Эти люди по профессии своей являются связующим звеном между иностранным автором и читателями в нашей стране. Они сталкиваются с проблемам посерьезнее, чем героиня Скарлетт Йохансон в «Трудностях перевода» Софии Копполы. О них и о своей работе рассказали переводчики современной литературы Дмитрий Волчек, Маруся Климова, Илья Миллер и Анастасия Грызунова.
Дмитрий Волчек
главный редактор издательства Kolonna Publications. Переводил Олдоса Хаксли, Фланнели О’Коннор, Гая Давенпорта, Кэти Аркер, Алистера Кроули, Пола Боулза
«Переводчики, которых я знаю и уважаю, тщательно отбирают тексты и берутся лишь за то, что им интересно. Я перевожу только для собственного издательства «Колонна» – для меня это не заработок, а развлечение. Сама идея переводить художественную литературу исключительно ради денег кажется мне абсурдной: если книга тебя не интересует, переводить ее – одно мучение, а гонорары, как правило, очень скромные. Гораздо проще зарабатывать техническими или синхронными переводами. Не знаю, как бороться с теми, кто переводит конвейерным способом. Может быть, следует их расстреливать?
Основная проблема – это авторское косноязычие. Если переводить невнятную, плохо скроенную фразу (а такие фразы найдутся и у самых замечательных писателей) столь же косноязычно, читатель непременно решит, что плох перевод. Так что приходится искажать текст, улучшая его. Перевод, который давался мне сложнее всего – повесть Алистера Кроули «Не жизнь и приключения сэра Роджера Блоксэма»: комментарий получился едва ли не больше самого текста. С момента начала работы и до ее завершения я прочитываю книгу 5–6 раз с перерывами – зависит от сложности. И всякий раз что-то приходится исправлять в переводе.
Очень часто даже хороший профессионал может не знать реалий, которые упоминает автор. Переводчик итальянского романа, герой которого отправляется в Чехию, искажает чешские имена и топонимы, и я это сразу замечаю, поскольку живу в Праге. Сейчас читаю немецкую книгу, переводчик которой явно не знает ни слова по-французски: иначе бы не принял французское comte (граф) за несуществующее имя Комте. Редактирую французский роман о жизни на Борнео. Как быть с китайскими и малайскими словами, встречающимися в тексте? Идеальный переводчик должен знать все языки на свете. Ответ на любой вопрос о новой лексике или новых сленговых словах можно найти в Интернете. Но есть и универсальный совет: лучше всего учить язык в постели.
Главный плюс – возможность до мельчайших деталей изучить книгу, которая тебе нравится: в сущности, написать ее заново. Главный минус – то, что удачи перевода редко замечают, зато ошибки не прощают».
Маруся Климова
прозаик, переводчик, кавалер французского Ордена литературы и искусства. Переводила таких авторов, как Л.-Ф. Селин, Пьер Гийота, Жорж Батай, Моник Виттиг, Пьер Луис, Луи Арагон, Франсуа Жибо, Мишель Фуко
«Загруженность переводчиков связана с достаточно низкой оплатой их труда, но даже если бы она возросла, то по нынешним меркам это занятие все равно осталось бы далеко не самым рентабельным. Поэтому лучше все-таки иметь несколько источников дохода. Переводимая книга – это ведь как зерно, которое нужно пересадить и вырастить на другой почве. Этот процесс подчиняется только внутренним законам органичной природы. Форсировать тут ничего невозможно. Честно говоря, не представляю себя переводчиком по профессии. Вряд ли меня так можно назвать. Скорее, я отношусь к переводу как к неизбежному злу, которое с некоторых пор сопровождает жизнь писателя в России. Что касается плюсов, то, например, занятие переводом – неплохая гимнастика ума. Не хуже, чем математика, по-моему.
Основная трудность – когда переводимый автор не дотягивает до твоего уровня развития, но ты в силу каких-то обстоятельств вынуждена его переводить. Самая первая книга давалась мне сложнее всего – «Смерть в кредит» Селина. Все-таки я потратила на ее перевод где-то около восьми лет. В некоторых случаях можно и с ходу начать переводить, так как перевод – это тоже своего рода чтение, только очень медленное. Далеко не все книги заслуживают тог, чтобы их читали по два раза.
О сленге и новой лексике узнаю как и все: из жизни, кино, интернета, наконец. Однако сленг больше, чем вся остальная лексика, несет на себе печать времени. Поэтому переводчику тут с новыми словами надо обращаться крайне осторожно. Не обязательно, конечно, всякий раз лезть в словарь и сверяться, употреблялось ли данное слово во времена, когда жил переводимый автор. Просто иногда стоит выбрать такое, происхождение которого уже теряется во мраке времени.
