Подвижник контркультуры в России, когда имя Берроуза еще не было на слуху. Большой лгун и игрок. Его называют страшным и ужасным человеком, ухмыляющимся безумцем.
О пресловутой оранжевой обложке мы поговорили в первой части интервью, во второй расспросили обо всем остальном.
Правда, многое он все-таки скрыл.
Известно, что ты какое-то время провел в психлечебнице.
Какое-то время это максимум три недели, больше меня не выдерживали. В свое время там перебывало множество людей, о которых Егор Летов говорил как о «всех наших», нервные срывы, депрессия, флэшбэки от прежних злоупотреблений, психозы, белая горячка, наконец, все это неотъемлемые спутники отдельных творческих личностей, особенно в рок-культуре, странно, что вы спросили об этом именно меня.
У меня есть возможность сравнивать английский опыт пребывания в подобных заведениях с нашим. В свое время, когда пара музыкантов из моей группы в Лондоне скончались от передозировки, остальным пришлось лечь от греха подальше в частную клинику, которая содержится преимущественно на деньги известных рок-музыкантов. Причем положили нас туда абсолютно бесплатно. Пребывание там было сродни зависанию в пятизвездочном отеле. Большой отдельный номер с ванной, телевизором и музыкальным центром, отменное трехразовое питание, как в лучших ресторанах, бразильский кофе, свежие фрукты. Хочешь идти в спортзал, иди. Хочешь отправиться в музыкальную студию, поджемовать с другими обитателями, пожалуйста. Хочешь погонять разные пластинки, милости просим. Бассейн? Да ради бога. Хочешь прочитать свои писания, для этого каждый день собирается так называемый литературный кружок. Через три дня ты уже не ограничен в свободном выходе на улицу, так что после утреннего приема лекарств можешь спокойно отъехать по делам на несколько часов, тем более, когда врачи убеждаются, что социальной опасности вы не представляете. Никакой грубости, никаких провокаций, для персонала это строжайше запрещено, к тебе относятся очень бережно, как к самому дорогому гостю.
Естественно, случались различные злоупотребления со стороны пациентов, ошалевавших от подобного к себе отношения, но к этому тоже относились терпимо, а, например, марихуана даже прописывалась некоторым в качестве терапевтического средства. А если пациент хотел отказаться от каких-то лекарств, которые ему не нравились, ему сразу же шли на встречу, не подсаживая его на определенные медикаменты, как делают многие наши врачи, таким образом искусственно моделируя определенное состояние, цель которого одна – контроль над личностью.
Здесь же ситуация совершенно другая, да и публика более разношерстная, и, скажем так, подубовее, так что я советую в момент подобного пребывания в клинике, никаких тесных контактов ни с кем не завязывать и держаться обособленно от других, сохранять дистанцию. Оставайтесь наблюдателем, впитывайте в себя истории и сюжеты, но оставайтесь всегда на расстоянии. Здесь надо смотреть, куда вы попали, есть санаторное отделение, где ты не ограничен в свободном выходе, за исключением ночи и времени приема лекарств, и можешь спокойно выходить за территорию больницы, есть в городе или приносить какие-то продукты с собой, встречаться с друзьями.
А вот закрытое отделение это сущий ад, это существование как на зоне, и слабые духом там быстро ломаются, превращаясь для врачей в подопытных кроликов, и, как правило, уже попадая туда снова и снова в качестве постоянных пациентов. Свободного времени там куча, надо только понять, куда себя деть в этом вонючем переполненном муравейнике, и, естественно, не сломаться психологически в щупальцах психиатрической мафии, кстати, одной из самой влиятельных в нашей стране, поскольку они держат под колпаком огромное количество креативных и талантливых людей.
