Павел Бардин снял, скорее всего, лучший фильм 2009 года. Фильм «Россия-88», картина о русских фашистах, о каше в голове обычных людей и о том, в каком мире мы живем, часто этого не замечая. Это честный, точный, выдержанный фильм-высказывание, которое нужно и важно заметить, понять и обсудить. Мы поговорили с режиссером Павлом Бардиным и продюсером фильма Анной Михалковой.
Почему вы решили снять фильм именно на эту тему?
Павел Бардин: Были и другие идеи, просто эта показалась мне наиболее актуальной, и вписывалась в тот предполагаемый бюджет, которым мы могли располагать.
Как давно вы придумали фильм?
П.Б.: Идея пришла года два или три назад. Изначально хотелось снять фильм субъективной камерой, и мы думали, что это будет фильм про наркомана. Когда придумали историю про Штыка и фашистов, стало очевидно, что именно ее и надо снимать таким образом, потому что сегодня youtube и есть способ их самовыражения.
В начале фильма у вас еще не было такой большой продюсерской команды? Как появилась Анна?
П.Б.: В самом начале фильма, из семи продюсеров было три: Василий Соловьев, Петр Федоров и я.
А как появилась Анна?
П.Б.: Я шел по Николиной Горе и вдруг, откуда ни возьмись, выбежала девочка и, укусив меня за ногу, сказала «Слава России!» и тут я понял, что обязательно надо снимать фильм, который она могла бы спродюсировать.
Анна Михалкова: На самом деле решение продюсировать этот фильм я приняла почти сразу, как его увидела, несмотря на то, что при первой встрече товарищ Бардин сразу мне нахамил.
Это, наверное, вас сразу и привлекло?
А.М.: Нет, скорее, его хамство как бы говорило мне: «Не берись за эту работу!». Мне очень понравилось кино. Я посмотрела его в черновом монтаже, и стало очевидно, что очень важно, чтобы оно вышло, чтобы люди его увидели. Это все от зависти, - когда видишь что-то талантливое, сразу хочется поучаствовать.
П. Б.: Я с Анной Никитичной познакомился раньше, чем она думает, - моя женщина дала мне посмотреть короткометражку "Люди из камня" (http://www.youtube.com/watch?v=4mdGVk87Rq4). Я проникся большим уважением к тому человеку, который этот фильм спродюсировал.
А.М.: Что не помешало нахамить мне при первой же встрече?
Вы уже три раза касались этой темы, может, расскажете, кто кому нахамил?
А.М.: Я попробую рассказать эту историю так, как будто ни разу не рассказывала, чтобы было интересно. Обычно, когда люди приходят к тебе просить денег на кино, ты всегда оказываешься в позиции немного сверху. То есть ты имеешь определенную власть. Ты можешь попросить чуть-чуть поменять фильм, где-то что-то вставить, ну, в общем, имеешь право голоса. А я человек, в общем-то, неконфликтный
П.Б.: Ты единственный человек, который общается и с Никитой Сергеевичем и Гарри Бардиным.
А.М.: Так вот, когда мы вели переговоры о проекте, я все время думала, почему они не приводят с собой режиссера. И вот, с третьего раза его все-таки привели, и он сразу сказал мне: «Нам плевать на ваши деньги, делайте что хотите, кино мы менять не будем. Это вопрос времени, мы все равно его когда-нибудь доделаем так, как хотим мы».
А вы вообще сильно влияете на сам съемочный процесс, высказываете ваше мнение?
А.М.: Я могу высказывать свое мнение, участвовать в обсуждениях, но я не видела еще ни одного режиссера, который бы меня послушал. Это все равно всегда диалог, бывают ситуации, когда личные отношения могут послужить плохую службу, бывает так, что любое слово продюсера воспринимается с раздражением. Я смею предположить, что у меня неплохой вкус и мои замечания, те немногие которые все-таки были, были адекватными.
П.Б.: Да мы и сами понимали, что надо немного поджать фильм, сделать его немного динамичнее. Мы специально заставили себя после съемок не смотреть его около пяти месяцев, чтобы потом свежим взглядом отследить то, что мы пропустили.
Вы писали сценарий под Петра и Марину (Исполнители главных ролей)?
П.Б.: Да, изначально я хотел работать именно с ними.
Герой Петра Федорова- Штык, умнее и интереснее основной массы фашистов в нашей стране, это было сделано специально?
П.Б.: Он и не является представителем основной массы. Не зря в фильме всем остальным героям задают вопрос: "как ты стал фашистом". У основной массы героев внятного ответа на этот вопрос нет, а у него есть четкая, сформулированная позиция. Среди разного рода фашистов есть не только пятнадцатилетние отморозки, есть и «СПАС» и банда Рыно-Скачевского, есть взрослые, образованные люди. Мы хотели показать, что они бывают разными.
