«Космополис»

Дэвид Кроненберг, культурный герой 80-х и канадский ветеран триллеров о физических и психологических мутациях, после нескольких лет топтания на месте вернулся к авторскому кино. «Космополис», основанный на одноименном разговорном романе американского классика Дона Делилло, оказался резким и емким политическим высказыванием, фильмом, исследующим патологии современной глобальной экономики. «Призрак бродит по планете, призрак капитализма».

Потрясающе точно подобранный кастинг венчает нарцисс-кровопийца, заветная мечта всех девочек-подростков Роберт Паттинсон. Про него, отлично подходящего на роль бесчувственного и самовлюбленного мультимиллиардера Эрика Пэкера, с некоторой неожиданностью теперь можно сказать, что он обладает и актерским талантом. Весь фильм мы наблюдаем за решающим днем в его подчиненной законам бизнеса и диктату рациональности жизнью, проходящей в офисе на колесах: его ждет череда встреч с различными бизнес-аналитиками, арт-дилером, личным врачом и здоровым чернокожим рэпером в бронированном и обезличенном снаружи белом лимузине. Среди пассажиров дорогостоящего автомобиля: Жюльет Бинош, Джей Барушель и Саманта Мортон.

Уже открывающие титры с живописью Джексона Поллока предвещают прорыв иррационального, что подтверждает первая сцена, в которой немотивированная потребность героя Паттинсона подстричься заставляет команду телохранителей отправиться вместе с ним через весь город, парализованный приездом президента и похоронами высокодуховного суфийского рэпера. Дальше за всем происходящим, включая нападение разбушевавшихся на Таймс-сквер анархистов, мы отстраненно наблюдаем сквозь пуленепробиваемые стекла лимузина, словно из аквариума. Столь же непроницаемой кажется и самодовольная ухмылка Пэкера, хотя от встречи к встрече все более явной становится его внутренняя трансформация и необъяснимое для него самого удовольствие от надвигающегося финансового краха.

Все коллеги и советники Пэкера в той или иной степени являются его внутренними проекциями: один, осознавая собственное величие, не может игнорировать внутренней пустоты, для другого рискованные финансовые махинации – лишь игра, которая может надоесть. Сам же главный герой вопреки собственной рациональности пытается выйти за свои пределы, преодолев абстракции многомиллионных переводов и причинно-следственных связей. Влюбленный в гармонию чисел, он тем не менее отчаянно пытается осознать иррациональное, не имея возможности себе в этом признаться: насилие должно иметь вескую причину, и для того, чтобы сделать следующий шаг в бездну, он каждый раз вновь ее находит.Однако Кроненберг выше однозначных суждений – диагноз системе каждый ставит сам. Режиссер оставляет финал открытым, с одинаковой беспристрастностью и интересом патологоанатома наблюдая за добровольной жертвой и деклассированным убийцей, способным принять ассиметричность простаты, но являющимся таким же заложником собственных психопатологий.