Поль Пуаре известен в истории моды как выдающийся реформатор женского костюма, освободивший тела красавиц от жесткого корсета. Он – первый модельер ХХ века – определил совершенно особое место кутюрье в современном мире. Его называют Диктатором моды, задававшим не только фасон платьев, но и стиль жизни. Естественно вокруг его имени за сто лет известности сложилось немало легенд, вопросов и заблуждений.
Первое, и самое основное, заключается в том, что, перечисляя заслуги Пуаре перед модой, о нем обычно говорят как о кутюрье – создателе новых костюмов и конструктивных решений в одежде. Но это не так. Поль мыслил значительно шире, понимая, что любое великолепно подобранное платье может обесценить неудачно подобранная сумочка или туфли. Во истину, женщину делают аксессуары, как короля свита. Поэтому он ставил перед собой задачу создания целостного, гармоничного образа для каждой своей клиентки. В наше время модные дома выпускают разную продукцию под одной маркой, но тогда это резко отличалось от общепринятых норм. Уже в начале ХХ века он попытался создать особую индустрию роскоши, производящую в стиле мастера и “за единой подписью” одежду, обувь, шляпы, аксессуары, духи, то есть все то, что насыщает и украшает жизнь, обращая будни в праздники, превращая обычную женщину в королеву.
Поль Пуаре решительно упразднил пышные прически, фальшивые локоны, и шиньоны. С его легкой руки эталоном стали гладкие (в идеале темные) волосы, а в качестве дополнений ленты, эгреты (перья) и как это ни странно небольшие тюрбаны. Несложно заметить, восток в его творчестве занимал особое место. Кутюрье рекомендовал также своим клиенткам, носившим его платья из ярких тканей, отказаться от бриллиантов. Отдав предпочтение крупным цветным камням, массивным золотым и серебряным украшениям, эмалям.
Пуаре давал моделям громкие имена, взывающие к исторической памяти: лилово-фиолетовое платье «1811 год», белоснежная «Жозефина», тёмно-красная «Евгения». Он использовал в своих композициях классическую основу и мотивы японского национального костюма, античный орнамент, арабскую вязь и пёструю украинскую вышивку.
Привычную для французов гамму цветов, пастельную и, по выражению самого Пуаре - “неврастеническую” он заменил фейерверком ярких, как экзотические цветы Востока, тканей – алых, оранжевых, лимонных, ультрамариновых, бирюзовых, зеленых. Зимой 1907-108 маэстро одел Париж “плотоядными восточными шелками”, дерзко сочетая в вечерних туалетах изумрудный атлас основных деталей с фиолетовой отделкой и розовый шелк с голубой отделкой. Лучшими работами Пуаре дразнил и искушал публику, создавал настроение праздника, волшебного приключения. Платья самого простого фасона, но сшитые из панбархата и тюля, в цветах, бисере, перламутре, в искусственном жемчуге и кружевах, предвосхищали композиции в стиле ар деко. Знаменитое бархатное манто «Исфахан», почти вульгарное в своей изобильной позолоте, было похоже на кафтан персидского шаха.
Желая чтобы предлагаемый им восточный стиль сопровождали соответствующие ароматы, Поль Пуаре открыл свою фирму по производству духов и косметической продукции. Первые духи – “Роза Розины” – он посвятил старшей дочери. За ним последовали пряные восточные композиции “Китайская ночь”, “Алладин”, “Запретный плод”, “Минарет”. В том же стиле ориентализма (от лат. orientalis – “свойственный странам Востока”, ”восточный”), столь любимом Пуаре, была выдержана и продукция школы прикладного искусства, созданной мастером. Эта школа названа маэстро именем другой его дочери – Мартины, производила ковры, вышитые покрывала, абажуры, обои и прочую мелочь домашнего интерьера. Все это продавалось в небольшом магазинчике в предместье Сент-Оноре.
Благодаря творчеству Поля Пуаре мода на все восточное с невероятной быстротой проникла во дворцы наследственной знати и финансовых магнатов, в квартиры адвокатов и врачей, в салоны светских дам и мансарды журналистов. Спрос опережал предложение. Поэтому еще до Первой мировой войны филиалы “Мартины” появились в Берлине, Лондоне и даже за океаном – в Филадельфии.
