I.
Плакали не все. Прощальная церемония собрала большое количество родственников. А то были именно родственники, в этом уж я не мог ошибаться. Но плакали не все. Ревел малыш. Ревел, как говорится, взахлеб. Женщина, усердно вытиравшая щеки мальчику, наводила красноту на них, которая сочеталась с цветом платочка, которым она это проделывала. И еще голубой шарфик (в желтый горошек) на её, дорогого вида сумке, совершенно не сочетался с траурным туалетом. Зачем она его туда повязала? Разве что в память об усопшем? нашел для себя только такое терпимо-подходящее объяснение.
Совмещение цветных лоскутков материи и несколько рваные движения женщины излишне отвлекали мое внимание и уж очень, тем самым, мешали прочувствованию наблюдения происходящего. Глаза никак не отводились и смотрели... смотрели...
II.
Я находился на похоронах. Теперь практически на всех, которые проходили на местном кладбище, вблизи моего дома. Из окна я мог наблюдать за дорогой, по которой обычно ездят только катафалки, а люди ходят очень медленно. Я наблюдаю, слежу, смотрю... я смотритель, как многие другие.
Неким прошлым днем, выглядывая в окно, я обратил внимание на бегущую по "той самой" дороге тетеньку, по виду происходящего можно было сказать, что она рьяно пытается кого-то или что-то догнать, руки ее энергично размахивали в сторону кладбища и даже доносились выкрики. Это стало причинным эпизодом, из-за которого я начал интересоваться чужими похоронами. Несколько позже в тот день, мною было выведано у смотрителя, что это была за погоня. Женщина гналась за процессией, в которой главным лежачим был ее бывший любовник. Жаль только, что сторож подробностей не знал, а может не пожелал рассказывать, посчитав, что данных сведений будет достаточно (пикантный момент поддержан и развязки не ожидается). На следующую церемонию просто никто не пришел. Резонным окончанием моей заинтересованности стало - наблюдение. Я начал наблюдать. Стоять в стороне, если проводить усопшего пришло мало людей, либо же рядом с ними, когда я мог стоять рядом, не вызывая вопросов у присутствующих. Хотя скорбь и не располагает к особым расспросам... Мне на самом деле интересно смотреть на лица людей, которые знают, что идут рядом с усопшим действительно последний раз. Интересно, когда приходят недруги и более всего заметно соперников и завистников. Мимику их лиц читаешь однозначно. Но это понятное дело, недоброжелатели смотрят так, как будто в чем-то выиграл и точно знает в чем. А соперник... вот он-то смотрит как проигравший, у них с усопшим общая надобность, только вот у того, кто в землю отправляется теперь вечная фора.
Чувства?.. здесь уж простите, это мое личное дело, но заверяю, что продолжаю изо дня в день приходить и смотреть не для того, чтобы получить удовольствие от чужой беды. А неосторожность вспылить по поводу шарфика с платочком, думаю, показала тон серьезности моего отношения к происходящему.
III.
Мадам перестала наконец-то испытывать щеки малыша и убрала платочек в сумочку. Я смог приступить к обдумыванию главного вопроса, интересующего меня на этой церемонии. Было упомянуто, что пришедших на похороны было много. Но не это отличало собравшихся. Обычное же дело, каждый человек понимает, что такое событие может собрать очень много людей, нет, меня беспокоило что-то другое.. Родственники же.. ну да, их тоже может быть очень много и это не должно ставить мой мозг в положение "к размышлению". Что-то не сходилось... Минуты раздумья казались тягостными, томительными и как-то было неуютно. Я никак не мог усмирить свое волнение, а интуиция совсем взбунтовалась и просила подумать. Итогом была выбрана мысль, о том, что нужно не торопиться, а по мере спокойствия наблюдать дальше, повнимательнее присмотреться к людям, стоящим непосредственно у самого усопшего. Кстати, о нем. Хороший мертвец. Статный фигурой и с сединой. Лет семидесяти. Ну, может, семьдесят два ему было. Вызывал ощущение человека, который достиг всего что запланировал и скончался в полном от этого умиротворении. Что и говорить, он нравился мне, поэтому в этот день мое "хобби" оправдывало свое предназначение - доставляло должное желанное впечатление.
