Совсем недавно здесь появилась статья о жизни и творчестве поистине великого поэта-изгнанника Иосифа Бродского. И сразу пришла в голову мысль написать текст о еще одном писателе, в свое время отвергнутом Родиной, – о Сергее Довлатове.
Все опубликованные в сети биографии сухо сообщают одно и то же:
«Сергей Донатович Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе, в семье театрального режиссера Доната Исааковича Мечика (1909–1995) и литературного корректора Норы Сергеевны Довлатовой (1908–1999). С 1944 года жил в Ленинграде…»
Родился/учился/служил/эмигрировал… Как-то плоско и скупо. По-настоящему интересно о Довлатове, наверное, может рассказать только сам Довлатов, с присущей ему иронией:
«Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии, иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром. Толстый застенчивый мальчик… Бедность… Мать самокритично бросила театр и работает корректором… Школа… Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «форд»… Алеша шалит, мне поручено воспитывать его… Тогда меня возьмут на дачу… Я становлюсь маленьким гувернером… Я умнее и больше читал… Я знаю, как угодить взрослым… Черные дворы… Зарождающаяся тяга к плебсу… Мечты о силе и бесстрашии… Похороны дохлой кошки за сараями… Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера… Я умею говорить, рассказывать… Бесконечные двойки… Равнодушие к точным наукам… Совместное обучение… Девочки… Алла Горшкова… Мой длинный язык… Неуклюжие эпиграммы… Тяжкое бремя сексуальной невинности… 1952 год. Я отсылаю в газету «Ленинские искры» четыре стихотворения. Одно, конечно, про Сталина. Три – про животных… Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале «Костер». Напоминают худшие вещи средних профессионалов… С поэзией кончено навсегда. С невинностью – тоже… Аттестат зрелости… Производственный стаж… Типография имени Володарского… Сигареты, вино и мужские разговоры… Растущая тяга к плебсу. (То есть буквально ни одного интеллигентного приятеля. ) Университет имени Жданова. (Звучит не хуже, чем «Университет имени Аль Капоне»)… Филфак… Прогулы… Студенческие литературные упражнения… Бесконечные переэкзаменовки… Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой… Знакомство с молодыми ленинградскими поэтами – Рейном, Найманом, Бродским…»
Это сроки из его автобиографического произведения «Ремесло», где с присущим только ему уникальным чувством юмора, описана травля творческой советской интеллигенции в 60-х, когда талантливейшие литераторы, художники, актеры и даже ученые вынуждены были эмигрировать на Запад, где их так же никто не ждал. «Жертвы тоталитаризма» мечтатели о свободе, о новом мире,
а попадали в строй неудачников: «Оказалось, быть русским журналистом в Америке – нелегкое дело. Зубным врачам из Гомеля приходится легче».
Сейчас, спустя годы, Сергея цитируют, переиздают огромными тиражами, а тогда в начале 80-х он был предателем, невозвращенцем. Но, не смотря ни на что, от его смешных, глубоких и тонких рассуждений о жизни сквозит легкой грустью, но не обидой. Он единственный, кто мог говорить несерьезно о серьезных вещах. Вещах, о которых иначе говорить невозможно. Ведь «ирония — любимое, а главное, единственное оружие беззащитных».
Оружие, которым Довлатов владел в совершенстве.
Одно из первых чтений в Нью-Йорке легендарных «Записных книжек».
1979 год.
С Бродским.
Ленинградская богема начала 70-х.
Много любопытной информации здесь – http://www.sergeidovlatov.com/.
>
Комментарии
Подписаться