ЧТИВО. Писатель Михаил Боков ко дню рождения рок-группы АС/DC
13 мая 1973 года считается датой основания легендарной рок-группы AC/DC. По другим данным, группа была создана 23 ноября того же года. Писатель Михаил Боков, автор романов "Я и дух президента П" и "Русская мода. Фейк, Фейк, Фейк", специально для LAM - о том, что значила для поколения 90-х группа АС/DC, и почему люди были готовы биться за металл
P.S. Осторожно! Много букв.
После первого удара у Коли Здышкина расплылся под глазом лиловый синяк. После второго из носа закапала тонкой струйкой кровь – запачкала белую школьную рубашку. Коля мог сдаться, сказать хватит, и пойти домой зализывать раны – тем более, что шансов у него в этой драке было мало.
Его противник был долговяз, лыс и длиннорук. Он осыпал Колю таким градом своих длинноручных ударов – бац, бац, бац – что звуки шлепков разлетались по всей округе. Голова Коли моталась из стороны в сторону, и вот к синяку под одним глазом прибавился синяк под вторым, а кровь уже текла не струйкой, а ручьем, так что даже мы – толпа, быдло, окружавшая поединок, поутихла, и все дальнейшее воспринимала молча.
Коля Здышкин дрался за свои идеалы. Конкретно – за группу «Эйсидиси». Его долговязый соперник только что, на школьной перемене, назвал «Эйсидиси» говном, и Коля вызвал его на битву. Заранее зная, что получит в этой битве так, что мало не покажется.
Коля Здышкин не мог поступить иначе. Плакатами с группой «Эйсидиси» были завешаны стены его комнаты, а его старший брат сел в тюрьму под эту музыку. Когда судья огласил приговор брату, кто-то из дружков, принесший на суд кассетный магнитофон, включил запись. Тишину суда разорвали гитарные рифы в исполнении братьев Янг, основных участников группы: «Итс а Лонг вэй то зе топ, Иф ю вона рок-н-ролл». Колин брат заухмылялся со своего места на скамье обвиняемых. Волосатый, в джинсовке с обрезанными рукавами, только что получивший два года за взлом чужого автомобиля, он был настоящий рок-н-ролльный герой. Когда его уводили сидеть два милиционера, строгих, затянутых в свою серую паскудную форму, и при фуражках, Колин брат показал всем оставшимся в зале суда «козу»: выпятил указательный палец и мизинец и так ехидно ухмыльнулся, что даже милиционеры оторопели от такой наглости. Его толкнули в спину, руку с козой завернули за спину, и так вывели в неизвестность, в черное мрачное казенное будущее.
Большинство из нас было за Колю в этой драке, и многие – я уверен – были готовы броситься и защищать его от ударов долговязого соперника, но никто не сделал этого. Правило было драться один на один, нарушить его означало навлечь на свою молодую голову всеобщие гнев и презрение. Сердца наши пылали, когда Коля раз за разом получал мощным кулаком оппонента по голове. Наши желваки ходили ходуном, кулаки сжимались, но никто не двигался с места.
Каждый из нас твердо верил, что «Эйсидиси» не были говном. Оно не были говном ни при каких обстоятельствах, и если бы долговязый сказал это не Коле, а кому-нибудь другому, расклад был бы такой же – обидчика позвали бы драться.
Обложка альбома группы 79-го года. Глядя на нее, сложно поверить, что этим бравым парням сегодня под 60.
Эту странную одержимость мы переняли у своих старших товарищей и братьев. Мы видели, как они, вооружившись цепями и ломом, шли «отдавать свои жизни за металл» - это было их выражение. Сцепив зубы, как, возможно, делали это рабочие на каких-нибудь парижских баррикадах, наши старшие товарищи шли отстаивать свои металлические идеалы против окружающей толпы лысых, неврубных и злобных. Они были как триста спартанцев, и весь мир - целый, черт его возьми, огромный мир восставал против них. Против длинных волос. Против кожаных заклепанных курток. Против джинсов, порванных на коленях. Против «Эйсидиси» - опасной, волнующей кровь музыки. Музыки подворотен, портвейна, случайного секса, первой влюбленности, темных улиц, пьяных слез, трагедий, признаний, расставаний, жажды перемен.
