(Посвящается Ксюше С.)
Все это происходило много лет назад. Я тогда работал на складе компьютерных дисков. Здоровый лысый мужик со смазливой харей выдавал мне список с самого утра, и все что мне нужно было сделать, так это собрать диски из списка в одну кучу. Работа непыльная. Но через пару недель я от нее устал, не физически, устал от ежедневных одинаковых действий. Сравнить номер ячейки указанной в списке, с номером ячейки на стеллаже в дальнем складе. Этот дальний склад располагался в самой заднице здания, а этих стеллажей там было до пизды. Найдя нужную полку, я выдвигал коробку, разрезал ее канцелярским ножом или рвал руками, чаще второе. Потом доставал нужное количество дисков и складывал в их тележку, и так каждый день.
Я приходил туда в одной и той же обуви и штанах, да и трусы я редко менял, а вот белую футболку часто чередовал с нарядной клетчатой рубашкой. К вечеру все вещи приходили в негодность, от того что я прислонял к себе кучу коробок, когда стягивал их со стеллажей или из грузовых машин при разгрузке поставок. Платили хорошо и в срок, но тратиться мне было не на кого. Тогда я еще не пил столько в одиночестве, сколько пью сейчас, а ведь как все могло бы хорошо сложиться. Но я не жалею. Никогда ни о чем долго не жалею.
Друзей у меня не было. И один из немногих с кем я в то время общался, был продавец из магазина одежды, который находился неподалеку от моей работы. Туда я пришел, когда получил первую зарплату. Уже и не вспомню, как звали этого невысокого, но крепкого, длинноволосого парня похожего на хиппи, да это и не важно. Через него я познакомился с еще одним человеком - Колином, который носил одну и ту же коричневую, выцветшую на солнце, кофту. Он был кудрявым и сразу мне понравился. Однажды он пригласил меня на встречу со своими новыми друзьями, но я опоздал на нее из-за навалившейся работы. Когда я приехал на место встречи, там было пусто. Я позвонил Колину, и он сказал, что уже начал подниматься по лестнице в трамвай, чтобы уехать домой. В итоге он остался. Этот случай изменил всю мою жизнь.
Следующие два месяца я каждый день после работы приезжал к одной гостинице, возле которой были фонтаны, где мы с Колином напивались до беспамятства. Наконец-то я нашел применение своим деньгам. Мы с моим новым приятелем стали узнавать друг друга лучше. Оказалось, что у него нет дома, и он живет в своей старой машине. Не знаю, чем он занимался днем, но вечером мы оба не скучали. Я не хотел, чтобы это кончалось. Мы знакомились и выпивали с множеством людей. Женщин, красивых женщин, мужиков. Одно из этих знакомств изменило нашу с Колином жизнь.
Все называли ее Азия. Она была черноволосой и яркой личностью, которая познакомила нас с другой девочкой Тиной, которая была сука и заместитель директора в одном популярном и прибыльном месте. Мы стали видеться чаще, вчетвером, впятером, и вшестером. К нам присоединился друг Колина, не помню, как его звали, с ним была девушка, которой нравились мои трусы. Он был веселый и наркоман. Позже мы неоднократно укуривались у него дома, вместе с его мамашей.
Спустя время, Тина и Азия предложили нам работу в этом престижном (на то время) месте. Не буду углубляться в суть работы, скажу только, что мне она нравилась, и там я проработал больше чем где-либо еще. А работал я в хуевой туче мест. Кстати, с прошлого склада я ушел со скандалом. Мой директор завел меня в маленькую белую комнатку метр на метр, где стояло два стула. Я сел на стул и он сел на стул, мы так седели напротив друг друга и наши коленки упирались друг в друга. Он был настроен доброжелательно и пытался понять почему я ухожу. Я не был настроен на беседу и просто сказал, что меня заебало, что я нашел место получше, что оно подходит мне, и я там буду себя чувствовать весьма хорошо.
На новом месте мы были кем-то в роли знаменитостей, сотни и тысячи хотели оказаться на нашем месте, но не знали, как это сделать. Только я и Колин знали, что все дело в случае. Нам повезло. И вот мы тут. Снова множество знакомств, новые люди и девушки так и сыпались нам на голову.
