Хронология бренда: Balenciaga

Шпаргалка по истории бренда - от платья без талии до Lego Shoes

Первый салон Кристобаля Баленсиаги открылся в 1919 году (тогда ему было всего 24 года) в Сан-Себастьян. На примерки к первым клиенткам - Королеве Марии-Кристине и Императрице Евгении - Баленсиаге приходилось добираться пешком несколько часов. (возможно, поэтому позднее он избегал примерок - каким бы важным не был клиент). В течение 20-х годов у Баленсиаги открылось еще несколько ателье в разных городах Испании; кроме придуманной им одежды, Баленсиага предлагал клиентам вещи Чарльза Ворта, Жанны Ланван, Мадлен Вионне, Эльзы Скьяпарелли и Шанель, которые он привозил из Парижа.

Когда в Испании началась гражданская война, Баленсиага эмигрировал в Париж; в августе того же года ему, никому не известному во Франции, удалось показать свою первую полноценную коллекцию. Резонанс получился нешуточный - французский Vogue резюмировал, что его драпированные платья из джерси "сделаны провидцем", Герцогиня Вестминстерская заказала розовое платье, а американские байеры всерьез заинтересовались Баленсиагой. Чуть позже, будто наперекор Диору, он придумал платье трапецивидного силуэта, где линия талии отсутствовала вовсе; Парижу оно пришлось по вкусу - из-за непрерывного потока клиентов Баленсиага выкупает под ателье второй этаж здания на Авеню Георга V, где находится его Салон.

Показ, устроенный там в 1939 году, газеты сравнивали с футбольным матчем - "у дверей сражались взбудораженные мужчины и женщины". Баленсиага же относился к популярности с брезгливостью - за соственными показами он наблюдал через опущенные портьеры, окна салона всегда завешивались тяжелой непроницаемой тканью (это была превентивная мера от копирования), а президент и финансовый директор Дома, Эллен Ренце, всегда повторяла: "Любопытным не место здесь". 

Одним из любимых материалов Баленсиаги была шелковая органза (пластичная, гибкая, но хорошо держащая форму), однако после войны он много работал со сложными материалами: бархатом, гипюром, расшитыми пайетками тканями. К концу 40-х по силуэту (чистому, почти аскетичному, очень сдержанному) его костюмы стали напоминать костюмы служителей Католической Церкви. Каждый раз, работая над коллекциями (которые показывались без всякой периодичности - как правило, на месяц-полтора позже, чем в других Домах), Баленсиага только отшлифовывал то, что было сделано им до этого - немного менял объем, длину подола, избавлялся от деталей.  Его близкая подруга, редактор Vogue Беттина Баллард, называла Баленсиагу "нацистом от кутюр": "Он никогда не достигает того совершенства, которого страстно вожделеет". Баленсиага много экспериментировал над формой рукавов; в этот период он особенно увлекся расширенными рукавами - почти все пальто и жакеты скроены на манер кимоно; примерно в это же время появилась легенда о том, что, раскраивая ткань, нужный угол Баленсиага высчитывает чуть ли не с помощью математических формул.

На показах Баленсиаги работали довольно взрослые модели - как правило, им было около 30. Писатель Кеннеди Фрейзер объяснял это тем, что "Баленсиага создавал одежду для женщин с чуством стиля - а оно приходит всегда после 35, вместе с горьким пониманием того, что жизнь очень-очень печальна". Музой Баленсиаги была Эрнестина Картер, редактор моды лондонской газеты The Times, - женщина некрасивая и со вздорным характером: "Ее походка была как у Дракулы... Ее большая голова, наклоненная, как у готового наброситься быка... Она держалась очень аггрессивно и дышала ненавистью" - описывал ее Фрейзер.

К концу 40-х в платьях и пальто Баленсиаги появилась какая-то почти религиозная отстраненность; они, свободно скроенные, почти не касались женского тела, и все чаще он предпочитал другим цветам черный. Баленсиага никогда не общался с прессой - он отказывался фотографироваться и не давал интервью; зато о нём охотно говорили другие - Ив-Сен Лоран, к примеру, из-за того, что "он лепит одежду для женщин, а не для заголовков" восхищался простотой одежды Баленсиаги. Юбер Живанши, его бывший ученик, указывал на то, что "платье Баленсиаги прислушивается к женскому телу и следует за ним - не наоборот". Даже дерзкая на язык Шанель (однажды назвавшая Диора 'безумцем') называла Баленсиагу "единственным кутюрье в полном смысле слова. Никто, кроме него, не способен самостоятельно раскраивать ткань, затем стачивать ее и наметывать вручную. Все остальные - всего-навсего дизайнеры". Диор называл Баленсиагу "учителем всех нас", а Диана Вриланд, главный редактор Vogue, "величайшим модельером из всех когда-либо существовавших".