Популяризируя и продвигая рекомендуемый им стиль, месье Пуаре был крайне находчив, оригинален и изобретателен. Наделенный артистизмом и творческой фантазией, Пуаре в 1911 году устроил, грандиозный театрализованный праздник “Тысяча вторая ночь, или Торжество по-персидски”. Сам хозяин тоже принял участие в этом костюмированном действе, облачившись в просторный атласный халат, тунику из белой тафты и красный тюрбан. Он убедительно изображал султана, полностью вжившись в образ – вид имел величественный, царственный, но одновременно и милостивый. Гости, облаченные в необъятные шелковые шаровары, бархатные безрукавки и смешные юбки-абажуры, увешанные настоящими и поддельными драгоценностями, загримированные, словно для сцены, забыв о Париже в дивном “оазисе” Востока.
И впоследствии, устраивая подобные торжества, мастер стремился создать на один день или одну ночь органичную среду обитания для произведений своего искусства. Например, на “Празднике Вакха”, устроенном через год, главным героем стал античный костюм. Перед новоявленными нимфами, сатирами, музами, богами, сам маэстро предстал в образе Юпитера.
Наделённый мощным артистическим темпераментом и творческой фантазией, Пуаре хорошо рисовал, ещё лучше кроил и шил, превосходно разбирался в тканях и фурнитуре, увлекался историей искусств и фольклором. Всё созданное им было талантливо, ярко, неординарно, смело. Пуаре отказался от амплуа портного и ловкого торговца, поставщика модных товаров, которым гордились Ворт и Дусе. Так что считать Поля Пуаре просто модельером, автором новых костюмов было бы заблуждением. Он был Стилистом с большой буквы, Мастером в самом широком понимании этого слова – он создавал целостный образ женщины, воспитывал вкус и формировал жизненный стиль.
Еще одна ошибка заключается в том, что чаще всего вклад Пуаре в мир моды ограничивают введением популяризации восточных мотивов. Однако в действительности маэстро сделал несравненно больше. Он освободил женщин от жестких корсетов, предлагая им с 1907 года соблазнительные платья в стиле Директории, Консульства и Империи. Эти туалеты, ниспадающие прямыми стройными складками, не заставляли модниц шнуроваться до полуобморока в жесткие корсеты с косточками из китового уса или железа.
Пуаре также принудил дам отказаться от шуршащих нижних юбок, украшенных вышивкой, мережкой или кружевами. До этого долгие десятилетия такие детали были обязательным элементом женской одежды. Заботливые матери дюжинами включали их в приданое девиц на выданье. Любая уважающая женщина непременно надевала их (причем несколько штук сразу!), прежде чем выйти из дому. В сундуках и шкафах каждой рачительной хозяйки такого добра было предостаточно. А Поль Пуаре, введя моду завышенную линию талии, как в греческих туниках, проходящую под грудью, сделал эти жесткие, сковывающие, неудобные, громоздкие нижние юбки ненужными. Впервые за сотню лет женщина получила возможность одеваться самостоятельно, без помощи горничной, которая шнуровала традиционный корсет.
Мало того, Пуаре покусился на вековую традицию – на саму длину женского платья, вошедшую в пословицу “У женщины ног нет”. Оставив за вечерними туалетами привилегию, по-прежнему достигать земли, прогулочные и визитные платья мастер укоротил (О, Боже!) до щиколотки. Первоначально такая длина юбок была названа “просто бесстыдно короткой”. Народ ужаснулся но… “порнографические” веянья быстро вошли в моду. Женщины оценили удобство и эротичность такой длины, позволяющую лицезреть не только носки туфель, но и изящные лодыжки модницы.
Предложив показать ноги и укоротив платья. Пуаре не забыл и о такой важной детали, как чулки, которые теперь из нижнего белья превратились в доступный всеобщему обозрению предмет дамского туалета. Кстати, именно Пуаре впервые использовал в своих коллекция изделия телесного цвета, без которых, теперь, не мыслит себя не одна женщина. Но тогда, в 20-е годы, это было ошеломляющей новинкой.