Музыканты, спортсмены, модники их было так много, что я научился пропускать их слова мимо ушей. Они что-то говорили и говорили, что-то хотели и просили, потом требовали, а я просто не обращал на них внимания или смеялся над ними. Один из музыкантов понравился мне своей наглостью, он объявил всем, что придет в наш магазин в назначенное время и примет в дар денег на свою новую татуировку. Я слышал много критики в его адрес, но вся она превратилась в пыль, когда он пришел и пришли люди, которые стали отваливать ему купюры. Так я познакомился с человеком, который стал непосредственным связующим звеном, между мной и испанской красавицей.
Я как-то раз был у него в гостях, и там, на стене, были прикреплены фотографии красивых девушек, которых он фотографировал. Их было очень много, и все они были красивые. Но остановился я только возле одной из них. Молодая черноволосая девушка, с прической как у мальчугана и с пронзительным взглядом, сидела напротив окна и держала сигарету забинтованной рукой. Я сразу почувствовал, что мы должны о чем-то с ней поговорить или что-то сделать вместе. Я спросил у фотографа кто она, и он ответил, что ее зовут Валенсия, и что она из Малаги.
После этого я узнал, что у Валенсии есть лучшая подруга, которая живет в Москве, она тоже была неземной красоты, и я начал расспрашивать у нее про ее испанскую близняшку. Не прошло и недели, как я начал переписываться с этой Валенсией, а еще через месяц мы стали лучшими друзьями, которые никогда не видели друг друга. Так продолжалось пару месяцев. А потом пришел май, и она прилетела в Москву. Она часто приезжала сюда, погостить у своей близняшки Мадлен, но в этот раз, она приехала ко мне. Я это понял после первого дня, проведенного нами вместе.
Мы угодили за решетку за распитие. В полицейской машине я припирался с копами, и потягивал свое пиво, а она волновалась и просила, чтобы я перестал. В участке я впервые услышал то, как она говорит «девяносто» это звучало так ласково, но одновременно и смешно, что и я, и коп, который записывал наши данные, смеялись, согнувшись до самого пола. Мы пробыли в участке час, туда прибывали парочки; друзья; мужик, который готовил бурито, а мы тем временем обнимались и разговаривали.
Потом я вышел, чтобы оплатить штраф, но так как после покупки алкоголя у меня не осталось денег, то Валенсия дала мне сразу за двоих. Выйдя на свободу, я написал ей сообщение, что она мне не понравилась, поэтому на эти деньги, что она мне дала, я просто куплю себе выпить и уйду куда глаза глядят.
Но, конечно же, я шутил, как я мог сказать такое ей, этой инопланетянке, с большими, красивыми зубами, которая стала для меня родной душой, за свое мировоззрение, свою подачу мысли, и за то, как легко мы с ней друг друга понимали.
Отстояв очередь в банке и оплатив штраф, я двинулся в сторону участка, чтобы освободить свою принцессу. Встретив цветущую яблоню, я сорвал белый цветок и подарил его ей. Она обняла меня и залилась улыбкой, когда увидела, что я вернулся. Сказала, что знала, что я пошутил. Я промолчал.
Так как у нас оставалось еще выпивка, которая была закупорена, и которую у нас не конфисковали, то мы отправились искать место, где мы смогли бы все это распить. Нам не пришлось долго искать, пройдя метров сто от участка, мы уперлись в безумно красивый, цветущий парк, где было много детей; людей гуляющих с собаками; людей кормящих птиц и много травы. Мы наметили свой островок и устроились на нем, продолжая, этим прекрасным днем, беседовать и узнавать друг друга. И с каждой минутой, она нравилась мне еще больше. Все же нет ничего прекраснее, чем вот эти первые моменты и мгновения знакомства. Обоюдно желаемого знакомства, без подтекста и без скрытых помыслов.
Расправившись с пивом, мы поднялись и просто пошли. (Позже, я пробовал найти все эти места, где мы бывали с ней, но у меня так ничего и не вышло. Наверное, я их встречал, но не обращал внимания, потому что без нее, они ничего из себя не представляли.) Мы зашли на бензоколонку, в самый обосранный туалет, что я видел, поссали и пошли дальше.
