Редактор американского Vogue Дерек Бласберг как-то сказал про свою коллегу Салли Сингер (которая также входит в состав жюри премии CFDA Fashion Award): «Она всегда знает, почему гайд-лайном коллекции является той или иной принт, почему пальто отделаны так, а не иначе, и какое платье у Стефана Пилати – любимое. Почему? Просто она всегда очень, очень внимательно следит за показом». Для всех остальных дизайнерам приходится отвечать на обязательный для скучных интервью вопрос о вдохновении – но и их скупые реплики объясняют далеко не все – в отличие от этой фэшн-головоломки.
После показа последней, весенне-летней коллекции Victor&Rolf один из дизайнеров бренда, Рольф Снорен, шутил: "Сегодня только и разговоров, что о рецессии и необходимости затянуть пояса потуже. Вот и мы решили вставить свое слово. Это наша интерпретация экономичности". Применительно к показанным тюлевым монументам это саркастичное заявление кажется фарсом. Впрочем, издевки над собственными –такими же насмешливыми – коллекциями что для Снорена, что для его соратника по бренду Виктора Хорстинга – обычное дело.
Так, Victor&Rolf всегда славились театральными излишествами – у бренда что ни коллекция, то гротеск. Их излюбленный прием – объемные воланы, многослойные оборки и рюши крупнее обычного. Эти с пантагрюэлевским размахом выполненные детали бренд перемещает из коллекции в коллекцию – отсюда и изобилие волнообразного декора в нынешней.
Из-за контрастных по цвету тюлевых вставок и по-геометрически резкого силуэта платья Victor&Rolf напоминают супрематические картины. Живописная техника супрематизма опиралась на комбинации разноцветных плоскостей самых простых геометрических очертаний – так и лекала для показанных брендом нарядов делались будто циркулем и линейкой-треугольником. Не случайно эту коллекцию The Wall Street Journal назвал "иллюзионистскими упражнениями на уроке тригонометрии".
С супрематическими произведениями платья сближали незамысловатые формы подолов, пройм и рукавов, словно намеренно упрощенные до геометрических фигур. С тюлевыми декоративными наслоениями та же история: они выглядят завершающим, размашистым и оттого нехитрым по форме мазком.
У Victor&Rolf каждый фрагмент платья – будь то лиф или линия плеча – не соперничает с другим, но индиффиренто существует поблизости; точно также ромбы, квадраты и трапеции, в неочевидном, как кажется, порядке разбросанные по полотнам Малевича или Розановой, образуют завершенные композиции.
Поначалу сущностью супрематического течения было признание превосходства цвета – фигуры на картине соревновались друг с другом в оттенках в первую очередь; так же и у Victor&Rolf – каждая деталь в платье автономна и по цвету контрастриует с другой.
Последнее сходство – ассиметричность. Неровно обрезанный подол, голое плечо, пышно отделанный рукав – фрагменты платьев были будто беспорядочно скреплены друг с другом – так же, как сгруппированы геометрические фигуры на супрематических полотнах.
Декорацией к показу был огромный глобус, очевидная метафора глобальных экономических неурядиц – эта проблематика была заявлена дизайнерами в названии коллекции, и затронута в их послепоказных комментариях: "Кризис – это пила, режущая всех без разбора. Нам вздумалось обыграть это, и поэтому некоторые платья словно искромсаны и порублены пилой".
Из-за многослойных тюлевых глыб, будто припудренных пастельных цветов и гофрированных деталей образы коллекции кто только не сравнивал с пирожными – причем эту смешливую метафору позволили себе важные и серьезные Financial Times и International Herald Tribune.
На рифленые стаканчики для кексов платья походили из-за сложенных вместе нескольких сотен слоев тюля; полудетская ассоциация подкреплялась цветовой гаммой: в таких же нежных, будто пыльных цветах традиционно делают марципановые украшения для сладостей.
Выступление Ройшн Мерфи было одновременно и саундтреком к показу, и наглядным доказательством справедливости сравнений с капкейками одновременно – ее конусообразную накидку из 137 слоев тюля было не отличить от пирожного-безе.
Эта, казалось бы, линейная ассоциация со сладкими кексами кажется не такой уж и примитивной в контексте известной манеры Victor&Rolf устраивать цирк из каждого показа. Из сезона в сезон дизайнеры создают образы почти манифестационного толка: в коллекциях мелькают даже не стилизации, а именно что однозначно сформулированные заявления:
Хайлайтом почти каждого показа Victor&Rolf делают нарочито карикатурные и понятные образы – такие, что в вопросе о катализаторах вдохновения двух мнений быть просто не может. И это обстоятельство объясняет, почему пирожные очевидно подобны платьям из нынешней коллекции бренда.
Супрематические контраст и ассиметрия, помимо прочего, подчеркивались и многочисленными элементами мужских пиджаков. Контраст беззащитной тюли и маскулинных лацканов дизайнеры объяснили так: "В случае финансовой нужды можно отрезать пару оборок – получатся великолепно скроенные костюмы".
Обрамляя рафинированные, романтически-выхолощенные платья деталями смокингов, Снорен и Хорстинг, по их же собственным словам, "снова подчеркнули идею многофункционального рецессионого кутюра", или же, согласно другим мнениям, "сделали общую для всех проблему кризиса поводом для глумления".
Комментарии
Подписаться