Во всем этом спокойствии, в тихий предчетырехдневный апрельский день голос священника, который проводил церемонию и предоставлял родственникам последние слова, всё это время звучал спокойно и умиротворяюще. Его речь успокаивала и смиряла всех людей, перед ним мы все были одного поля ягоды, все соразмерны с одинаковыми телами, в одинаковых одеждах и с равным достатком. Думаю, все без исключения, были благодарны святому отцу за такую проповедь (наставление). Другой она и не представлялась для такого умершего.
Выдержав небольшую паузу, дабы дать время собравшимся на обдумывание его последней фразы "про ценность вечности" (в тишине были слышны лишь всхлипывания), Отец предоставил последнее слово:
IV.
-- Миссис Вайнто, Вы можете сказать слова прощания своему мужу, - участливо сказал священник.
Действие, которое последовало за этими словами привело в замешательство абсолютно всех присутствующих, включая и меня, включая, наверное и, даже, сторожа и человека с лопатой, которые находились от нас метрах в двухсот. На призыв "Миссис Вайнто" ответило ДВЕ женщины. Они стояли по правую и левую сторону от гроба. Напротив друг друга. Их речь началась похожими словами. Но они не закончили... Каждая осознала, что говорит не одна! Взрослые начали нервно переглядываться, дети продолжали тихонько всхлипывать.
В один момент стало ощутимо нечеловеческое напряжение, понимание того, что это невыносимая ситуация, нестерпимая, мимика людей преобразилась, поменялась. Ощущение, что даже воздух напуган и не верит происходящему. Но вот! Я нашел объяснение своими тревожным чувствам, собравшиеся, родственники были одинаковыми! их было всех по два...
Спустя секунды, лица у людей выражали растерянность и я сразу уловил во взглядах именно тех людей, которые знали о таком положении вещей давно, изначально. Только две миссис молча пустыми взглядами смотрели друг на друга, оценивая всю значимость обманутой двойной жизни. Пустой взгляд сменил стыд. Стыд перед собравшимися, возможно именно себя эти женщины винили в том, что не уследили когда именно в их семейной жизни появилась иная семейная жизнь, чужая, не родная. Затем обида. Да как он посмел распоряжаться их жизнью?! А дети??? Теперь ужас вырисовывал шрамы на лицах матерей.
Я считал. Двойные экземпляры. Две жены, мальчик с девочкой, два тестя, две свекрови и далее по убыванию значимости в жизни. Мучившая меня непонятность устранилась.
V.
Молчали все. Скандал был исключен, ситуация к этому обязывала. В повседневной жизни сложившиеся отношения имели бы несколько выходов, при раскрытии. Осталась бы одна миссис Вайнто, либо ни одной. Но мы находились на похоронах. Похоронах мистера Вайнто. И тут уж все. Конец. Он сам все решил и прожил.
Жены смотрели друг на друга. Первой не выдержала, та, что заранее была отмечена моим вниманием - имевшая на себе шарфик голубого цвета. Она схватила мальчика за руку, посмотрела на того, кто лежал в гробу, опомнилась, остепенилась и спокойным шагом направилась к выходу из кладбища. Вторая смотрела ей вслед, недолго, по всей видимости, ее собственное положение занимало ее мысли намного больше, чем та, другая женщина... хотя она тоже считалась теперь частью ее жизни. И как это осознать, как это принять. Но оставим их.
Люди, ожидавши, наверняка, впечатляющей развязки старались как можно незаметнее уйти, не мешая и не привлекая внимания, не дай бог, попасть под вопросы. Только представить все мысли в их головах.. но.. зачем. Не нужно человека, который порицал бы или содействовал такому порядку устройства семейной жизни.