Все эти парни, с периодичностью раз в неделю, выходившие биться с лысыми, выступали даже не против них – лысых – они шли драться против привычного уклада жизни нашего городка, и в первую очередь – против будущего. Оно, будущее, не было к ним дружелюбно, оно предполагало только два или три, или четыре дальнейших пути, причем почти все из них вели на различные заводы - через ПТУ, через безнадегу пьяных отцов и дедов, и так – до седьмого поколения, которое смирилось, приняло этот уклад, и теперь тухло в своих квартирах, и они – молодые – видели это и брали в руки цепи, и шли защищать свою молодость.
Лысые олицетворяли сложившийся порядок вещей. Они стояли за незыблемость и за легкую музыку, венцом которой стала песня про белые розы. Волосатые лелеяли в душе бунт, и «Эйсидиси» – странная австралийская группа, которой заправлял чувак в коротких школьных штанишках – оказались идеальным саундтреком к этому бунту в советской глубинке.
В ту пору было просто найти себе друзей и нажить врагов. Если ты был волосат, то оказывался желанным гостем в нашем дворе, где имели обыкновение собираться все эти отверженные. Но волосы означали слишком многое, это был чересчур стрессовый фактор, поэтому появление новичков в сложившихся рядах металлистов было редкостью. Каждый отважившийся фактически рвал концы со всем своим прошлым окружением – и не факт, что в следующей драке ему не была уготована честь пасть следующей жертвой.
Примерно таков был бэкграунд тех времен, и поэтому мы всей душой болели за Колю Здышкина, когда он получал от своего лысого оппонента.
«Эйсидиси» слушал каждый из нас – слишком много прошло у нас перед глазами, чтобы забыть об этой музыке, и я думаю, если подловить сейчас Энгуса Янга, их лидера, и выложить ему всю подноготную – дескать, так и так, мистер Янг, жуткие вещи творились под аккомпанемент вашей гитары – мне кажется, он будет очень удивлен и вряд ли поверит в это.
Я помню, как отпечатанные плохие копии с обложки альбома «Хайвэй ту хэлл» в 90-м году уходили по рубль восемьдесят штука. Ими банчил белобрысый крупный чувак по кличке Дейвид, и за ними, фотографиями, реально выстраивалась очередь. В центре этого исторического снимка был сам Энгус Янг собственной персоной, с дьявольскими рожками на голове.
Отец моего лучшего друга Леши Карнаухова, простой и набожный работник железнодорожного депо, увидев этот плакат на стене сына, выпорол его нещадно. Этой бесовщины не будет в моем доме, сказал он, вглядываясь в кровоточащий от побоев Лешин зад, а затем сорвал фото со стены– а, следует сказать, что на покупку снимка ушли все Лешины сбережения, и кто бы мог тогда знать, что ее судьба будет трагической и недолгой.
Двумя мощными движениями отец разорвал фотографию и выкинул в окно, а взамен дал Леше скрепленную бечевкой брошюру под названием «Церковь против рок-н-ролла». Тогда, в 90-е, церковь как раз набирала силу, и одной из средств ее агитации были эти бедные идиотические книжицы, которые паства рассовывала по почтовым ящикам горожан. В брошюре перепечатывались самые яркие цитаты современных святых отцов, и они, отцы, в частности, утверждали: «Музыка группы, известной, как «Эйсидиси» несет в себе призыв поклоняться темным силам и сатане. Энгус Янг, основатель группы, неоднократно участвовал в черных мессах, а песни дебютного альбома группы включают, в числе прочих, такие строчки: «Дьявол, ты наш кумир. Шесть шесть шесть – ты наше число». Этого было достаточно отцу Леши Карнауова, чтобы учинить скорую и кровавую расправу над металлистом-сыном.