Все время, когда я там находился, я писал, читал, работал над рукописями, или терпеливо выслушивал различные истории, которые затем переносил на бумагу для своего романа, коллекционируя сюжеты. Важно пересидеть такое время, для творческого и свободолюбивого человека это, конечно, трудно переносимая пытка. Все лечение поставлено на поток, шаблонно, предсказуемо, обстановка сопряжена с постоянным насилием и грубостью, и вы должны помнить, что если тебя посадят в тюрьму, то ты точно знаешь, когда оттуда выйдешь, в психушке же тебя могут держать, сколько им в голову взбредет, ведь они же получают содержание за каждое занятое место, а также испытывают на больных все новые и новые лекарства, отрабатывая свои обязательства перед фармацевтическими компаниями. Сегодня вас сажают на рисполепт, завтра переводят на зипрекс, послезавтра на сероквель. Вы садитесь на определенное состояние, как на иглу, и все, при малейшем синдроме отнятия, вам психоз обеспечен, а соответственно и новое попадание в больницу. Вспомните у Кена Кизи? «Меня забрали за пьяное хулиганство, и я тут восемь лет и восемь месяцев». И насчет кормежки, это вам, разумеется, не Таити. У любого гурмана немедленно рванет днище, и мальчики кровавые появятся в глазах.
Ты часто бываешь в Лондоне?
В Лондоне я прожил в 90-е три с половиной года, там живет большинство моих друзей – авторов, партнеров-издателей, музыкантов и просто интересных мне персонажей. С этим городом меня многое связывает, и переживаний, и воспоминаний в том числе об одном из самых авантюрных периодов моей жизни. Ностальгии по тем временам я не испытываю, слишком много воды утекло с тех пор. Сейчас это просто связано с работой, даже когда я еду туда на продолжительное время, график встреч настолько насыщенный, что я иногда не сплю там по несколько суток, доходя до Томпсоноподобного состояния в момент кидания роскошного отеля «Минт» в Лас-Вегасе. Останавливаюсь либо на юге у друзей в Брикстоне, либо в одной из гостиниц у станции Виктория, чтобы не стеснять друзей своими ночными бдениями.
У меня своя излюбленная психогеография Лондона, я в полной мере освещаю ее в романе «Морские Ренегаты», есть базовые места встреч, Стюарт Хоум же также уделил место нашей общей психогеографии в романе «Мемфис Андеграунд», так что теперь, наверное, придется менять места дислокаций. Раньше очень любил бывать в Кэмдене, я ведь там прожил в свое время два года, конечно место это теперь в достаточной степени испоганено туристами, но дух некогда самого альтернативного района Лондона сохранился и никуда не делся, достаточно заглянуть в паб «Конец Света», что у самого выхода из станции метро. Люблю район рядом со Стамфорд Бридж, иногда захожу в пабы болельщиков «Челси», люблю парки Уэст Далича, где прожил какое-то время, район рядом с Чансери Лейн, где жил когда-то Алистер Кроули, а в 90-е там долгие годы базировалось издательство Creation Books и происходили самые интересные события и пересечения, о которых в рамках интервью поведать просто невозможно.
Любопытствующие могут прочитать мою повесть «От Гластонбери к Редингу», обратиться к моим статьям и другим интервью наконец. Все это в полной мере доступно. В «От Гластонбери к Редингу» я постарался передать атмосферу тогдашнего андеграунда, а уж удалось мне это или нет, судить читателю. Тему эту отчасти продолжают «Морские Ренегаты», и я надеюсь, что мне удалось воздержаться от упаковывания тогдашней альтернативной культуры в обертки ностальгии или воспоминаний, написав все в духе живого репортажа. На дворе 2009 год, уже давно появились новые герои и другие «молодежные культы», хотя проблемы остались те же. Так что, как говорил Томпсон: «Не верьте, не бойтесь, и пишите». Тигры гнева мудрей лошадей поученья/Знай, что в стоячей воде отрава/ Не узнаешь меры, пока не узнал избытка. Дело говорит само за себя.
Люди, чья молодость пришлась на начало нулевых, читали очень много книг из серии «Альтернатива». В результате ты воспитал целое поколение в лучшем случае нонконформистов, в худшем – извращенцев и наркоманов. Рад ли ты этому?