Насколько для вас было важным сохранить достоверность?
П.Б.: Было важно удержаться на грани между художественностью и достоверностью. Если бы мы снимали историю, так как все происходит в жизни, никто бы не поверил, а жизнь часто намного более фарсовая, чем можно себе представить.
У вас в фильме есть ролики, которые банда Штыка делает сама. Это зарисовки, в которых обличают Евреев, Армян и прочих. В этих местах зал смеялся, они были сделаны довольно остроумно, происходит ли это на самом деле?
П.Б.: Да. Основным поставщиком роликов для нас был настоящий скинхэд, – Тесак. Они снимают постановочные ролики, про Армян, Евреев, Таджиков, пытаются шутить на эту тему, пародируют программу «33 квадратных метра». На мой взгляд, они менее интересны чем наши, хуже сделаны и пр., но это та степень художественного преувеличения, которую мы могли себе позволить. 
В первой половине фильма нет очевидной оценки действиям скинхэдов, не боитесь, что это вызовет обратную реакцию и фильм полюбят именно скинхэды?
П.Б.: Нет. Во-первых, скинхэды не являются целевой аудиторией фильма. Мы специально изучали опыт мирового кино на эту тему. Есть два фильма ставших культовыми именно среди этой части аудитории. Это «Ромпер-стомпер» и "Американская история икс". Первый фильм стал культовым, потому что у режиссера нет внятной оценки действий скинхэдов, кажется, что такой задачи даже не стояло. И другая сторона в фильме выглядит очень непривлекательной. Поэтому, естественно, фильм полюбили его герои. Второй – «Американская история Икс», наоборот, абсолютно «плакатная» история. Там есть внятная позиция, абсолютно четко выраженная. Но именно потому, что фильм выстроен по всем канонам, первая его половина «плакатная». Нортон, - боевая машина, сверхгерой, убийца без страха и совести. Именно такие плакаты они вешают у себя в комнатах, именно это им нравится. А герой Петра Федорова не плакатный, он глубже, поэтому фильм вызывает разную реакцию даже у аудитории скинхэдов. Я читал в блогах рецензии тех, кто уже видел фильм, и в основном они все были отрицательными, только одна была положительной.
На показе в рамках фестиваля «Весенняя Эйфория» за мной сидели два человека, которые очень хорошо демонстрируют общие настроения в обществе. В конце фильма они сказали «Все это конечно прекрасно, но теперь покажите нам про чеченцев, которые режут русских детей», там вообще звучало много подобных мнений.
П.Б.: Самое удивительное, что эти люди стесняются собственных взглядов, - они задают какие-то абсолютно абстрактные вопросы, а потом пишут у себя в блогах, как они вмазали режиссеру, как порвали его и, мол, какой дешевый понт закончить фильм списком людей, погибших от рук скинхэдов. Вопрос один, почему же вы все это не сказали, когда была такая возможность? Они не вступают в дискуссию и единственный человек на показе, которого можно было бы заподозрить в русском национализме, после фильма подошел ко мне и пожал руку, сказав: «Спасибо, ваш фильм заставляет задуматься»
В фильме обозначены две проблемы: одна, это радикально настроенная банда скинхэдов. Вторая, – обычные люди. В фильме есть сцена, в которой герой подходит к людям на улице и спрашивает, разделяют ли они лозунг «Россия для русских» и большинство отвечают утвердительно. Какая проблема кажется вам более актуальной, важной?
П.Б.: Вторая, конечно, и ей сознательно уделено меньше внимания в фильме. На мой взгляд, именно эта сцена самая жесткая в фильме, не считая финального списка погибших от рук скинхэдов. Именно эти люди меня больше всего волнуют, именно они являются целевойаудиторией, потому что необходимо понять, кому они это говорят, что они говорят и что из этого следует.
В чем на ваш взгляд причина таких суждений?