Считается, что школьную униформу Энгус Янг, гитарист группы, придумал использовать на концертах, чтобы отличаться от других рок-групп того времени - волосатых, увешанных бисером, распевавших о любви. Фотография с официального сайта группы - http://www.acdc.com/
Это только один случай, когда родители, протестовали против увлечения своих отпрысков тяжелой музыкой, а всего же их было бесчисленное множество. Но что происходило потом? Униженные, отвергнутые всем миром волосатые металлисты собирались в группы, и сталь закалялась в их душах.
Первой покупкой того же Леши Карнаухова на гонорар от заводской практики стали гитара «Урал», самодельная примочка, воспроизводившая металлический звук «дисторшн», а также надежный английский замок. Его, замок, Леша самолично врезал на дверь своей комнаты. И теперь, когда привычную сонную тишину нашего городка разрывали звуки его тяжелой гитары, а папа бился всеми костями в дверь, чтоб вернуть сына на истинный путь, замок был спасением, которое вселяло в наши робкие молодые души надежду: старые не прорвутся, им не подмять под себя этот новый начинающийся мир.
В 96-м группа инициативных ребят предложила директору нашей школы подготовить к новогодней дискотеке номер со стилизацией под хэви-метал. Директор долго думал, как относиться к этой свободе ученической мысли, и в итоге дал добро. Хореография номера была один в один снята с видеоклипа «Эйсидиси» на песню «А ю реди?» и, по замыслу организаторов, должна была показать всем и каждому, что такое настоящий рок-н-ролльный стиль жизни. Четыре мальчика из старших классов изображали участников группы: под фонограмму вышеозвученной песни, они прыгали и открывали рты, подражая анлийским словам, а поскольку гитар в школьном хозяйстве тогда еще не было, их было решено заменить на швабры.
Кастингу на роль металлистов мог позваидовать «Дом-2». Две недели перед Новым Годом перед дверями нашей школы буквально выстраивались очереди из желающих попробовать себя на роли Энугса Янга, Мальколма Янга, вокалиста Брайана Джонсона, или на худой конец ударника – никто и тогда не мог сказать, как его звали, а теперь и подавно вряд ли. Но сути дела это не меняло. Длинноволосые мальчики со всего города, прослышав, что в нашей школе затевается настоящий переворот, не много, не мало рок-опера, приходили к дверям нашего учебного заведения и пробовались на роли. Их лица выражали крайнюю степень одухотворенности, глаза сверкали надеждой, и со стороны это было похоже на то, что люди собираются на какой-то новый Вудсток.
Приемная комиссия, в которую входили два десятиклассника нашей школы, инициаторы всей затеи, вела отбор пристрастно и тщательно. Начинали с того, что кандидатов просили перечислить названия всех альбомов группы, начиная с 1974 года, и если кто-то из них упускал из виду самый первый бутлег под названием «Джэйл Брейк», разошедшийся тиражом всего в двадцать пять экземпляров, его безжалостно отчисляли. Если кандидат проходил первый этап, его просили попрыгать как Энгус Янг – этой его знаменитой утиной походкой, когда передняя нога делает шаг, будто марширует, а задняя подбивает ее, и так повторяется несколько раз, и главное – не забыть высунуть язык – иначе жюри считало исполнение не заслуживающим доверия, и тогда кандидата отчисляли тоже. Да, следует сказать, что всех кандидатов, волосы, которых не достигали плеч, отчисляли сразу же, до прохождения первого этапа. В жюри сидели матерые металлисты, и они знали свое дело. Они хотели получить в свою новогоднюю постановку лучших, и неважно, что два самых главных места в ней – роли Энугса Янга и вокалиста – они оставили для себя… Разумеется, не предупредив никого из желающих. Хотя и это, я думаю, не сказалось бы на их количестве.