Вечер неспешно ложился на этот город, а мы бродили вдоль скоростной автострады. Она говорила, что не верит в то, что мы вместе, и что мы можем прикоснуться друг к другу, я улыбался, понимая, что не ошибся в той девушке, что видел на фотографии. Мы сидели на обочине и курили сигареты, мы так много говорили, не потоками, не задыхаясь, а так легко, не перебивая друг друга, словно каждый из нас знал, когда мысль второго закончится и когда можно выдавать свою. Мы нарушили пару правил дорожного движения и один коп на заправке, куда мы зашли за пивом, пошутил, что арестует нас, за то, что мы оказались тут без машины или мотоцикла, потому что там не было ни одного пешеходного перехода, одни съезды и тысячи машин. Но почему-то там был пешеходный тротуар, дойдя до конца которого, мы уперлись в тупик, вернулись обратно, спустились на железнодорожные пути и пошли по ним.
Там мы впервые взялись за руки. Перейдя через последнее железнодорожное полотно, Валенсия отправилась «пописять» за зеленую будку, а я наблюдал за проносящимся мимо меня поездом. Потом она вышла, поправляя юбку, и мы стали искать дорогу, по которой сможем выбраться отсюда.
Дойдя до парка победы, она остановилась у магазина, чтобы купить нам еще пива, а я тем временем залез на газон возле дороги, и стал искать самый непыльный тюльпан. Они все были очень пыльными, поэтому я сорвал один и почистил его лепестки руками и слюнями. Она купила пиво, я подарил ей цветок, и мы отправились во двор очень старинного дома. Сели на разноцветную лавку, закурили, откупорили бутылки, стукнулись стеклом и начали пить. На этой лавке воняло дерьмом, поэтому мы пересели на другую, Валенсия легла на мое правое плечо, стало совсем темно.
Потом, неожиданно, она поцеловала меня взасос, а я удивился и сначала принял, но тут же отстранился, потому что я странный. Я не хотел ничего портить, это был наш единственный поцелуй длиною в 2 секунды.
После этого, она отправилась «пописять» еще раз, за один из подъездов, и попросила меня постоять рядом, чтобы никто ее не увидел. Я стоял невозмутимо и слушал, как журчит ее моча, ударяющаяся об асфальт. Кажется, я что-то напевал под этот звук. У соседнего подъезда образовался мужик, который направлялся в нашу сторону, я ничего не сказал Валенсии, когда он уже подошел вплотную. Он даже не взглянул на меня, или взглянул, я сам не взглянул на него, я смотрел в ее лицо и улыбался, а она замерла, открыла рот и сделала широкие глаза, сдерживая смех. Мужик набрал код от домофона и скрылся в подъезде. Мы оба засмеялись, она надела трусики и начала меня ругать. Потом мы сели в метро и поехали по домам. Какое-то время нам было по пути. Прощаясь, она сказала, что хочет увидеть меня опять. Я промолчал.
Придя домой, я тут же уснул. На следующий день мы встретились вновь, и пошли в кино, это был фильм с Эштаном Катчером и Кэмирон Диаз, очень смешная комедия, мне нравилось смотреть фильм с Валенсией, сидевшей по соседству, нравилось смеяться с ней и смотреть на нее. Честно говоря я больше ничего не помню из того дня. Вечером, разъезжаясь по домам, она снова сказала, что хочет видеть меня, но я ответил, что это не честно, по отношению к Мадлен, к которой она приехала, и с которой она виделась только по ночам.
На следующий день она улетела.
Май кончился, за ним начался июнь. Я устроился на новую работу и стал лучшим работником всего за три недели, а потом я всем сказал, что мне нужно ехать на свадьбу к своей подруге в Малагу и меня отпустили, чтобы не проебать лучшего работника. Это же все не случайность! Я никогда и нигде не был лучшим работником, да и здесь я не старался, но так вышло, вышло, чтобы я смог к ней поехать.
Конечно, никакой свадьбы не было, просто я люблю убеждать людей в важности события, на которое я должен попасть, чтобы не было лишних вопросов. Парням с работы я сказал правду, и они предложили мне пари, утверждая, что я не смогу трахнуть Валенсию, но я отказался от этого спора, потому что на такое я не спорю. Потом я рассказал ей об этом случае, и мы вместе хорошенько посмеялись.
