Так вот, я уже набирала твой номер одной рукой, а другой проверяла почту, как вдруг увидела сообщение: «Энрико Карузо оставил комментарий к вашему видео». Это же первый комментарий к «Подвигу Аяврика»!
— Кто-кто оставил комментарий? — переспросил я.
— Энрико Карузо, — ответила Лёка Ж. — Ты его знаешь?
— Его знает весь мир! — пояснил я.
— Да? — удивилась Лёка Ж., но ненадолго. — Мне тоже это имя показалось знакомым. И я пошла посмотреть комментарий. Там было написано по-итальянски, но я же теперь большой специалист по переводу с итальянского. Поэтому я перевела. Получилось: «Идет прекрасный, но длинный и ужасный». Я решила, что это какая-то загадка…
— Полагаю, он написал: «Хорошо, но долго и страшно!» — сказал я.
— Да? — поразилась Лёка Ж. — А я решила, что это поезд. Посмотришь снаружи — поезд такой прекрасный и длинный, а сядешь в него — такой ужасный… Так я ему и написала. Он, правда, несколько опешил…
— Извини, а ты на каком языке ему написала? — спросил я.
— На итальянском, конечно! — гордо ответила Лёка Ж. — Вот: «Си тратта ди ун трено гуарда фуори…»
Я представил себе, как далекий итальянец читает эту абракадабру робота-переводчика, и рассмеялся.
— Чего ты ржешь, как конь педальный? — рассердилась Лёка Ж.
— Переведи теперь обратно, с итальянского на русский, — предложил я. — Увидишь, что ты на самом деле написала. Тебе понравится…
Лёка Ж. заинтересовалась и через пару секунд прочитала:
— «Это поезд. Осторожно — большой, длинный, горячий, и сидеть на нем как страшно...» Н-да. Это точно о поезде?..
— Теперь понимаешь, почему он опешил, как ты выразилась?
— Теперь понимаю. Но он быстро взял себя в руки, — продолжила захватывающее повествование Лёка Ж., — и ответил: «Мне тоже не нравятся поезда, хотя это и удобно. А вы любите путешествовать?»
— Как-то складно… — заметил я.
— А это он на русском писал, — объяснила Лёка Ж. — Оказывается, он знает русский, представляешь!
— Откуда он русский-то знает? — поинтересовался я.
— Ну, может, он Достоевского любит, — предположила Лёка Ж. — Не мешай! Потом он обратил внимание на мой фотоальбом «Золотые деньки», где, помнишь, я взяла фотографии разных моделей из всяких вогов и космополитенов и приклеила везде свою голову?
— Еще бы не помнить! — иронично отозвался я. — Ты же звонила мне каждые пять минут и спрашивала, не стоит ли сменить голову.
— А ты сказал, что мне это не поможет, — пробурчала Лёка Ж. — Ну вот, потом он увидел мои реальные фотографии, на которых у меня, конечно, тоже модельная внешность, но фигура… так сказать, средней корпулентности, и осторожно поинтересовался: «Вы все еще работаете фотомоделью?» А я ему: «Да, только в журналах для нестандартных женщин». Так, слово за слово, он восхитился моими кудрями цвета спелого персика, моими выразительными глазами цвета полевой незабудки, моими… так, это опустим… и моим неподражаемым голосом. А я написала ему, что он может называть меня просто — первым чудом в его жизни...
— Он восхитился твоим голосом? — не поверил я. — И его ничто не смутило?
— А что его должно было смутить? — неподдельно удивилась Лёка Ж. — Напротив, он пришел в неописуемый восторг. Вернее — описуемый. Потому что написал мне: он еще никогда ничего подобного не слышал. И теперь взывает к моему снисхождению, просит оказать ему милость и позволить узреть обладательницу такого чудесного таланта ближе, чем на фотографиях в «Контакте».
— Как-то витиевато он выражается.
— Ну да, — согласилась Лёка Ж. — Я тоже не сразу догадалась, что это он меня в гости приглашает.
Я подумал, что ослышался, и переспросил:
— В гости? Куда?
— В Рим, конечно, — ответила Лёка Ж. — Он там живет. Я разве не сказала?
— А сам-то он в курсе, что пригласил тебя? — уточнил я.
— Ну конечно. Я ему написала, что сейчас же займусь билетами.
— А он?
— А он обрадовался тому, что я так легка на подъем, и пообещал найти квартиру в центре Рима! Для двоих.
— А ты?
— А я поблагодарила его за заботу и проницательность. Ведь я приеду не одна.
— А с кем?
— С тобой, Сева. — К Лёке Ж. вернулась интонация детсадовской воспитательницы. — Ты все еще спишь? Он, конечно, стал выспрашивать, с кем именно приеду, но ничего я ему не сказала. Только намекнула: это будет сюрприз. Он все равно не отставал. Тогда я отправила его на поиски квартиры, а сама позвонила Толику.