Очень однобокий вопрос, замешанный на христианском кликушестве. Сразу делает акцент на чувство вины. И Божественная Триада вырисовывается: Отец – нонконформист, Сын – Извращенец, и Наркотический Святой Дух. Как будто нонконформист не может быть извращенцем и наркоманом, или же есть множество каких-нибудь других вариантов. Примеров тому в истории литературы множество, начиная с Древней Греции и Рима, минуя Бодлера и Рембо, Алистера Кроули, и кончая Питером Сотосом. И среди нонконформистов мне попадались отъявленные говнюки, а среди представителей молчаливого большинства настоящие Джонсоны. Каждый случай по своему уникален, и загонять его в какие-то логические рамки и выводы, а уж тем более говорить о целом поколении совершенно бессмысленно, ты что, свечку над каждым держал?
Людям, упрекающим меня в наркотической пропаганде, растлении молодежи, я отвечу словами Кроули: Оправдать запретительный подход можно только в том случае, если нам докажут, что нравственные качества жителей Соединенных Штатов (любая замена в контексте) немногим выше, чем у тех самых свиней, в которых Христос вселил бесов, изгнанных им из бесноватого… Если вы хотите победить эту болезнь, дайте людям пищу для ума, развейте у них амбиции, несводимые к некоторой сумме в долларах, установите шкалу преуспеяния, основанную на вечных ценностях, одним словом – образовывайте их. Если же, несмотря на все ваши потуги, ничего не изменится, позвольте им травить себя кокаином – большего они не заслужили. Я рад тому, что занимаюсь своими делами, и не лезу в чужие. А уж тем более не жажду комментировать ситуацию от имени целого поколения. Так что, батенька – ночь, фонарь, аптека, готовьте вазелин, сейчас подойдут три узбека, армянин и грузин.
Это как в анекдоте, когда Артемий Троицкий просыпается утром, смотрит на себя в зеркало и гордо восклицает: «Семеляк! Семеляк! Семеляк!» Наверное одинокими вечерами я сначала вою на луну, потом выхожу на улицу и преследую нонконформистов, извращенцев и наркоманов, и напирая на статус Крестного Папы, требую дать поправиться бывшему регенту-запевале. Короче, волки стенают и дохнут в овчарне как неудавшиеся кобелито. Мескалито не пришел!
Как ты стал издателем вообще?
Для этого надо будет вернуться на десять лет назад, когда я работал менеджером по издательским проектам в британской компании «Britannica Media». Для меня тогда было очевидно, что в России существует огромный пробел в восприятии альтернативной западной культуры, начиная с произведений битников, минуя огромный контркультурный пласт шестидесятых-семидесятых, вплоть до расцвета так называемого брит-палпа, «нового реализма» и кибер-панка в девяностые. Огромное число авторов просто игнорировалось российскими издателями, рынок был крайне консервативен и совершенно не насыщен современной литературой.
Причем меня совершенно не интересовало устраивать ликбез для молодежи в традиционном интеллигентском духе, а поставить всех по факту методичным выпуском подобной литературы, которая исподволь изменит ситуацию как на рынке, так и в восприятии тех, кто будет в этом заинтересован. Для этого, как мне казалось, уже сложилась аудитория, и оставалось только начать работу и должным образом ее организовать. Так что я принял решение возвращаться в Россию и постепенно продавливать рынок своими проектами, полностью отдавая себе отчет, что это спровоцирует интерес со стороны крупных издательств, которые в случае успеха будут пытаться делать что-то подобное и в любом случае ситуация изменится, и в рыночном сортире окончательно рванет все трубы. Просто никто в таком объеме не решался к этому приступить, не говоря уже о том, чтобы без остатка вкладывать в это свои деньги.