Плакали не все. Прощальная церемония собрала большое количество родственников. А то были именно родственники, в этом уж я не мог ошибаться. Но плакали не все. Ревел малыш. Ревел, как говорится, взахлеб. Женщина, усердно вытиравшая щеки мальчику, наводила красноту на них, которая сочеталась с цветом платочка, которым она это проделывала. И еще голубой шарфик (в желтый горошек) на её, дорогого вида сумке, совершенно не сочетался с траурным туалетом. Зачем она его туда повязала? Разве что в память об усопшем? нашел для себя только такое терпимо-подходящее объяснение.
Совмещение цветных лоскутков материи и несколько рваные движения женщины излишне отвлекали мое внимание и уж очень, тем самым, мешали прочувствованию наблюдения происходящего. Глаза никак не отводились и смотрели... смотрели...
II.
Я находился на похоронах. Теперь практически на всех, которые проходили на местном кладбище, вблизи моего дома. Из окна я мог наблюдать за дорогой, по которой обычно ездят только катафалки, а люди ходят очень медленно. Я наблюдаю, слежу, смотрю... я смотритель, как многие другие.
Неким прошлым днем, выглядывая в окно, я обратил внимание на бегущую по "той самой" дороге тетеньку, по виду происходящего можно было сказать, что она рьяно пытается кого-то или что-то догнать, руки ее энергично размахивали в сторону кладбища и даже доносились выкрики. Это стало причинным эпизодом, из-за которого я начал интересоваться чужими похоронами. Несколько позже в тот день, мною было выведано у смотрителя, что это была за погоня. Женщина гналась за процессией, в которой главным лежачим был ее бывший любовник. Жаль только, что сторож подробностей не знал, а может не пожелал рассказывать, посчитав, что данных сведений будет достаточно (пикантный момент поддержан и развязки не ожидается). На следующую церемонию просто никто не пришел. Резонным окончанием моей заинтересованности стало - наблюдение. Я начал наблюдать. Стоять в стороне, если проводить усопшего пришло мало людей, либо же рядом с ними, когда я мог стоять рядом, не вызывая вопросов у присутствующих. Хотя скорбь и не располагает к особым расспросам... Мне на самом деле интересно смотреть на лица людей, которые знают, что идут рядом с усопшим действительно последний раз. Интересно, когда приходят недруги и более всего заметно соперников и завистников. Мимику их лиц читаешь однозначно. Но это понятное дело, недоброжелатели смотрят так, как будто в чем-то выиграл и точно знает в чем. А соперник... вот он-то смотрит как проигравший, у них с усопшим общая надобность, только вот у того, кто в землю отправляется теперь вечная фора.
Чувства?.. здесь уж простите, это мое личное дело, но заверяю, что продолжаю изо дня в день приходить и смотреть не для того, чтобы получить удовольствие от чужой беды. А неосторожность вспылить по поводу шарфика с платочком, думаю, показала тон серьезности моего отношения к происходящему.
III.
Мадам перестала наконец-то испытывать щеки малыша и убрала платочек в сумочку. Я смог приступить к обдумыванию главного вопроса, интересующего меня на этой церемонии. Было упомянуто, что пришедших на похороны было много. Но не это отличало собравшихся. Обычное же дело, каждый человек понимает, что такое событие может собрать очень много людей, нет, меня беспокоило что-то другое.. Родственники же.. ну да, их тоже может быть очень много и это не должно ставить мой мозг в положение "к размышлению". Что-то не сходилось... Минуты раздумья казались тягостными, томительными и как-то было неуютно. Я никак не мог усмирить свое волнение, а интуиция совсем взбунтовалась и просила подумать. Итогом была выбрана мысль, о том, что нужно не торопиться, а по мере спокойствия наблюдать дальше, повнимательнее присмотреться к людям, стоящим непосредственно у самого усопшего. Кстати, о нем. Хороший мертвец. Статный фигурой и с сединой. Лет семидесяти. Ну, может, семьдесят два ему было. Вызывал ощущение человека, который достиг всего что запланировал и скончался в полном от этого умиротворении. Что и говорить, он нравился мне, поэтому в этот день мое "хобби" оправдывало свое предназначение - доставляло должное желанное впечатление.
