«На девятом небе» Андреаса Дрезена

Шестидесятисемилетняя Инга, в поисках разнообразия между воспитанием внучков и старушечьим хором, сама того не желая, организовывает любовный треугольник. Хмурым утром она сидит за швейной машинкой и штопает брюки, принадлежащие семидесятилетнему Карлу, седовласому велосипедисту. Спустя всего несколько часов Инга оказывается в его квартире. Внезапная вспышка гериатрической страсти заставляет поставить под вопрос складывавшиеся десятилетиями идеалы супружеской жизни. Инга, забыв обо всём, занимается с Карлом сексом. После того, как желание отходит на второй план, на женщину обрушивается совесть. Инга мчится домой и в последующие дни изо всех сил старается прекратить случайную связь. Но Карл не отпускает. Они начинают встречаться и становятся тайными любовниками. Подарок судьбы оборачивается несчастным случаем. Вина тяжёлой штангой ложится на плечи Инги. Не послушав дочь, она решается рассказать обо всём мужу Вернеру, надеясь на его понимание.

Возникающие во время просмотра ощущения можно сравнить разве что с заглядыванием в старый бабушкин холодильник, с пожелтевшими от времени полочками, заставленными банками с неопределённым содержимым. Сцены с совокупляющимися пожилыми людьми, воздействуют на сознание подобно сцене со снятием скальпа: и то и другое задевает за некий нерв, вызывая рефлекторное желание прикрыть глаза рукой. Возможно, причина кроется в реализме, с которым снят этот фильм. С моей точки зрения это абсолютно оправданно, поскольку такая манера повествования необходима для раскрытия художественного замысла. Невольно задумываешься, а с чем же связан этот рефлекс? Пожилым людям нельзя этим заниматься или они так уж отвратительно выглядят голыми? И где этот возрастной порог, после которого ими всё чаще произносится слово "срамота"? И так далее…

Андреас Дрезен, 52-х летний режиссёр картины не трудился над индивидуальностями. Образы героев достаточно обобщённые, в них нет ничего неординарного. Дрезен сразу же помещает их в трудную ситуацию, наблюдая, за тем как они себя там поведут. Есть ли любовь после семидесяти? Ну а если есть, но чтобы насладиться ей, нужно зачеркнуть тридцать лет своей жизни, что тогда? Пытаясь ответить на подобные вопросы, режиссёр уходит в минор, в психологическую драму. На ум приходит Лукас Мудиссон со своим ультрареализмом. Но если бы он снял это кино, то я чувствую, всем пришлось бы не сладко. Конечно, Андреас Дрезен достойно рассказал нам эту историю. Но, к сожалению, не покидает ощущение того, что это всего лишь точка зрения, причём одна из очень-очень многих, но никак не сама жизнь.