— Это еще кто? — неосмотрительно спросил я.
— Толик… Это мой давний приятель, — ответила Лёка Ж. и начала новый рассказ. — Мы познакомились лет пять назад, когда я собиралась лететь к друзьям в Германию, но никак не могла решить — заехать мне по пути в Финляндию или нет. Там, в Финляндии, живет моя одноклассница, Инесса, она еще в школе научила меня финской считалке «ёкси виту, какси пида» — я использую ее вместо медитации, когда хочу успокоиться. Инесса вышла замуж за финна, и я ее после школы не видела. А потом она то ли разошлась со своим мужем, то ли просто поссорилась, я уже не помню точно… Я хотела поддержать подругу в трудную минуту, но мои немецкие друзья настаивали, чтобы… Ой, там тоже такая интересная история! Ладно, потом расскажу. В общем, раздумия терзали меня. И так, задумавшись, я оказалась в одной турфирме, а там как раз сидел Толик. Такой симпатичный, интеллигентный юноша лет двадцати девяти. Он пообещал, что решит все мои проблемы. Потом, правда, через неделю, Толик признался: он не ожидал, что проблем у меня так много… Толик нашел и забронировал самые дешевые билеты на оба варианта: Петербург — Дюссельдорф — Хельсинки — Петербург и Петербург — Хельсинки — Дюссельдорф — Петербург. Но я все никак не могла выбрать. Поэтому Толику пришлось раз десять снимать и восстанавливать бронь. Причем там каждый раз надо было доплачивать, а у меня тогда было туго с финансами. И Толик платил из своих. Но все кончилось хорошо. В последний момент я сделала свой выбор, и мы с Толиком расстались друзьями. Поэтому сегодня, услышав мой голос, он так обрадовался, что долго ничего не мог сказать. Но когда я сообщила ему, что, возможно, свяжу свою судьбу с итальянцем и уеду из России навсегда, Толик тут же взялся за дело. Так что два транзитных билета Петербург — Москва — Рим и обратно, по девять тысяч рубликов, считай, у нас в кармане. Осталось сделать финскую визу и…
— Стоп! — громко крикнул я, и Лёка Ж. наконец-то с перепугу замолчала. Я выдержал паузу, наслаждаясь ласкающей слух тишиной, и сказал: — Теперь, пожалуйста, Лёка, выслушай меня. И не перебивай. Ты рассуждаешь так, как будто я уже сказал, что хочу лететь в Рим…
— А ты разве не хочешь провести дней десять в Риме? — удивилась Лёка Ж.
— Не перебивай меня!.. — снова крикнул я и поинтересовался: — А почему именно десять?
— Энрико сказал, что приезжать меньше, чем на десять дней, не имеет смысла! — снова затараторила Лёка Ж. — Мы просто не успеем ничего посмотреть. А я хочу еще…
— Молчать, — перебил я. — Во-первых, я работаю, как и ты кстати. И для начала мне надо взять отпуск. У меня сейчас — гора работы. Заявление на отпуск у нас пишут как минимум за полгода. Насколько я понимаю по твоей перевозбужденности, ты намереваешься уехать раньше, чем через полгода?
— Ну немного раньше, — уклончиво ответила Лёка Ж. — Думаешь, твоя гора тебя не отпустит? А ты скажи, что тебе надо срочно препроводить в Италию сумасшедшую подругу. Иначе она придет к вам в контору и будет петь весь день. Тогда вся работа точно остановится.
— Веский аргумент, я подумаю… — пообещал я и продолжил: — Во-вторых, у меня нет никакого желания знакомиться с этим итальянцем. Энрико Карузо… Ты хоть знаешь, кто такой Энрико Карузо?
— Да. Это мой новый друг, — важно ответила Лёка Ж.
— Лёка, Энрико Карузо это величайший итальянский оперный певец, — сообщил я.
— Да??? — поразилась Лёка Ж., и в трубке снова на какое-то время воцарилась приятная тишина. — А Энрико сказал мне, что он вебдизайнер, — поделилась Лёка Ж., обретя дар речи. — А он на самом деле, оказывается, известный певец. Вот видишь, какой скромный!
— Лёка!!! — не выдержал я. — Карузо умер в 1921 году!
— Да что ты! А с кем же я тогда… — О, эти чудесные паузы! Как жаль, что они так коротки... — Поняла, мой Энрико — это тезка, да? — заключила Лёка Ж.
— Подозреваю, это у него просто ник такой, — ответил я. — И, знаешь, человек, который берет в качестве ника имя легендарного оперного тенора, уже вызывает некоторые опасения. Хотя, конечно, тебе это в голову не приходило.
