В Киношколе им. МакГаффина заканчивается набор на обновленную версию "Курса Продвинутого Кинозрителя. Сиквел", где на протяжение двух месяцев ведущие практики и теоретики российской киноиндустрии прочтут лекции и мастер-классы, задача которых объяснить, что же такое кино и как его понять. Перед началом курса студенты киношколы отправились на новый семинар самого известного консультанта по кино- и телесценариям Роберта МакКи.
Роберт МакКи – американский сценарный тренер, создатель системы разработки киносценария, голливудский консультант, автор бестселлера «История на миллион. Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только...». Среди студентов Роберта Макки 32 обладателя премии «Оскар», 168 обладателей премии «Эмми», авторы сценариев к таким фильмам, как «Властелин колец», «Код да Винчи», «Бэтмэн», «Вечное сияние чистого разума», «Валли», «Шрэк», «Карты, деньги, два ствола», «Секс в большом городе», «Люди Икс», «Великолепный Халк», «Звездные войны» и многих других.
В прошлом октябре успешно прошел семинар "История на миллион" гуру сценарного мастерства, как его принято теперь называть, Роберта МакКи в Москве, где на протяжение четырех дней, с утра до вечера, он учил профессионально рассказывать истории. О МакКи говорят, как о гении вербализации, он умеет аргументированно рассказать о том, что все понимают, но объяснить не могут. Каждый раз Роберт МакКи доказывает действенность своей теории о "рассказывании историй" (storytelling), доказывая ее на собственном примере прекрасного ритора и педагога. Год назад мы взяли небольшое интервью у мистера МакКи, где попросили его прокомментировать термин "МакГаффин", к которому он не раз обращался на лекциях.
В этом году он посетил с той же программой Киев, а уже вчера состоялся первый день нового семинара "Жанры" в Москве, в рамках которого он подробно расскажет об основах триллера, драмы, комедии и отдельно поговорит о телевизионном тренде. Накануне Роберт МакКи встретился с журналистами и поделился своими мыслями о нашем времени, искусстве, политике и российском кино.
О языке и терминологии МакКи
Прежде всего, хочу сказать, что когда вы говорите «язык Макки», для меня это звучит забавно. Я говорю на очень простом языке драматургии, и те два человека, у которых я научился всему, что я знаю, это Константин Станиславский и Джон Говард Лоусон. Значительная часть того, что я преподаю, основывается на методе и философии Станиславского. Джон Говард Лоусон был марксистом, эдаким сценаристом-социалистом в 30-е годы. Он написал потрясающую книгу, которая называется «Теория и техника сценарного и драматургического мастерства». Именно от него я взял такие термины, как «провоцирующий инцидент» или «пропасть», которая открывается между ожиданиями персонажа и тем результатом, который дает ему реальность. Эта концепция настолько же древняя, насколько древним является само мастерство и ремесло «рассказывания истории» (storytelling). Например, «поворотный пункт» – это термин Аристотеля.
По сути я занимаюсь «вторичной утилизацией» давно существующей терминологии. Вот такой бизнес! Я стремлюсь напомнить людям о том, что раньше было общим знанием.
О российском кинематографе
Вы должны понимать, что требуется смена целого поколения. Я бы очень хотел объяснить российским кинематографистам разницу между декоративной работой и экспрессивной работой. Декоративная работа, в том числе операторская, требует постоянного внимания к себе, в то время как экспрессивная растворяется в восприятии зрителя. Но кинематографисты хотят получать призы на фестивалях в Берлине, Каннах, Венеции. И это тренд, который противоположен тем тезисам, что я преподаю. Пока люди стремятся держаться за те методы, к которым они привыкли, которые унаследовали, и потребуется еще много времени, чтобы перейти к выразительной работе над человеческой природой. Также существует целый ряд факторов, которые я не могу напрямую контролировать, например, деньги. Одна из причин, по которой Голливуд может работать так, как он работает, и снимать то, что считает нужным – это продажа прав на те или иные фильмы. Система заключается в следующем: производится определенный кинопродукт, он уходит в прокат, и производитель надеется, что он сможет заработать достаточно денег, чтобы покрыть расходы и окупиться, в то время как прибыль приходит со вторичных рынков – это продажа DVD, продажа прав на телевидение и на загрузку с таких сайтов, как Netflix, показ фильмов во время трансатлантических перелетов и т.д. Как вы понимаете, в России достаточно трудно зарабатывать на правах на вторичном рынке, настолько сильно пиратство. Это одна из причин, почему кинематографисты не вкладываются в работу настолько, насколько могли бы, потому что им очень трудно выйти в прибыль. В итоге государство финансирует кинопроекты и
у кинематографистов нет прямой цели заработать на прокате фильма на вторичных рынках, нет мотивации увлечь широкие зрительские массы. В результате мы получаем российские «поэтические произведения».