В декабре 1997 года вышел «Джанки» Берроуза, ну а дальше это уже долгая история, которая так или иначе зафиксирована соответствующими органами. Как я и рассчитывал, через какое-то время на мои проекты клюнул издательский монстр. Их цель была только одна – деньги, моя просто выпустить книги, которые я считал нужными в российских реалиях. Свои планы я в полной мере озвучил в скандальном интервью «Независимой Газете» 1998 кажется года, за которое был оттуда уволен Илья Фальковский, ныне проект «ПГ». Это интервью есть в сети, оно также есть в моей книге. Все, что там было озвучено, на сегодняшний момент так или иначе сделано, хотя поначалу многие восприняли это как бред сумасшедшего.
Естественно, приходилось отказывать себе во всем, и упорно работать, и вообще внутренняя дисциплина, невзирая на все излишества и злоупотребления, вещь нужная и стремиться к этому надо. Критиковать все мастера, не надо быть большого ума, чтобы изливать свои гадючьи комплексы на страницах живых журналов. Реально ведь дело делают единицы и энтузиасты, которые на самом деле держатся из последних сил, и не получают за свою работу даже слова благодарности. Вообщем, Мюллер ходил вокруг и критиковал, пока не лишился трех передних зубов.
Каких новых проектов нам ждать от тебя в будущем?
Начну с последнего. В настоящий момент «Кислород» уже запустил в печать блок из пяти новых книг (смотрите информацию на сайте www.kislorod-books.ru). Одна из них, «Путь Шлюхи» канадской писательницы Тамары Бергер, подготовлена мной и переводчицей Ириной Сиссейкиной. Мне показалось интересным продолжить традицию, начатую «Парадоксией» Лидии Ланч, так сказать дальнейшее проникновение в тему исследования женской демонической сексуальности. Надеюсь, что ее не ждет судьба «Парадоксии», заклейменной нашими органами как тяжелое порно, вследствие чего было заведено уголовное дело против Бориса Куприянова из «Фаланстера» за распространение порнографии.
Еще одна из этого блока книг заслуживает самого пристального внимания – «Магнит для Дерьма» Джима Гоуда, которого в Штатах публиковал легендарный контркультурный Feral House. Разумеется я не намерен терять те книги, от которых отказалось АСТ (см.выше), да и новых подготовлено предостаточно. Все мои западные авторы, в частности Джон Кинг и Стюарт Хоум, подтвердили, что доверят только мне подготовку их новых книг, и с этим проблем не будет. Сейчас готовится к изданию последний роман Хоума «Мемфис Андеграунд», мы также получили согласие на издание его «Загубленной Любви» (она тоже подготовлена). Готовится также «Панк-Рок. Устная История» Джона Робба, лидера группы Goldblade, ранее игравшего в The Membranes. Эта книга логично продолжает линию, начатую «Прошу, убей меня». Если последняя в основном посвящена американскому панку семидесятых, то первая, в той же традиции живого интервьюирования, посвящена развитию британского панка.
Уже подготовлено два романа Джо Мино, превосходного американского прозаика, восходящего скорее к Фолкнеровской и экзистенциальной традиции, и которого я ценю гораздо выше Паланика. Роман Мино «Провальное дело мальчика-детектива» был признан многими литературными изданиями в США лучшей книгой 2006 года. Сейчас я редактирую две книги Стивена Барбера про Антонена Арто, биографию «Взрывы и Бомбы» и «Вопящее Тело», посвященное его творчеству.
Ждут своей очереди на печать романы Джереми Рида, Майкла Гинзбурга, Джейсона Флореса-Уильямса, Алекса Трокки, Брайона Гайсина, Билла Драммонда и Марка Мэннинга. Рассматриваем вопрос о публикации недавно вышедшего сборника эссе Бойда Райса «Стоя в двух кругах». Ну и, конечно, наших авторов упускать из виду не стоит, «Кислород» намерен печатать их в равной пропорции с западными. Adaptec/T-ough Press естественно продолжает заниматься тем, чем занимался раньше, став по сути импринтом «Кислорода». Планов на самом деле масса, и я всегда открыт для предложений по сотрудничеству в продвижении подобной литературы, то есть той, которая посвящена экстремальным формам человеческого поведения и бесстыдно артистична.