В конце 50-х Баленсиага делает костюмы, где подол был длиной по колено - за несколько лет до появления мини-юбок; как правило, эти костюмы делались из ткани брокатель - шелкового жаккарда с вышивкой контрастного цвета нитью. Такой же тканью в Средние Века декорировали рясы католических священников - впрочем, о них напоминала не только ткань, но и строгая форма этих костюмов. Каждый Баленсиага делал вручную), поэтому к распространению в конце 50-х бюджетного готового платья он относился презрительно: "Зачем мне развращать собственное искусство? Зачем мне торговать им как на базаре?" (хотя при этом он делал много менее сложных платьев и пальто для американских байеров). В это же время он отказывается от публичных показов и запрещает прессе рецензировать коллекции.

К концу 60-х Баленсиага неожиданно прекратил работать; у Дома почти не было денег, а лаконичный узнаваемый силуэт предлагали бывшие ассистенты Баленсиаги - Андре Курреж и Эмануэль Унгаро. В начале 70-х Баленсиаге заказывают форму для стюардесс Air France - сразу после того, как одежда была готова, он называет профессию дизайнера "собачьей жизнью" и - это было за год до его смерти в 1972 году - окончательно уходит от дел.

В 1986 году компания Jacques Bogart S.A. выкупает Ателье Баленсиаги и первым делом запускает вторую, более дешевую, линию готового платья Le Dix - она будет продаваться в каждом втором универмаге (вместе с парфюмерией и аксессуарами Balenciaga Le Dix); руководящим дизайнером назначают Мишеля Гома. 

Через 5 лет вместо него возьмут немца Джозефуса Мельхиора Тимистера, который силился вернуть бренду репутацию кутюрного Дома. С 1995 года Тимистеру начал помогать Николя Гескьер; через два года он начал работать над первой линией Balenciaga - бренд представлялся ему “спящей красавицей, которую не знаешь, как разбудить”. Из-за этой неуверенности в собственных силах контракт с Гескьером подписали всего на полгода, но затем пролонгировали.

В 2001 Balenciaga покупает Gucci Group, руководство компании объявляет, что, если к 2007 году бренд не станет прибыльным, Гескьер будет уволен; уже к 2005 году совокупная прибыль стала эквивалентной сумме, инвестированной Gucci Group. В каждом интервью Гескьер нахваливает Кристобаля Баленсиагу ("Он был мастером экспериментов и абстракции. До чистоты и резкости, которую он создавал, не смог додуматься никто другой”) и сам пытается делать что-то похожее, не увлекаясь отделкой, а работая над формой.

В том же году в продаже появляется Balenciaga Motorcycle Bag, которая моментально становится синонимичной термину “маст-хэв”. Кто ее только не хвалил, и кого с ней только не видели; апогеем возбуждения вокруг Motorcycle Bag становится декларируемый журналами it-bag-феномен

В 2006 в Лувре устраивают ретроспективу Кристобаля Баленсиаги; куратором назначают Гескьера. После показа в том же году фэшн-критики мучаются дежа-вю и пытаются найти хоть какие-нибудь отличия между экспозицией и осенне-зимней коллекцией - что ни выход, то козырная карта Кристобаля Баленсиаги: преувеличенный объем, чистый цвет, скульптурный рукав. Гескьер оправдывается: "Поскольку я работал над выставкой, я не мог думать ни о чем другом. Все свое время я проводил, разглядывая архивы и документы - все это было очень вдохновляющим".

В 2007 в интервью International Herald Tribune Николя Гескьер говорит, что “Кристобаль Баленсиага создавал одежду, опережающую его время. Мне бы также хотелось смотреть на шаг вперед”. Слова он тут же доказывает делом - в весенне-летней коллекции того же года Гескьер показывает леггинсы, покрытые металлическими пластинами с золотым напылением - кроме как “футуристичными”, никак по-другому журналы определить их не смогли; сезоном позже Гескьер придумывает Lego Shoes - фантастические что по дизайну, что по цене; с этой пары обуви начинается it-shoes-истерия.

Фэшн-нонсенс - в весенне-летней коллекции 2008 года хайлайтом запросто мог бы быть каждый выход; итальянский Vogue тогда назвал скульпурные костюмы из вручную расписанного шелка “абсолютно космическими”.