Ну, и наконец, бюстгальтеры современной формы для прекрасных прелестниц первым из кутюрье тоже предложил он. Так что заслуги метра в мире моды крайне велики и не менее разнообразны. Он провел настоящую реформу костюма, и не стоит заблуждаться, ограничивая его вклад лишь созданием коллекций в восточном стиле.
Неверно так же утверждение о том, что маэстро не прилагал особых усилий для популяризации своих моделей, ограничиваясь лишь чисто театрализованными празднествами для избранных. Рассуждения о том, что стремление к элитарности делало неактуальным для кутюрье проблему расширения числа клиенток за круг “богатых и знаменитых”, не отвечают действительности. На самом деле Поль Пуаре искренне желал сделать свою моду и новый стиль доступным широкой публике. Для этого мастер пригласил к сотрудничеству известнейших художников-иллюстраторов и уже в 1908 году выпустил в свет альбом “Платья Поля Пуаре, увиденные Полем Ирибом”. Через четыре года появилось еще одно издание – альбом Жоржа Лепала “Вещи Поля Пуаре”, который продемонстрировал всему свету достижения выдающегося модельера и усилил его влияние в художественной среде. В 1911 году маэстро организовал первое в истории высокой моды турне по столицам Европы с участием манекенщиц, или, как тогда говорили живых манекенов. Это имело большой резонанс в прессе, что, безусловно, способствовало росту интереса к творчеству мастера во всех посещенных странах. А в 20-е годы, уже испытывая денежные затруднения, Пуаре строил планы относительно издания еженедельника, рассчитанного на так называемую среднюю женщину, в котором он планировал публиковать сделанные и подписанные им выкройки одежды. Реализовать этот свой проект он не смог исключительно из-за нехватки денег, а отнюдь не потому, что придерживался мнения об элитарности своих моделей.
Еще одно заблуждение о жизни и работе Поля Пуаре заключается в том, что обычно его представляют как крайне успешного модельера, быстро и рано добившегося славы и сумевшего удержаться на вершине модного Олимпа. Однако это утверждение верно только на половину – лишь в первой своей части. Действительно, славы Пуаре достиг необычайно быстро. Всего за несколько лет не слишком преуспевавший торговец зонтиками, предлагавший за бесценок свои эскизы дамского платья известным Домам моды, стал обладателем собственной марки. Путь к славе Пуаре начался в 1896 году, когда он семнадцатилетним юношей начала работать в лучшем парижском салоне – у Жака Дусе.
Конечно, тогда никто и предположить не мог, что этот расторопный молодой человек станет самым модным кутюрье Франции. Однако его способности находить общий язык с людьми и вызывать у них симпатию были замечены сразу. Не случайно Дусе предложил Полю обслуживать наиболее капризных клиенток – актрис Сару Бернар, Гарбиэль Режан и Мистангетт, слывших самыми элегантными женщинами Парижа. В книге «Одевая эпоху» (1930 г.) Пуаре с умилением вспоминает своё первое самостоятельное произведение, в буквальном смысле сочинённое для спектакля «Заза», в котором блистала Режан. Двойная широкая накидка-манто из чёрной тафты и тюля была от руки расписана белыми и сиреневыми ирисами, в полном соответствии с требованиями тогдашней моды в стиле раннего модерна - меланхоличной и витиеватой. Позднее он одевал танцовщицу Иду Рубинштейн, аристократок и певиц кабаре, русских великих княгинь и дам полусвета, придумал сотни оригинальных туалетов - от девически нежных до умопомрачительно экстравагантных...
Его дебют не остался незамеченным – в юноше увидели и оценили талант художника. Последовало приглашение в Дом моды Ворта. Проработав там всего около трех лет ( с 1901 по 1903), Поль сумел открыть собственный салон в Париже на Рю-Аубер, 5 . В нем все поражало изысканностью и оригинальностью: роскошная мебель, высокие мерцающие зеркала, украшенная китайскими вышивками и цветами витрина. Сам модельер выступал в роли гостеприимного, но властного хозяина – на восточный манер, а его прелестная жена и муза Дениз – в роли лучшей подруги постоянных заказчиц. Интерьеры и манера работы с клиентами свидетельствовали о том, что это не обычное дорогое ателье, а Дом Хорошего Вкуса, центр искусств, клуб для избранных.