В день своего дня рождения, я оказался в самолёте набитом лагерными детьми. Меня провожала бывшая девушка и бывший одноклассник. По пути пришлось вскрыть коробку с шоколадом, которую я вез в подарок, чтобы заткнуть глотку одному малолетке, который принялся допрашивать меня о моих музыкальных предпочтениях. В 3 часа ночи я был в Малаге, люк самолета открылся, и первое что я увидел внизу, в конце трапа, это была ее улыбка, ее глаза и улыбающееся лицо. Она буквально танцевала, а я танцевал внутри себя. Мы обнялись и сели в такси, которое привезло нас к ее дому. У нее было 3 комнаты с кроватями, большая кухня и длинный коридор, стены которого были увешаны ее фотографиями и фотографиями ее родителей. На одной из них, ее отец стоял напротив Эмирэйтс Стэдиум, и на его голове была кепка Арсенала. А я всегда любил Манчестер. Мы бы с ним не поладили, если бы увиделись. Хотя, я шучу.
Мы легли спать в самую маленькую постель, вдвоем. Утро было светлым и окрашенным в белые тона. Я проснулся от того, что дети за окном что-то кричали, и я, подстроившись под их мотив, стал кричать вместе с ними свое имя, будто бы они звали меня. Валенсия улыбалась этому и называла меня любимкой. За ее окном был детский садик. Мы были домашними.
В этот же день она ушла переодеваться в другую комнату, а потом резко вернулась обратно, в одном черном лифчике и черных трусиках. Черный цвет шел ей больше всего, он сочетался с ее волосами и глазами, с ее лаком на ногтях на руках и на ножках, с ее смуглой или загорелой кожей, с ее белоснежной улыбкой.
Она открыла шкаф и стала что-то там искать. Потом наклонилась вниз, но ноги ее оставались прямыми, и ткань на трусиках сильно растянулась, оголив ее попку. Ее кожа была такой бархатной и чистой. Я отвернулся и стал расчесывать свои волосы дальше. Потому что я странный.
После этого мы гуляли по Малаге, она познакомила меня со своей подругой, мы гуляли втроем, катались на аттракционах, на колесе обозрения, кушали мою любимую сахарную вату, а под самый вечер мы отправились на крышу. Там уже были ребята и гитара, это была одна местная группа, которая пришла просто поиграть на крышу.
В этот день в Малаге репетировался какой-то парад и позже нашу кромешную тьму, сопровождающуюся музыкой, осветил салют. Вечер выдался чудесным. Парни из группы мне очень понравились, мы все поголовно были в конверсах. Мы курили и выпивали.
Когда стало совсем поздно и начало холодать, мы все вместе отправились к Валенсии домой. Мы сидели на кухне и говорили. Лола и парни сидели у стола, а мы с Валенсией сидели на отдельном стуле, слившись воедино (то она сидела у меня на коленях, то за спиной, прайс позиций был бесконечным)
Посреди ночи у меня заболел живот (проблема с самого детства, которая часто застает меня врасплох) и я отправился спать. Утром, перед уходом, музыканты поинтересовались моим здоровьем и ушли, я их больше не встречал.
А мы с Валенсией отправились в бар смотреть финал чемпионата мира по футболу, где играли Германия и Испания. Мы нашли классный бар, и после того как Испания выиграла, и Торрес стал нашим любимчиком, мы отправились в женский туалет с параллельными зеркалами и красными стенами, и я сделал фотографию кричащей Валенсии.
Выйдя из бара, мы зашли в магазин, и Валенсия залезла в продовольственную тележку, а я сфотографировал ее, потом мы поругались из-за этого с директором магазина, взяли ящик пива, поймали такси и поехали домой.
На следующий день мы бродили по городу, я купил себе персиковый «Нэсти», и мне хотелось бананов, мы сели в автобус, там говорили о мотороллерах и об испанских книгах. Потом прошлись под каким-то мостом. Валенсия рассказала мне, как когда-то до беспамятства влюбилась в парня, и этот мост был как-то связан с теми событиями. Мы завернули в бар, чтобы покушать суши, но в нем не было ни одного человека, и нам это не понравилось. Нам хотелось смотреть на людей. Мы зашли в соседний бар, сели на красные диванчики, заказали бутылку виски и суши и начали напиваться, разглядывая и угадывая, чем заняты мысли людей, сидящих напротив нас. Кто-то рылся в ноутбуке, кто-то из парней смотрел на меня, и Валенсии это нравилось, я видел взгляды подаренные ей. Так продолжалось, пока не пришла ее младшая сестра Клэр. Втроем мы напились и поймали такси, чтобы ехать домой. Валенсия так бежала до машины, что потеряла серьгу, которую я подобрал и отдал ей уже в такси.