П.Б.: Во-первых, потому что не существует внятной позиции общества и власти, поступают разные сигналы, Путин и Медведев говорят очень правильные вещи об экстремизме и национализме, а потом чиновник говорит, что 80% преступлений – это этнические преступления, что не является правдой. Статистика достаточно точная наука и понять, насколько она правдива можно, посмотрев,какими критериями отбора она пользуется. Что такое этнические преступления? Это только уголовные преступления? Это ограбления? Кражи? Коррупция? Изнасилования? Кого считать этническим преступником? Дагестанец живущий в России – это этнический преступник? Или это только гастарбайтеры-мигранты? В общем, такой статистики явно нет и не может быть, и она не может быть достоверной. Тем более я наблюдал за людьми, которые приводят эти цифры, с небольшим промежутком времени приводились данные о 30%, о 60%, потом о 70% потом, о 80%. Так не бывает. Барсеточник из Дагестана ворует барсетки не потому, что он дагестанец. А грузин угоняет машины не потому, что он из Грузии. Нет этнического мотива в этих преступлениях. А вот русские нацисты совершают преступления именно, потому что они Русские Нацисты.
А что должно произойти, чтобы каша в голове людей прекратилась?
П.Б.: Нужно, чтобы выросло поколение, которое сейчас воспитывает Анна Никитична в программе "Спокойной ночи, малыши"..
А.М.: Знаешь, что мой сын мне недавно сказал? Он у меня очень подкован политически. Знает фамилии разные. И он мне говорит: «Америка – зло. Саакашвили напал на Россию. Я белый русский». Вот таким текстом примерно. Учитывая, что на самом деле он наполовину Черкес.
А папа что говорит?
А.М.: Он говорит, что, видимо, твой сын действительно белый русский. Это притом, что в нашем доме такие разговоры попросту невозможны. У нас не сидят перед телевизором с пивом и не кричат: «Так вам Американцам и надо», но он смотрит программу «Время», «Вести», новости, и поэтому так рассуждает. А ведь нет ничего плохого в том, чтобы любить свою страну. Но для этого надо хотя бы знать, что в ней живет много разных людей, национальностей. Нужно знать, кто, собственно, ее населяет. Мне пришло на программу «Спокойной ночи, малыши!» письмо от женщины из какого-то маленького города и она мне написала, - «сделайте, пожалуйста, программу про мой город» и дальше на четырех страницах, убористым почерком написала как у них там хорошо, какое озеро, какой лес, - я читала это как роман.
П.Б.: Я имею в виду, что у тех детей, которых Анна Никитична сейчас воспитывает, еще есть шанс вырасти другими. Для этого сейчас надо многое поменять. Иначе мы всегда будем жить в косной, ксенофобской стране. Сейчас народ фактически не участвует в жизни общества, прямые линии с президентом подготовлены заранее, прямых выборов нет, люди никак не влияют на политический процесс. И те, кто является противником открытости государства говорят, что народ не готов. А он так никогда не будет готов. Потому что если признать, что вокруг быдло, которое ничего не может, тогда надо ставить крест на стране. Давайте вызывать китайцев, НАТО, говорить, что мы не справились, давайте владейте нами. И это будет позор, для тех же русских националистов в первую очередь.
В чем причина отсутствия острых, социальных фильмов в России?
П.Б.: Мне кажется проблема в том, что сейчас есть такая огламуренная манера снимать кино. Вне зависимости от темы, картинка должна быть приятной и теплой, - получается такая милая теплая картинка, которая воспринимается как потемкинская деревня и не задевает зрителя. А при этом есть фильмы – такие, как например фильм «Полумгла», или «Риорита», которые могли бы широко прокатываться и тем не менее, их нигде нельзя посмотреть. Мне кажется, что этот продюсерский тренд, который был в последнее время, он перестал работать. Кино должно быть разным, создаваться для разных людей и не быть похожим одно на другое.
А как вы относитесь к явно пропагандистским фильмам, таким как недавно снятый для первого канала «Олимпиус Инферно»?
П.Б.: Мне кажется, что режиссеру просто надо устроить закрытый показ для друзей Грузин и все станет понятно. Даже если представить, что человек не читает газеты и не следит за ситуацией в мире, в его фильме Грузин играют Осетины, а это уже многое объясняет.
В вашем фильме главную роль грузинского юноши тоже играет осетин.
П.Б.: Мы специально не конкретизировали национальности героев, там есть и Грузины, Армяне, есть Осетины. Мы хотели подчеркнуть,что на их месте мог бы оказаться кто угодно. Как минимум, очевидно, что Грузины не торгуют одеждой на Черкизовском рынке.
А в чем все-таки причинатого, что режиссеры соглашаются снимать явную агитку?