Не удивительно, что салон Поля Пуаре сразу же вошел в моду – у него одевались французские аристократки и актрисы, русские великие княгини и жены богатейших российских фабрикантов. Впервые в Москву, а может быть и в Россию, «реформированные» платья Поля Пуаре привезла Анна Николаевна Бурышкина, жена наследника богатейшего «Товарищества мануфактурных товаров А. В. Бурышкина», красавица и щеголиха. В своей книге «Москва купеческая» её супруг П.А. Бурышкин вспоминая, что она надевала новомодные платья «к некоторому смущению тех, к кому мы ездили в гости». Долгие годы маэстро удавалось удивлять и поражать воображение. Он поставил свой задачей не только создавать оригинальные костюмы, но и конструировать вокруг них соответствующие интерьеры, творить иной стиль жизни. Он заставил публику относиться к костюму как к важнейшей части культуры, как к истинному произведению искусства. Пуаре мы обязаны и возрождением уважительного отношения к человеческому телу, не спрятанному, а живущему в любом костюме и вместе с ним.
Однако безудержная энергия и фантазия художника не всегда подкреплялись трезвым деловым расчетом. Интерес к восточной роскоши прошел, на смену изысканно-утонченным одеяниям пришли прагматичные силуэты. Модели кутюрье стали казаться чересчур вычурными, а он не смог приспособится к демократизации моды. Поэтому многие начинания и проекты мэтра оказались невыгодными в финансовом отношении. В результате чего накопился огромный долг.
Надеясь все-таки спасти свое детище, поль Пуаре даже распродал в 1926 году личную коллекцию картин великих мастеров живописи – с молотка ушли десятки полотен Матисса, Кеса ванн Донгена и Пикассо. Он продал даже драгоценности своей жены! Однако вырученных денег все равно катастрофически не хватало, поэтому прославленный Дом моды Пуаре пришлось закрыть. Сам же великий кутюрье, в избытке наделенный талантом и вкусом, но не разбиравшийся в законах рынка, вынужден был уйти из мира высокой моды.
Почти двадцать лет недавний баловень судьбы, самый модный кутюрье мира начала века работал в театре, издавал мемуары и книги по кулинарии, занимался “для души” живописью.
Однако не все забыли его. Один из друзей модельера – поэт, драматург и театральный деятель Жан Кокто – организовал в 1944 году ретроспективную выставку его творений, чтобы напомнить быстроменяющемуся миру моды, что сделал для него Поль Пуаре.
К сожалению, маэстро не увидел этой выставки – он умер за несколько дней до ее открытия. И, как это часто бывает, о нем тут же вновь заговорили. После смерти Пуаре возник культ Великого Мастера, Диктатора Моды. Его имя вновь, как и двадцать лет назад, стало легендарным, а жизнь уподобилась мифу.
Тогда-то и сложилось заблуждение, что Поль Пуаре всегда был преуспевающим кутюрье, пребывавшим на Олимпе моды до самой своей кончины.
Титул "Короля моды" парижанин Поль Пуаре (1879-1944) присвоил себе сам, но для этого у него были веские основания. Недаром многие историки костюма склоны считать его отцом моды ХХ столетия. Хотя в истории моды он, в первую очередь, остался не как создатель ошеломляющих нарядов из "плотоядных восточных шелков", а как человек, освободивший женское тело из плена корсета, нижних юбок и панталон.
«Моде необходим тиран», - провозглашает Поль Пуаре. Тем самым он, пусть и по эгоистическим соображениям, потому что в роли деспота-освободителя он видит лишь себя, точно сформулировал, чего же недостает моде на рубеже столетий. Среди всей этой сумятицы должен просто появиться кто-то, указывающий путь, и у этого человека должны быть новые идеи. Он должен любить жизнь, искусство и женщин, у него должна быть неутолимая жажда прекрасного и стремление реализовать себя.
Ну, и наконец, галерея творений месье Пуаре. Туш, занавес и крики "Браво!", только так подобает уходить королю!
Комментарии
Подписаться