«Багровый цвет снегопада» Владимира Мотыля

Владимир Мотыль работал над своим последним фильмом, «Багровый цвет снегопада», шесть лет, масштаб картины оправдывает столь долгий срок. Действие фильма охватывает 23 года, с 1916 по 1939, и не меньший размах территорий: от Сибири до Канады, проходя через Петербург, превращающийся в Петроград, Киев, радующийся вольной Украине, и советскую Москву. Режиссер создает фактурную картину этого обширного по всем параметрам прошлого: в фильме не найти и двух героев с одинаковой манерой речи, а временной и территориальный диапазон истории диктует своеобразие мод, интерьеров и бытовых мелочей. Граненые стаканы сменяются изысканными фужерами времен нэпа, пышные дворцовые интерьеры Петербурга — убогими эмиграционными каморками в Праге, церковная утварь — балалайками, воспевающими Стеньку Разина.

В центре сюжета судьба Ксении Герстель (Даниэла Стоянович), дочки крупного киевского фабриканта и правнучки декабриста. Потерявшая всю семью девушка едва не погибла на передовой Юго-Восточного фронта в Первую Мировую, но вместо этого покалечила собственной безрассудностью видного полковника Ростислава Баторского (Михаил Филиппов) и в его лице встретила свою любовь.

Владимир Мотыль, снимая масштабное историческое кино, будь то «Белое солнце пустыни» об установлении советской власти в Средней Азии, «Женя, Женечка и "катюша"» о Великой Отечественной войне или «Звезда пленительного счастья» о восстании декабристов, всегда фокусируется на человеке, помещая героя в центр истории, и уходит от принятого в советском кинематографе жанра эпопеи. В «Багровом цвете снегопада», напротив, сюжетообразующей оказывается судьба девушки, показанная сквозь призму больших событий. Не декларируемая и навязываемая, а ощущаемая связь отдельного человека со страной и вытекающая из этого ответственность и трагедия — ключевой мотив фильма, который неустанно повторяет Ксения: «я любила Россию, а она меня—нет».

19-53 — номер домашнего телефона полковника и соотношение возрастов Ксении и Ростислава. На таких странных сближениях и совершенно литературных совпадениях строится сюжет фильма, то и дело перекликающийся с романом Пастернака «Доктор Живаго». Литература вообще играет в фильме особую роль: не известно, как бы сложилась судьба Ксении, не посмотри она «Три сестры». Пьеса, появляясь в картине неоднократно, работает на двух уровнях: как двигатель сюжета и как контрапункт. Как и чеховским персонажам, Ксении и ее близким присущи неприятие пошлости, корыстных, мелочных интересов, трусости, замкнутости в мире быта — героев с такими простыми и в то же время сложными моральными принципами давно не возникало на российском экране.

Может показаться, что картина слишком прямолинейна: стойкая героиня, ее благородный муж, честный брат, верная подруга очевидным образом получают все зрительские симпатии, а сторонники Красных показаны карикатурно, да так, что с возмущением Ксении про невозможность «допускать чернь к политике» сложно не согласиться. Однако, вместе с тем фильм не допускает однозначных обобщений, и среди той самой "черни" встречаются поистине прекрасные образы: рабочий на грязном сибирском заводе, не согласный с общими настроениями; старушка в Киеве, пытающаяся предотвратить избиение человека. Напротив, среди жандармов оказываются те, кто с оружием идут на требующих хлеба женщин. Список подобных эпизодов можно продолжать, важно то, что понятие «чернь» у Мотыля определяется не социальным положением, а внутренними нравственными установками героев. «Чернью» оказывается тот, кто готов пожертвовать своей женой и ребенком, если в партии «холку почистят», кто готов убить соседа за то, что тот «москаль» и старика ради наживы.

Фильм не отличается захватывающим сюжетом – последовательность событий проста и ожидаема, не удивляет оригинальностью героев – таких было много в кинематографе и, особенно, в литературе, но зато лента как будто бы погружает в мир основополагающих для человеческого существования вещей – честности, верности и любви. Совсем обычных, но оттого таких важных.