Недалекое технократическое будущее, плотно населенное роботами. Андроидов не продают разве что в киосках «Союзпечати». Генри и Моника – двое безответственных супругов, чей сын пребывает в коме, решаются на покупку экспериментальной модели – искусственного мальчика по имени Дэвид, способного любить, чтить и слушаться. Поначалу они относятся к своему приобретению как к игрушке – дорогой, непонятной и потому очень страшной, но материнский инстинкт берет свое: Моника все реже запирает Дэвида в шкафу и даже позволяет ему посидеть за обеденным столом. Между тем ее биологический сын приходит в себя и, вернувшись домой, принимается строить своему высокотехнологичному братишке замысловатые козни. Природное коварство легко побеждает искусственный разум. Дэвид оказывается на свалке.
Дальнейшие события разворачиваются в лучших традициях слезливых рождественских сказок о голодных сиротках, замерзающих перед сияющими витринами кондитерских. Дэвид отказывается понимать, что мама его не любит – специальные платы, отвечающие за сыновнюю любовь, сделаны на совесть и рассчитаны на несколько тысяч лет бесперебойной работы. В компании трогательно хромающего плюшевого медведя и морально устаревшего киберлюбовника он идет по миру, пересекает разъеденные цивилизацией ландшафты, поднимается в небо и опускается на самое дно. Он верит, что где-то там, за горизонтом, живет добрая фея, превратившая деревянного Пиноккио в настоящего мальчика. Если можно вдохнуть жизнь в полено, значит, можно заставить биться железное сердце. И маму не будет бить током всякий раз, когда она решит его искупать.
Впрочем, роботу, сконструированному для любви, ни за что не стать человеком. Для этого ему нужно научиться врать и ненавидеть.
Спилберг, сделавший себе имя простыми, внятно рассказанными историями, на этот раз вторгся на чужую территорию. Первый сценарий, написанный им после 19-летнего перерыва, напоминает перечень фобий, одолевающих человечество, сунувшее нос в третье тысячелетие. Что касается золотого голливудского мальчика Хейли Джоэла Осмента, он выступил достойно. Натерпевшись от мертвых в «Шестом чувстве», в «Искусственном разуме» он вполне талантливо страдает из-за живых.
Комментарии
Подписаться