Вероятность

Глядя, сквозь суженый от слепящего солнца зрачок, через крохотное окно в малюсенькой комнатушке, я созерцал, как по улице снуют туда-сюда окрашенные собственной наготой девушки. В такую жару они совсем не оставляли места для фантазии, все их красоты были наяву. Казалось, будто они не проходят по улице, а, пританцовывая, парят по раскаленному воздуху. Долго наблюдать за ними без стыда и совести было невозможно. Перед глазами мелькали смуглые плечи, груди, ноги, попы. Я высматривал на улице свою любимую, но видел только чужие женские станы. Варвары уже не было добрых полтора часа. Время начинало тянуться подобно разогретой на солнце резинке. Нужно было как-то отвлечься.

Я начал пересчитывать бычки в пепельнице. Белые недокуренные фильтры с ободком от губной помады были перемешаны с желтыми выкуренными до смолы бычками Marlboro. Я пошарил по карманам и нашел десять баксов. Я начал обдумывать, чтобы можно было подарить Варе к ее приходу. В голову ничего не лезло, и я решил пойти взять пива и сигарет. Наверное, у меня была убогая фантазия.

Надев штаны и обувшись, я вышел на улицу. Недалеко, за поворотом находился знакомый до последней упаковки жвачек магазинчик. За два месяца прожитых в Гаване, я не так хорошо выучил испанский, но объяснить продавцу кубинцу, у которого я скуплялся едва ли не каждый день, что может быть нужно молодому человеку с порыжевшей от курения бородой в жаркий кубинский день, было совсем не сложно. Я взял два дешевых пива и пачку сигарет. Расплатившись, я оставил сдачу продавцу, тем самым оставив благодарную беззубую улыбку на его лице.

Вернувшись домой и выпив пива, я, наконец, придумал, что я мог бы ей подарить. Я сел за печатную машинку и начал печатать. Да, у меня определенно была очень убогая фантазия, и я не придумал ничего лучше, чем написать к ее приходу рассказ. Она любила, когда я писал, особенно, когда я писал для нее.

Я распечатал пачку сигарет и начал распечатываться на листке бумаги. Первая пара слов была бессвязна, и лист скомканной бумаги отправился в мусорную корзину. Дальше было не так уж плохо.

Помнишь, ты всегда хотела на Кубу, а я хотел Macbook Air. Ты хотела цветов, а я новые Converse. Ты хотела кольцо, а я New Beatle. Ты хотела меня, а я тебя. И этого, казалось бы, маленького сходства оказалось достаточно, чтобы улететь на Кубу, с ноутбуком на коленях, кедами на ногах, букетом и кольцом у тебя в руках. А машина… ну что ж, черт с ней с машиной.

И теперь мы здесь, вдвоем. Живем и не робеем. Мы ходим в рестораны, ты носишь яркие легкие платья. Мы здесь загорели и нечаянно нашли свое счастье. Под знойным солнцем, под знойные кубинские ритмы, мы делаем текила бум-бум и потягиваем ледяное вино с креветками. Разве не отсюда были изгнаны Адам и Ева? Но мы не повторим их ошибок. Вот уже два месяца мы не едим яблок. Чужие ошибки учат.

Помнишь, как сидя в одном из местных кабаков, ты попросила меня написать что-нибудь для тебя

- Что, прямо сейчас, - спросил я.

- А что, я тебе мешаю? – спросила в ответ ты.

Тогда я позвал бармена и попросил тебя потребовать у него книгу жалоб и пропозиций. Ее существованием в том заведении не интересовался никто, и просьба очень удивила бармена. Спустя минут десять бармен принес старую засаленную тетрадь. Я открыл ее на первой странице, она была чиста. Под пристальным взором бармена, я написал:

«Варвара, люблю тебя всю, собою всем.

Глядя в твои глаза, я отбываю в открытый космос. Там, Большую с Малой медведиц оседлаю для тебя. Планеты все расставлю так, чтоб вышло твое имя. Если вдруг замерзнешь – подвину ближе Солнце и шарфом Млечный путь тебе на шее повяжу. Разводя руками потоки астероидов, проберусь к Сатурну и тебе одного из его колец преподнесу. Полную Луну и Марс воинственный в свидетели возьму, сам Гелиос нас повенчает. И засияем мы на небосводе сверхновой суперзвездой».

Я протянул тебе тетрадь. Бармен спросил, что я написал.

- Он написал, что любит меня, - ответила ему ты.

Бармен засмеялся и принес нам бутылку вина за счет заведения. Кубинцы знают цену чувствам.

Да, определенно, мы нашли свое место. И оно вовсе не здесь на Кубе – оно рядом друг с другом.

Я оторвался от текста, когда услышал, как постучали в дверь. Я встал из-за стола, подошел к двери и спросил:

- Кто там?

- Это я, - ответил прекрасный девичий голос, по которому я сразу узнал, что это действительно ты.

Я открыл дверь. Ты была также свежа, как продукты, принесенные тобою с рынка. Мы поцеловались и пошли на кухню готовить обед.

- У меня есть кое-что для тебя, - сказал я, доставая продукты из сумки.

- И что же?

- Сама знаешь. Ничего нового.

- Написал, что-то?

- Да, - я вышел в комнату и принес напечатанные мною страницы.

Вероятно, это были эти самые страницы.