Брайан Джонсон - вокалист группы на протяжении последних 32 лет. Он пришел на смену умершему от передозировки алкоголя Бону Скотту.
После двух недель отборов, ругани, ненависти и интриг, участники наконец были отобраны. На номер, открывавший новогоднюю дискотеку, казалось, собрался поглазеть весь город. Как и всегда в провинции, все были в курсе, что волосатые приготовили грандиозное зрелище, и когда первые аккорды композиции «А ю реди» разорвали воздух, переполненный зал охнул, завибрировал, начал натурально трястись в конвульсиях. Трое мальчиков со швабрами в руках, и один на «барабанах» - их вполне правдоподобно заменили обычные жестяные ведра, произвели настоящий фурор.
Стекла актового зала запотели от накала страстей, и даже лысые, которых набралось прилично поглазеть на невиданное зрелище, пораскрывали рты. В середине песни, одна из девочек младших классов охнула и упала в обморок. Другая, из десятого, стянула трусики, розовые, и, размотав их на пальце, бросила в «музыкантов». Когда мальчик, изображавший Энгуса Янга, изобразил его фирменную гусиную походку, наступил натуральный апогей. Лысые присоединились к волосатым и начали хором подпевать «А ю реди». Десятки человек в зале запрыгали той же гусиной походкой под Энгуса Янга. Кто-то визжал. Кто-то лез к девчонкам целоваться. Одни обнимались. Другие плакали. Разверзнувшуюся вакханалию прекратил директор. Выбежав в центр зала он замахал руками и закричал: «Все! Стоп! Дискотека окончена!». Музыку остановили. Включился свет, и собравшиеся начали понуро выходить на улицу, в колючий морозный воздух.
Вот что такое было «Эйсидиси». Мы любили эту музыку, несмотря ни на что, потому что она заставляла наши молодые сердца биться чаще и сильнее, головы – чувствовать себя выше обстоятельств, глаза – не замечать окружающей реальности, чадящих заводских труб, пьющих отцов, серые панельные пятиэтажки и коричневый снег. Я уверен, что даже лысые в глубине души любили «Эйсидиси», просто боялись в этом признаться, потому что признаться – означало капитулировать, сдаться перед этими непонятными волосатиками, подтвердить их правоту в этом споре за жизнь.
Мы все понимали это, стоя и наблюдая, как короткостриженный длинный парень мутузит нашего Колю Здышкина, старший брат которого сидел в тюрьме с музыкой «Эйсидиси» в душе. Драться один на один было правилом, нарушить его означало навлечь на себя многолетний позор и презрение, но ведь речь шла об «Эйсидиси», так? Слишком много было связано с этим, поэтому, когда в очередной раз долговязый саданул Колю Здышкина по лицу, мы плюнули на приличия и навалились на него всей своей массой, десятками кулаков и ног. Мы били, топтали и кусали его, каждый был кто во что горазд, и когда долговязый растянулся на снегу кровавым скомканным сгустком, кто-то из нас нетвердым голосом затянул первую строчку припева: «Итс э Лонг вэй ту зе топ…», - и все остальные грянули, как в армии, единым в десять-пятнадцать глоток басом, будто прошли годы муштровки:
«ИФ Ю ВОННА РОК-Н-РОЛЛ!»
Альбом Black Ice, выпущенный группой в 2008-м году, стал 16-м номерным альбомом AC/DC
Михаил Боков - журналист по профессии и религиовед по образованию. Дебютировал в литературе в 2011 году романом "Я и дух президента П". Осенью этого года выйдет вторая книга Бокова - фэшн-триллер "Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк!" об изготовителях модного контрафакта.
Почитать еще об авторе на ЛАМ:
Под чем лучше писать книги?
В России издадут первый отечественный фэшн-триллер
Роман " Я и дух президента П" дебютанта Бокова запретили в "Республике"
Комментарии
Подписаться