Именно поэтому, как я уже сказал, потребуется некоторое время для того, чтобы изменилось не только мышление кинематографистов, но и сама система, которая позволит снимать фильмы и строить успешную кинематографическую карьеру. Я хотел бы подчеркнуть важность создания живой культуры производства кинематографического продукта. Это еще одна причина, по которой я буду рассказывать о телевидении в это воскресение. Если бы я был молодым сценаристом сегодня, я бы не писал сценарии к полнометражным художественным фильмам. Я бы работал над тем, чтобы создать самый лучший телесериал в мировой истории. В ходе моего четырехдневного семинара, который будет посвящен глубокому исследованию таких важнейших жанров, как детектив, любовная история, комедия, я буду стремиться к тому, чтобы люди не только уважали большой экран, но и начали серьезно относиться к телевидению. По моему глубокому убеждению настоящие «соборы» сценарного мастерства XXI века будут построены для телепроектов.
О телевидении
Не знаю, как эта система работает в России, но в моей стране сценарист на телевидении имеет большую творческую свободу, а кинематограф становится все более консервативен. Телевидение – это совершенно дикий, безумный мир, где работают с такими вещами, на которые кинематографист просто не отважится сегодня. Например, есть очень известный сериал, который называется «Умерь свой пыл» (Curb Your Enthusiasm). Это самая еврейская комедия, которую только можно придумать. Она рассказывает про еврейский мир в Беверли Хиллз и, разумеется, еврейский мир кинематографа и телевидения. Буквально недавно смотрел эпизод, в котором протагонист Ларри Дэвид находит палестинский ресторан в Лос-Анджелесе, где готовят самого лучшего цыпленка. Основной конфликт этого эпизода заключается в постановке вопроса: позволительно ли еврею ходить в палестинский ресторан в Лос-Анджелесе? И Ларри Дэвид считает, что курица – это круто, это самая лучшая курица, которую он ел в своей жизни. Он идет в ресторан и видит там палестинскую женщину. Она потрясающе красива. Он поворачивается к своему другу и говорит: «Хм, может быть, это следующая миссис Дэвид?». Они заводят разговор, флиртуют, и она идет к нему домой. «В процессе» она выкрикивает проклятия в адрес евреев и Ларри Дэвид просто тащится. Потом он рассказывает друзьям, что это был самый лучший секс в его жизни.
Вы не сможете выиграть «Золотого медведя» в Берлине, если у вас в фильме будет такая сцена. То же самое с «Золотой пальмовой ветвью». Ни один кинематографист сегодня не отважится на что-то подобное, а на телевидении это происходит каждый день.
На телевидении вы можете писать абсолютно обо всем и выбирать любой предмет для смеха: насилие, политику, коррупцию. На телевидении можно делать все! В то же время кинематограф становится очень политкорректным, зрелищным и в итоге пустым за исключением нескольким фильмов, о которых я рассказываю на семинаре. Будущее за телевидением! И если кинематографисты не поймут этого сегодня, то телевидение их обойдет на ближайшем повороте.
У современных кинематографистов просто не хватает храбрости или «больших яиц», как говорят в Калифорнии. Они боятся бросить гранату в общество.
О традиции «рассказывания историй» и декадансе
Очень нужны проекты, которые как-то сводят воедино художника, частный и государственный капитал, потому что сейчас мы видим треугольник «художник- государство-бизнес», они постоянно борются друг с другом. Это, конечно, завязано на эгоцентризме. По-настоящему великий автор думает только о своей аудитории, о том, какой эффект его произведение окажет на другого человека. Потому что если вы как художник хотите выразить себя, это подразумевает кого-то, кто будет реагировать на ваши действия. В конце концов, человечество создало искусство чтобы обогатить свою собственную жизнь, а не для того, чтобы у художников раздувалось эго. Вначале я упоминал Джона Говарда Лоусона, он говорил, что когда в обществе традиция «рассказывания историй» идет на спад, в результате мы получаем декаданс. Мы можем просто оглянуться по сторонам и задать себе вопрос: «В каком мире мы живем?». В непросвещенном мире, и он действительно движется в сторону декаданса. Одна из причин заключается в том, что истории, которые сейчас рассказываются, крайне банальны. Поэтому очень важно, чтобы какие-то социальные институты, государственные институты и общество объединились ради создания традиции «рассказывания историй», которая возвысит нас всех.