Книги – это часть органичной природы. Поэтому и переводы бывают либо живыми, либо мертвыми. Это обычно сразу заметно. И это самое главное. Поэтому лично я не склона особенно придираться к мелочам. Отдельные неточности, в конце концов, вполне могут быть исправлены редактором в последующих изданиях».
Илья Миллер
Переводил Колина МакИннесса
«Перевод мне нравится тем, что позволяет быть медиумом, посредником между автором и читателем, это профессия в чем-то сродни диджейской, на самом деле. К тому же, если удается перевести на самом деле культовую книгу, то благодарность читателей будет преследовать тебя долго – за «Абсолютные новички» мне до сих пор говорят спасибо, представьте себе.
В режиме конвейера вынуждены работать не только переводчики, но и все, кто зарабатывает составлением букв в слова. К великому сожалению, письменный труд у нас в стране оплачивается крайне слабо по сравнению с западными стандартами, и состояния на этом не сколотишь. За свою первую переведенную книгу я получил 500 долларов, за вторую – триста, и что-то внутри подсказывает, что такая работа (отнимающая не неделю и не месяц труда) должна оплачиваться посолиднее. С другой стороны, в переводах меня привлекает именно механичность всего процесса, с творчеством не особо сопрягающаяся. Любое творчество, на мой взгляд, изматывает гораздо сильнее, чем даже художественный перевод, который можно выполнять практически на автомате.
С переводами особых трудностей у меня не возникало, за исключением того, что книги, которые мне заказывали, мне категорически не нравились. Приходилось мотивировать себя какими-то другими путями: а учитывая низкую оплату, этих путей оставалось не так уж и много. Например, экспериментальный роман Трэвиса Джеппсена «Жертвы» вызывал у меня отторжение чуть ли не на физическом уровне: проще говоря, меня от него тошнило. Но затем, ближе к середине, попалась глава, на которой я, можно сказать, прозрел, и мое отношение изменилось радикально.
Пока идет работа над книгой, читаешь ее бесконечное количество раз. На самом деле, затем книги и переводятся, чтобы читать их как можно больше раз, и погружаться в них полностью. Так произошло с «Абсолютными новичками» Колина МакИннесса – эта книга меня так захватила, что я практически жил в ней года два.
Читая переводные книги, иногда удается отслеживать какие-то совсем вопиющие случаи. Переводную музыкальную литературу, например, без слез читать невозможно".
Анастасия Грызунова
Переводила Леонарда Коэна, Иэна Бэнкса, Ричарда Бротигана, Уильяма Сатклиффа, Брета Истона Эллиса и многих других
«Переводчик – это такой очень внимательный читатель, он один на один с книгой, и в этом и заключается его работа. Мне кажется, это прекрасно. И, если вдуматься, работа его никому, кроме него самого, не нужна, – как любое, собственно, творчество. Вряд ли это минус. Просто оно так устроено.
Работа над переводом книги занимает столько времени, сколько она занимает. Иногда она занимает годы – редко, но случается. Иногда недели. Если переводчик – не патологический халтурщик, время, им потраченное, с качеством работы, в общем, не коррелирует. С другой стороны, творчество, оно же фердипюкс, так устроено: совершенно необязательно переводчику – кому бы то ни было – за всю жизнь выпадает только один шанс созидания. Фердипюкс – это когда каждый день думаешь головой. «Схематичная» работа – это просто халтура. От нее не спасают ни многие годы, потраченные на перевод, ни заоблачные гонорары, ничего. Либо ты работаешь качественно, либо нет (а если ты работаешь качественно, об этом все равно знаешь только ты один – ну и еще, может быть, редактор – если повезет). Время тут фактор не больше, чем бесперебойная работа отопления и частота телефонных звонков.
Какая книга давалась сложнее всего… Правильный ответ, видимо, – первая. Страдальческий ответ – любая. Честный ответ – я их никогда не ранжировала таким образом. Я редактор – помимо того, что переводчик. И я все время помню, что пока я не начала редактировать, не взяла оригинал и перевод и не посмотрела туда внимательно, я все равно рискую не понять, что именно хотел сделать переводчик. Это непопулярный подход, потому что everybody’s a critic и велик соблазн считать себя проницательным судьей, но вообще-то по-честному работать с переводом – в режиме редактуры или эмулируя режим редактуры – единственный способ понять, что на самом деле в переводе происходит".
Комментарии
Подписаться