Втроем мы сели на заднее сиденье, я был посередине. Валенсия хотела целоваться, говорила, что это ее город, и что она может делать все что захочет, а я говорил, что мы друзья, и мы были ими. Клэр спрашивала, что у нас там происходит? Мы приехали домой и, выходя из машины, ко мне подошел толстый парень с бочонком пива в одной руке и хлюплым дружком в другой, они оба еле стояли на ногах, я был вполне себе непьяным. Мы немного потолкались, посмеялись и девочки затащили меня в подъезд. Я заметил, что к нам присоединились еще две подружки, женщин было уже 4, мне стало страшно.
Расположившись на кухне, мы покурили травки, которую купили с Валенсией у дрэдастого парня днем ранее. Я ушел в туалет, посмотрел в зеркало, посмотрел в свои глаза, ужаснулся и вышел из туалета.
Вернувшись в кухню, я подсел к Валенсии, мои коленки тряслись, Клэр тем временем каталась по полу с истерическим смехом, рассказывая о своих чертежах, какого-то там вокзала с железной и ржавой крышей. Взглянув на часы, я увидел, что уже пора спать. Было начало третьего ночи, а в 11 утра у меня был самолёт. Попрощавшись со всеми, я сказал, что пойду собирать вещи, раскиданные по двум комнатам. В итоге я дошел до ближайшей комнаты и рухнул на кровать.
Через несколько минут Валенсия пошла меня искать, сначала в дальнюю комнату, а потом со словами «я так и знала что ты тут» пришла ко мне, села на кресло рядом с кроватью и стала безостановочно говорить, чтобы я проснулся. Мне кажется, прошло полчаса, прежде чем она ушла, потом пришла ее подруга Лола и спросила, удобно ли мне лежать? Я лежал на животе, раскинув ноги и руки в сторону. Я ответил, что мне очень удобно, а она начала ерзать и спрашивать, как называется моя поза. Я сказал, что это что-то типа звезды, она не поняла. Тогда я сказал, чтобы она представила, будто меня скинули с катера на полной скорости и из-за ветра мои руки и ноги растопырились в разные стороны, а потом я плашмя упал в воду. Эти разговоры после забористой травки всегда веселили меня, потом пришла Клэр, которая легла, как она выразилась «ногами в ногами» и я стал расспрашивать ее о планете земля, а Валенсия тем временем переоделась и легла на мою спину. Мой живот часто подводит меня, но в этот раз он был очень невежливым. Я перднул, но она не ушла, потом наступило утро, и мы сели в автобус. Клэр говорила, чтобы я приезжал еще, она была красивой и рыжей. Все уехали, а мы с Валенсией отправились на вокзал. Перед самым отъездом, мы обнимались на глазах у стюарда или стюардессы, у всех на глазах, и смотрели друг другу в глаза, наши головы были очень близко друг к другу. Кажется, мы поцеловались в губы, просто поцеловались в губы, я сел в самолет и улетел.
Именно тогда я возненавидел поездки, когда я вылетаю или выезжаю откуда-то днем и вечером того же дня прилетаю или приезжаю в свой город. Я просто ненавидел все вокруг. Так бывает всегда, мне нужно ровно 3 дня. Но мне гораздо легче вернуться в привычную жизнь, когда я засплю то место, где я чувствовал себя очень здорово.
Был июль, когда я вернулся, а потом настал август и Валенсия с Клэр собирались ко мне в гости. Они приехали в конце августа, я уже работал на новом месте, потому что старое стало мне противным, оно было из прошлой моей жизни. На новом месте были очень прибыльные дни, и в самые прибыльные дни я попросил отпуск, мой директор и все работники охуевали, от того, что я отказывался от 200$ в день, на протяжении целой недели, но мне было плевать, я вообще не думал об этом.
Валенсия и Клэр приехали, но это уже совсем другая история. У нас был май, июнь и август. Всего одно лето, которого мне явно не хватило.
П.с. я решил написать это, когда вспомнил и нашел кеды конверс, которые подарил мне муж ее сестры. У них очень большая история. Они пропутешествовали больше меня. Они были и в китае и в лондоне и в малаге и в москве, а так же у моря и на украине. И это не предел, они долгое время пролежали в ящике шкафа, но сейчас я их нашел, теперь мы продолжем путешествовать вместе.
Комментарии
Подписаться