Товарами лакшери и прочей шорупенью, созданной для «животов» с кепкой и их «собачек» на шпильках, уже давно никого не удивишь. Часы, куда засунуто все, в плоть до аппарата, вычисляющего расстояние до Земли, в случае если ты на Луне, телефоны, выложенные драгоценными каменьями, трусы из кружев ручной работы, крема для лица и мизинца правой руки, сделанные из икры от рыб, выведенных нана способом, лыжи из золота, картины со следами спермы от кончившего на полотно художника, и прочие симпатичные мелочи, которые стоят баснословных денег или средне – баснословных для средне-богатых лохов.
Но есть самая приятная и уникальная категория лакшери, которая отказывается от того, что она лакшери, но настаивает на том , что она уникальная. Обычно все начинается с легенды и истории с 1873 года, громких имен, известных только посвещенному кругу и конечно аурой интеллектуализма. Втирается, что прикоснувшись к этому ты становишься не просто красивым и навороченным, но и непременно становишься умней, продвинутей, в сочетании с уважительным отношением к классике ( что сейчас модно) и ярко выраженным стремлением само реализоваться посредством «творчества».
Вот истинный засер мозга, вот истинное извращение, уже извращенной модели. Извращение в квадрате так сказать. Вот настоящий писсуар для художника, пользуясь которым, можно понять многое и многих.
Ведь те, кто могут позволить это, просто наслаждаются обладанием либо отказом от обладания , а вот те кто не могут… Помянем их.
На краю огнедышащего драже,
Словно слизни, скопились бляди,
Извиваясь, предлагают поискать вшей,
В ослепительном карнавальном наряде,
Водопадами растекаются по этажам,
Водопадами заливают в рот,
Раздвигают дороги на виражах,
Между делом, надкусывая бутерброд,
Потом песни поют и пишут стихи,
О немыслимых людям снах,
О разбитых мечтах глухих,
Накопивших, на первый трах,
Расползаются по сетям,
Фотографиями полированных рож,
Не узнаешь их, но пустяк,
Жалкой пошлости виден нож,
Что торчит у ширинок их,
Приопущенных, как забрало,
Плюнь в лицо, а потом смотри,
На тела, под сорванным одеялом,
И не жалости и не тоски,
К ним, только слюни иногда пуская,
Превращают слова в грим,
В ширинку руки свои запуская.
Stanislav Beloselskiy-Belozerskiy
Комментарии
Подписаться