П.Б.: Мне недавно приносили нечто подобное. Приносил человек, который явно не задумывался о том, что он делает, потому что ему было бы неудобно, пришлось бы пересмотреть всю существующую у него систему ценностей. Принес сценарий. Сюжет о том, какие плохие грузины и как замечательно с ними воевали абхазы в 92 году. На что я сказал замечательная тема, я абсолютно за, но только если фон войны будет абсолютно реалистичным. Если мы скажем, какие плохие были Грузины, какие плохие были Абхазы, как выгнали двести тысяч Грузинов из Абхазии, а Грузинов там было большинство, расскажем про Басаева, который в чине капитана Российского ГРУ воевал на стороне Абхазии, и про то, как начались истории с отрезанием голов, про то, как потом со всего северного кавказа приехали негодяи вывозить оттуда лошадей и белые рояли. Нельзя показывать одну сторону, точно так же были люди, у которых убили родственников, - они взяли ружье и пошли воевать, - не важно, за кого, а просто потому, что иначе не могли. И только если показать с разных сторон были и хорошие и плохие люди, только тогда можно снимать такое кино. А снимать боевик о том, как Грузин со шрамом на лице убивает маленькую девочку с плюшевым мишкой, а потом крупный план на мишку, а он весь в крови,- это не очень интересно.
Это такой «Wag the dog» получается.
П.Б.: Да, но только там эти люди даже вызывают симпатию. Они не скрывают, что это пиар технологии, они циничные, но они хотя бы трезво понимают свое место в общей действительности. А тут есть заблуждения на грани идиотизма.
Вы зарекомендовали себя как социальный режиссер, дальше будете снимать нечто похожее?
П.Б.: Уходить от социального кино не хочется. Потому, что есть интерес. Есть кино, которое я очень люблю, но снять не смогу. Феллини, Боб Фосс, прекрасные режиссеры, прекрасное кино, но это выше моего ремесла, моих навыков в профессии. А есть кино, которое мне нравится, и я понимаю, что могу его снять, и в этом направлении хочется работать. Но замыкаться в нише тоже не хочется. Когда я прочитал Хазарский словарь Павича, я был очарован, когда я прочитал другие его книги, я понял, что это все продолжение одной. Мне, в этом смысле, ближе какой-нибудь Спилберг, не потому, что он снимает через раз коммерческое-некомерческое, а потому, что старается быть разным. 
Но к производству сериалов для молодежных телеканалов не вернетесь?
П.Б.: Надеюсь, что жизнь не заставит. Хотя, предложения поступают. И, что самое смешное, это всегда очень похоже. Приходят, говорят: есть классная история, только ты ее сможешь снять как надо. Я беру, открываю в любом месте сценарий, а там диалоги вроде – «Кто, кто?» - «Конь в пальто». И сразу понятно, что история классная, и только я могу ее снять как надо. А если серьезно - я хочу снять комедию с Петром, с Мариной, с Арчибальдом в главных ролях. Арчибальд - актер, игравший у нас школьного учителя, наставника в банде Штыка и другими любимыми мною актерами, с которыми удалось уже поработать.
А.М.: То есть, ты опять меня не снимешь?
П.Б.: Я дам тебе эпизодическую роль.
А.М.: Почему эпизодическую?
П.Б.: У тебя слишком большой масштаб личности.
А.М.: Я действительно не понимаю, почему мне не дают больших ролей, все говорят – тебе нужно играть большие роли и где они?
П.Б.: А как же "Сумасшедшая помощь"?
А.М.: Мне Боря сказал, что я разрушила его драматургию, потому что там был эпизод, а я, мол, вышла очень широко .
П.Б.: По-моему, на тебе там вся лирика и держится.
А как же фильм "Связь"?
П.Б.: Я знаю такой лесбийский фильм.
А.М.: А ты "Связь" не смотрел? Жаль, я там хорошо играю.
П.Б.: Ты вообще везде прекрасно играешь.
А.М.: Ладно, вернемся к комедии. Мне действительно очень нравится Арчибальд, он лучше вас всех вместе взятых, он мне все время говорит – все что вы делаете прекрасно, но особенно «Спокойной ночи малыши».
П.Б.: Да, ты знаешь, он мне тоже это говорит: "передай ей привет и скажи, что лучшее, что она делает - это «Спокойной ночи, малыши», и что он без них спать спокойно не ложится. Он постоянно предлагает снимать комедию с ним в главной роли, потому что он всегда хотел сыграть комического персонажа и думаю что ему, конечно, удастся такая роль. Мне он нравится очень как актер, потому что он думающий, а я очень люблю думающих актеров. Как Феллини любил думающих актеров, правда, он с ними особо не разговаривал, он просто ставил их и говорил – смотри вдаль и считай до десяти.
А.М.: У него так играл Марчелло Мастрояни.
П.Б.: А я так не могу, мне нравится придумывать биографию персонажей, А Арчибальд мог позвонить в два часа ночи и сказать: «Я понял, что мой герой должен сказать, записывай», - и это при том, что обычно он ложиться спать в десять.