— Да я умнее всех мужчин, которых встречала! — парировала роковая интеллектуалка. — Я уже говорила тебе, что имя показалось мне знакомым, поэтому уточнила у Энрико, настоящее оно или нет. В ответ он прислал мне прекрасный стих. Судя по хромающему ритму и отсутствующей рифме, — здесь в Лёке Ж. проснулось ее первое гуманитарное образование, — это он сам сочинил, наверное. Сейчас прочитаю.
И Лёка Ж. прочитала:
Пусть никто не спать! Пусть никто не спать!
И ты, принцесса, тоже не спать,
В холодной комната смотреть на звезды,
что дрожать в любови и надежде...
Но тайна мой скрывать во мне,
Никто не знать мое имя!
Нет, нет, я скажу тебе его в рот,
когда рассветет...
И мой поцелуй растворит
молчание, который сделать тебя моя.
Наверное, «сделает тебя моей» все-таки… — заключила Лёка Ж.
— Он тебе прислал это на итальянском? — догадался я.
— Да, — подтвердила Лёка Ж. — А я сделала онлайн-перевод.
— Как звучит первая строчка по-итальянски?
— Какой ты любопытный! Ну сейчас. Вот. «Нессун дорма! Нессун дорма!»
— И тебе это ничего не напомнило? — намекнул я.
— А что мне это должно было напомнить? — не поняла Лёка Ж.
— Лёка, это же партия Калафа из «Турандот»! — объяснил я.
— Правда??? — И снова краткое блаженство тишины. — Вот видишь, какой образованный, интеллигентный мужчина. А ты к нему ехать не хочешь!
— У тебя, может быть, и хорошая память, но ты, видимо, забыла, почему Калаф поет: «Пусть никто не спит», — назидательно сказал я. — Калаф пообещал Турандот, что если она до рассвета узнает его настоящее имя, то он добровольно отправится на казнь. А если не узнает, то выйдет за него замуж. Турандот заинтересовал первый вариант — и если подданные до восхода солнца не выяснят имя Калафа, то она им всем головы с плеч снесет на хрен. А тебя, Лёка, видимо, интересует второй вариант….
— Когда мне было лет двадцать, я сказала: «В меня влюбляются либо идиоты, либо слепоглухонемые», — неожиданно процитировала саму себя Лёка Ж.
«Интересно, — подумалось мне, — а я к какой категории отношусь?»
— Прошло, хм… много лет, — продолжила Лёка Ж., — а ничего не изменилось!
— Очевидно, твой Энрико глухой, — сказал я, не скрывая иронии.— Иначе мне больше нечем объяснить, чего он так очарован твоим пением. — Лёка Ж. зашипела на том конце провода, но я не дал ей выразить эмоции, перейдя к аргументам против поездки. — Не отвлекаемся. В-третьих, нужны деньги. На билеты, на квартиру, я уже не говорю про еду и музеи…
— Если у тебя нет денег на билеты, я тебе одолжу, — поспешила пообещать Лёка Ж. — За квартиру заплатит Энрико…
Вот это уже что-то новенькое.
— Почему ты так решила? — спросил я.
— Ну он же сам написал: «сниму квартиру для двоих», — ответила Лёка Ж.
Жаль, Энрико этого не слышал.
— Это он имел в виду тебя и себя, — объяснил я. — А за квартиру для тебя с сюрпризом, думаю, ему не очень захочется платить. Лёка, проснись! Где твой мозг?
— Мой мозг на месте, он работает, — отозвалась Лёка Ж. — Тебе же вроде обещали гонорар за рассказы обо мне?
— Уже полгода обещают, если не больше, — мрачно заметил я.
— Вот, значит, ты его скоро получишь, — заявила Лёка Ж. — Я думаю, сегодня.
Спорить было бесполезно. Поэтому я перешел к четвертому пункту.
— А теперь скажи, зачем мне делать финскую визу, если ты собираешься в Италию?
— Не ты, а мы, — поправила Лёка Ж. — Затем, что финскую визу делают быстрее, — всего за пять дней. И если мы сегодня утром пойдем в финский визовый центр, то в пятницу уже получим визы, а в понедельник улетим.
— Что???
От возмущения я даже не знал, с чего начать.
— Ты что-то не понял? — поинтересовалась Лёка Ж.
— Нет, я все понял, — ответил я, с трудом сдерживая эмоции. — Ты сама аферистка и меня втягиваешь в аферу. Значит, у тебя тоже нет никакой визы, ты тоже не взяла отпуск на работе, и при этом нам нужно вылетать через неделю!
— Сева, не надо так волноваться, — защебетала Лёка Ж. — Иди поспи. Утро вечера мудренее. Утром ты поймешь, что я права. Удача всегда на стороне тех, кто рискует, поверь мне.
— Утро уже наступило! — сказал я, глянув на рассвет в окне.
— Тогда доброго утра! Позвони мне, когда проснешься. — И не давая мне опомниться, Лёка Ж. бросила трубку.
Комментарии
Подписаться