Во всем этом спокойствии, в тихий предчетырехдневный апрельский день голос священника, который проводил церемонию и предоставлял родственникам последние слова, всё это время звучал спокойно и умиротворяюще. Его речь успокаивала и смиряла всех людей, перед ним мы все были одного поля ягоды, все соразмерны с одинаковыми телами, в одинаковых одеждах и с равным достатком. Думаю, все без исключения, были благодарны святому отцу за такую проповедь (наставление). Другой она и не представлялась для такого умершего.
Выдержав небольшую паузу, дабы дать время собравшимся на обдумывание его последней фразы "про ценность вечности" (в тишине были слышны лишь всхлипывания), Отец предоставил последнее слово:
IV.
-- Миссис Вайнто, Вы можете сказать слова прощания своему мужу, - участливо сказал священник.
Действие, которое последовало за этими словами привело в замешательство абсолютно всех присутствующих, включая и меня, включая, наверное и, даже, сторожа и человека с лопатой, которые находились от нас метрах в двухсот. На призыв "Миссис Вайнто" ответило ДВЕ женщины. Они стояли по правую и левую сторону от гроба. Напротив друг друга. Их речь началась похожими словами. Но они не закончили... Каждая осознала, что говорит не одна! Взрослые начали нервно переглядываться, дети продолжали тихонько всхлипывать.
В один момент стало ощутимо нечеловеческое напряжение, понимание того, что это невыносимая ситуация, нестерпимая, мимика людей преобразилась, поменялась. Ощущение, что даже воздух напуган и не верит происходящему. Но вот! Я нашел объяснение своими тревожным чувствам, собравшиеся, родственники были одинаковыми! их было всех по два...
Спустя секунды, лица у людей выражали растерянность и я сразу уловил во взглядах именно тех людей, которые знали о таком положении вещей давно, изначально. Только две миссис молча пустыми взглядами смотрели друг на друга, оценивая всю значимость обманутой двойной жизни. Пустой взгляд сменил стыд. Стыд перед собравшимися, возможно именно себя эти женщины винили в том, что не уследили когда именно в их семейной жизни появилась иная семейная жизнь, чужая, не родная. Затем обида. Да как он посмел распоряжаться их жизнью?! А дети??? Теперь ужас вырисовывал шрамы на лицах матерей.
Я считал. Двойные экземпляры. Две жены, мальчик с девочкой, два тестя, две свекрови и далее по убыванию значимости в жизни. Мучившая меня непонятность устранилась.
V.
Молчали все. Скандал был исключен, ситуация к этому обязывала. В повседневной жизни сложившиеся отношения имели бы несколько выходов, при раскрытии. Осталась бы одна миссис Вайнто, либо ни одной. Но мы находились на похоронах. Похоронах мистера Вайнто. И тут уж все. Конец. Он сам все решил и прожил.
Жены смотрели друг на друга. Первой не выдержала, та, что заранее была отмечена моим вниманием - имевшая на себе шарфик голубого цвета. Она схватила мальчика за руку, посмотрела на того, кто лежал в гробу, опомнилась, остепенилась и спокойным шагом направилась к выходу из кладбища. Вторая смотрела ей вслед, недолго, по всей видимости, ее собственное положение занимало ее мысли намного больше, чем та, другая женщина... хотя она тоже считалась теперь частью ее жизни. И как это осознать, как это принять. Но оставим их.
Люди, ожидавши, наверняка, впечатляющей развязки старались как можно незаметнее уйти, не мешая и не привлекая внимания, не дай бог, попасть под вопросы. Только представить все мысли в их головах.. но.. зачем. Не нужно человека, который порицал бы или содействовал такому порядку устройства семейной жизни.
Комментарии
Подписаться