Почему альтернативный лидер банды раскалывает ее в итоге, и главного героя предают почти все его друзья?
П.Б.: Потому что это жизнь, потому что мы рассказываем историю про лучшего из них и так бывает. Это немного похоже на «Республику шкид», мы пытались выстроить эту банду не как подобие какой-то существующей, а как настоящий коллектив, пытались представить себе то, как на самом деле он мог бы существовать. А стая она довольно жестока. И она работает только в коллективе, поодиночке там редко чего-то можно добиться.
Один из самых важных героев в фильме тот, кто, собственно, снимает фильм. Мальчик с камерой, который пытается быть близко к главному герою, он же в целом не идейный, он просто прибился к ним?
П.Б.: Он идейный, но у него такая легкая шизофрения. С одной стороны ему нравится хорошее кино, у него на стене плакат черного Сэмюэля Джексона в «Криминальном чтиве» и Аль Пачино, в фильме «Лицо со Шрамом», где тот играет кубинского мигранта. С другой стороны он поддерживает ультра-правые идеи, он пытается встроиться и быть своим, и от этого он очень страдает.
В фильме есть идея о том, что скинхэды не безнадежны, что с ними надо разговаривать?
П.Б.: Недавно я был на радио «Свобода», и в эфир позвонила женщина, которая написала книжку про скинхэдов. Она говорила о том, что скинхэды не обучаемы, что их невозможно изменить, что их сто тысяч, что они все больные и что изменить их уже никак нельзя. В таком случае надо строить огромную тюрьму на сто тысяч человек и всех их туда сажать, а лучше собрать на стадионе и расстрелять. Мне кажется, что как раз это ни к чему хорошему не приведет. Тот факт, что люди реагируют, спорят, выстраивают свою точку зрения, уже говорит о том, что они не безнадежны.
Как вы сегодня оцениваете прокатные перспективы фильма?
А.М.: Оптимистично. Мы надеемся, на какой-то прокат.
Широкий?
А.М.: Ну, как, широкий, тысяча копий и реклама на первом канале, это вряд ли. Мы ставим задачу выпустить его в прокат и у нас есть 15-20 кинотеатров, которые могут показать этот фильм. Это огромная проблема, что в России зритель не может посмотреть ни одного фестивального фильма, какой бы он ни был лауреат чего угодно, хотя аудитория есть, не очень большая, но все-таки есть. Сейчас мы хотим подготовиться к прокату, провести определенную подготовительную работу
П.Б.: Главное, чтобы люди начали говорить на эту тему. Поэтому мне бы очень не хотелось, чтобы фильм превратился в фествиальное, маргинальное кино, потому что люди неподготовленные вполне адекватно реагируют на фильм, порой лучше, чем подготовленные. Было бы здорово показать фильм как можно больше количеству людей.
А вот то противодействие, которое, то ли было, то ли не было, оно прошло?
П.Б.: К сожалению, я все-таки оказался на периферии от этих интрижек в Ханты-Мансийске, нескольких историй со снятием материалов, многие журналисты в частных беседах говорили о том, что им не дают писать на эту тему.
А кто же все-таки мешал фильму, вы знаете каких-то конкретных людей?
П.Б.: Я не знаю, но очень хотел бы узнать. Я бы очень хотел поговорить с этими людьми, понять кто это. Это звонок из администрации? Телевизионные начальники? Какого уровня? На каком уровне нацисты и люди им сочувствующие встроены во власть? Было бы очень интересно узнать об этом. Но это неизвестно, потому что практики настоящих журналистских расследований почти нет. И я очень благодарен тем людям, которые сделали истории со снятием материалов достоянием общественности. И думаю, что те люди, которые пытались мешать выходу фильма, очень обломались, потому что в итоге сделали нам огромный пиар, которого мы бы никогда не смогли добиться. Я думаю, что сейчас напрямую мешать прокату фильма никто не будет. Я сейчас дочитываю книгу, которая называется "Кремлевский кинотеатр", книга замечательная, то, что там изложено совершенно ужасно, - потому что, например, в книге идет обсуждение какого-то фильма, а рядом сноска – этот режиссер расстрелян, этот сослан в лагеря и так далее. Сейчас конечно страна уже поменялась, и когда говорят, что 37-ой год вернулся, то это, конечно, неправда. Есть определенная закрытость, но с ней можно и нужно бороться. И, к счастью, этот фильм не единственное высказывание на острую тему. К сожалению, есть сегодня определенное представление о том, что не надо раскачивать лодку. Но как можно раскачивать лодку, которую уже штормит и штормит сильно.
Комментарии
Подписаться