О предвыборной гонке в США
Обама выигрывает, но буквально на чуть-чуть. Митт Ромни совершил распространенную ошибку – он просто перечисляет факты. На самом деле, это очень интересная предвыборная компания с точки зрения «рассказывания историй». История Обамы – это история, которую врач рассказывает пациенту: «Все будет хорошо, Вам нужно принимать лекарства и в конечном счете Вы поправитесь». Это очень реалистичная история. Она основана на том, что Обама знает, где находится правда. Обама выиграл свои первые президентские выборы, рассказывая о фантазии. Он рассказал гипотетическую историю, основанную на желании перемен. Через четыре года он и мы вместе с ним осознали, насколько незначительными оказались эти перемены. Поэтому сейчас он решил рассказывать такую «больничную» историю. Теперь уже очередь Ромни говорить о фантазии и его фантазия абсолютна гипотетична: «Если мы снизим налоги, если мы сохраним присутствие государства в экономике, то все будет замечательно». Его история – это фантазия, потому что он не дает никаких фактов. В итоге один из них рассказывает реалистичную, даже депрессивную историю, в то время как другой повествует о фантазии. Но главное, что ничего из этого не сработает, это полная чушь. Если Ромни выиграет выборы, он будет вынужден повысить налоги и не сможет контролировать госрасходы так, как того хочет. Я думаю, что в глубине души, если у Ромни есть душа, он это понимает. То, что он говорит, это такой процесс продажи, и это вранье. С другой стороны, Обама не может подняться на сцену и рассказать нам историю о герое боевика, потому что он, во-первых, слишком честен, а во-вторых, его давит реальность. В конечном счете американцы должны будут сделать выбор между двумя жанрами – реализмом и фэнтези. Я очень надеюсь, что они выберут реализм. Мы понимаем человеческую природу: люди хотят верить в идеалы и любят верить фантазиям. Как говорил Зигмунд Фрейд,
«невозможно жить в реальном мире две минуты подряд». Если вы пытаетесь сконцентрироваться на реальности хотя бы две минуты, ваш разум сразу начинает отвлекаться. Реальность слишком ужасна.
И Обама пытается это продать. Посмотрим, что из этого получится.
О трендах в мире и семинаре в Москве
Журналисты часто склонны думать, что в мире постоянно что-то меняется, в то время как история, жанр, те объекты, внимание к которым приковано постоянно, на самом деле остаются стабильны. Изменения происходят на поверхности, часто они достаточно тривиальны и касаются стилистических моментов. А если все же говорить о трендах, то нужно отметить серьезную поляризацию: с одной стороны спектра мы имеем блокбастеры, а с другой стороны артхаус-фильмы. Эта борьба идет уже около 40-50 лет. Блокбастеры становятся все более и более блокбастерными, все более и более насыщенными спецэффектами. Здесь мы должны винить практически во всем Джеймса Кэмерона, который сделал все, чтобы навязать нам 3D-эффекты. Он сделал это по той простой причине, что в его собственности находится технология создания 3D-изображений. Кэмерон обошел все киностудии, всех продюсеров и по сути выдвинул ультиматум: «Господа, если вы хотите работать со мной, вам придется использовать технологию 3D». Для меня это оскорбительно и не просто оскорбительно – это абсурдно. Когда я рос, в 50-е годы, у нас около двух лет в тренде были показы стерео-фильмов. Но единственная причина, по которой тогда использовали 3D технологии – это поиск повода что-то «закинуть» в аудиторию, чтобы этот стерео-эффект был более заметен. Повод использовать 3D-эффект заключается в том, что таким образом фильм якобы становится более реалистичным. Но на самом деле в 90 случаях из 100 мы воспринимаем мир в двух измерениях. Три измерения практически не регистрируются нашим мозгом, поэтому в первый час просмотра фильма мы постоянно замечаем 3D-эффект и не можем сосредоточиться на той истории, которую нам рассказывают. Только через час, когда мы наконец-то привыкаем к тому, что нам показывают, мы перестаем замечать 3D и погружаемся в историю, которая становится по-настоящему реальной.
Отсюда вопрос: «Зачем использовать 3D, если мы так серьезно работаем в ходе просмотра фильма над тем, чтобы перестать этот 3D замечать?»