Есть музыкальные проекты, и в них я намерен сотрудничать с Solnze Records и Олегом Тарасовым, который активно морально меня поддерживал два последних не самых простых года, поэтому ждите конгломерат Solnze/T-ough Records.
Что касается предисловий, то я не так уж и много их написал, все они опубликованы с согласия авторов или, как в случае с Берроузом, их наследников. Все они есть в сети и включены в мою «Книгу Правды». Мне было приятно удостоится похвалы от Хантера Томпсона, который получив первое издание «Страха и Отвращения» дал мне право на публикацию всех остальных его книг и лично подписал контракт на их издание. Если будут какие-нибудь особые пожелания со стороны заинтересованных в проектах лиц, то я, разумеется, и напишу что-нибудь эксклюзивное, материала ведь предостаточно.
Собственных книг в работе сейчас две, одна будет эдакой русской перекличкой с «Полетом над гнездом кукушки», разбавленной темой женского демонизма, другая, «Морские Ренегаты», это замес конспирологии, «уличного реализма» с Лавкрафтом и Майринком в одном флаконе.
Какую последнюю книгу ты прочел ради удовольствия, а не по работе?
Я всегда читаю книги сначала в оригинале, переводов мне хватает по работе. Последнее, что я прочитал – это роман Кристин Льюненс «Небо в Клетку», история молодого австрийского нациста, который всю войну прятал у себя еврейскую девушку, фактически превратив ее в секс-рабыню, а в дальнейшем сам ставший заключенным своей привязанности. Этот роман сильно перекликается с двумя недавними случаями, один произошел в Австрии, другой в Англии, когда отцы долгие годы держали взаперти своих дочерей, насиловали их, и те родили им по несколько детей. Вторая книга, это документальный де факто роман Джея Добинса и Нильса Джонсона-Шелтона «Не Ангел», про похождения специального агента ATF, на долгие годы внедрившегося в группировку Ангелов Ада, и ставшего среди них одним из лидеров по кличке «Птиц». Недавно еще перечитывал сборник произведений Лавкрафта, и в переводе Герберта Маркузе «Эрос и Цивилизация».
Как ты относишься к книжному пиратству? Когда люди не покупают книги, а читают их в Интернете?
Я нормально к этому отношусь и не считаю, что распространение книг в сети слишком уж радикально сказывается на продажах. Во всяком случае я считал и считаю, что мои проекты должны быть доступны в сети абсолютно бесплатно всем желающим, и только буду рад, если люди, которые не могут себе позволить купить то или иное издание, найдут его в сети и прочитают. Другое дело, когда пираты за это просят деньги, и размещают у себя тексты, не спросив никакого разрешения. Вот барыг я всегда терпеть не мог, как пели Steppenwolf, эти гады наживаются на нашем здоровье. Все, кто просил меня или Вука Стокера разместить у себя те или иные материалы, всегда получали наше согласие. Идеальным вариантом дальнейшей эволюции была бы ситуация, когда каждый работал над своей собственной книгой и не бегал смотреть, что там происходит у соседа. Брайон Гайсин вообще мечтал об уничтожении слова как средства общения и считал язык тем самым вирусным яблоком, благодаря которому Адама с Евой вышвырнули из Эдема, и перевели в Чернобыль познания.
Но все-таки, что же с наркотиками, Алекс?
Ага, сейчас я собственноручно напишу на себя донос Госнаркоконтролю… Как говорил Уильям Берроуз: я не люблю людей, которые афишируют свои собственные преступления. Нет большего идиотизма, чем не понимать, что ты идиот!
(Использованы фотографии Натали Арефьевой, сделанные специально для журнала 55#1)
Комментарии
Подписаться