С другой стороны, артхаусные фильмы минималистичны. В них мы видим все меньше историй и все больше красивой декоративной операторской работы, в то время как я выступаю за то, чтобы работа оператора была не декоративной, а экспрессивной. По сути мы имеем тот же самый эффект, что и 3D. Первую половину фильма мы замечаем, насколько прекрасный вид нам показывает оператор, восхищаемся, и только потом, возможно, начинаем замечать саму историю. Таким образом, и там, и тут мы видим, что над содержанием превалирует техника и технология, а я обучаю моих учеников тому, что находится между этими двумя полюсами. Мне интересна человеческая природа, которая исследуется в жанрах, о которых мы будем говорить на семинаре в Москве, и в тех историях, которые люди могут рассказывать друг другу. В течение четырех дней в Москве – это будет очень интенсивный курс – мы будем работать с девяти часов утра до восьми вечера над гуманистичными, человеческими жанрами: детектив, комедия, любовная история, телесериалы. А последним, четвертым днем, посвященным телевидению, я особенно горжусь, потому что это еще один тренд: лучшие сценаристы сегодня уходят из Голливуда на ТВ. Я рекомендую молодым сценаристам начинать в формате длинной сточасовой истории, потому что для такого рода истории требуется создание по-настоящему сложных персонажей, по-настоящему сложных взаимоотношений для того, чтобы как в фильме «Клан Сопрано» было чем заполнить эти восемьдесят восемь часов мощной форы.
Самый свежий тренд заключается в том, что телевидение мало-помалу вытесняет кинематограф.
Об антиэмоциональном стилевом экстриме
Основная проблема европейского кинематографа заключается в том, что у него нет хребта как такового. По сути, Европа реагирует на Голливуд. Я это наблюдаю в течение всей своей жизни. Когда я был молод, голливудские фильмы были очень сентиментальными, как пуховая подушка, если хотите. Европейский кинематограф – это гораздо более темные фильмы: Герман, Трюффо, Феллини. Затем Голливуд перешел на темную сторону, в то время как в Европе в качестве реакции на этот тренд кинематографисты вдруг начали делать фильмы о детях. Я не понимаю, откуда что взялось, но пошла какая-то ностальгия, режиссеры начали снимать фильмы о своем детстве. Сейчас мы видим спецэффекты в Голливуде и минималистичную живописную операторскую работу в Европе, «неотарковщину», если хотите. И что я наблюдаю сейчас? Мы не делаем фильмы о реальной жизни, мы делаем фильмы о фильмах. В Голливуде это делается с помощью спецэффектов, в Европе – с помощью красивой операторской работы. Таким образом, мы видим упражнения в технике создания фильма. Почему это происходит, не знаю, сказать трудно. При этом понятно, что есть такие хорошие режиссеры, как Клинт Иствуд, например, который использует приемы минимализма для того, чтобы создавать великолепные эффекты. Может быть, дело в том, что мы имеем дело со своеобразным маятником, который колеблется между романтизмом и классицизмом: романтизм, классицизм, романтизм, классицизм. И сейчас мы находимся в таком антиэмоциональном стилевом экстриме. Это объясняет циклические процессы.
Где-то 50 лет назад все виды искусств исчерпали свою форму. Джексон Поллок покрасил холст в черный цвет и сказал: «Это картина». Джон Кейдж превратил музыку в шум. Авангардисты 1960-х годов создавали такие непоследовательные, хаотические, коллажные реальности, разбивали форму и экспериментировали, складывая осколки по-новому. В романе был период постмодерна, где подчеркивалось, насколько искусственным на самом деле является искусство. Все виды искусств, все формы были истощены. Просто послушайте современную популярную европейскую музыку. Это абсолютное дерьмо. Там уже даже музыканты зачастую не участвуют в создании, это компьютерная генерация музыки.
С формальной точки зрения можно поставить диагноз «абсолютно исчерпано». Сейчас уже нет авангарда, можно говорить только о «ретрогарде».
Кинематографисты возвращаются к антиструктурным находкам 50-летней давности. То, что тогда было увлекательным, сейчас становится тривиальным. Поэтому сейчас авторы лежат в нокдауне, и им нужно понять, как работать дальше. На мой взгляд, рецепт простой: нужно перестать делать фильмы о фильмах и начать делать фильмы, создавая истории-метафоры из жизни. Понять жизнь – это очень серьезная работа. Кто угодно может играть в игрушки, но вырасти и понять человеческую природу, выразить ее – это очень серьезная работа, которой многие молодые авторы избегают сегодня. То ли они просто не хотят серьезной работы, то ли боятся ее, я не знаю. Поэтому когда я читаю лекции, я говорю о сути детектива, комедии, любовной истории или психологической драмы. Я призываю авторов к тому, чтобы они использовали форму для выражения содержания.
Семинар проходит в Москве в кинотеатре «Кодак Киномир» с 18 по 21 октября.
Семинар организован Cinemotion Group при поддержке Банка "ТРАСТ
Материал подготовлен Киношколой им. Магаффина mcguffin.ru
Комментарии
Подписаться