Микеланджело Антониони(1912 - 2007) – культовый режиссер 60-70ых годов, своими картинами отображал проблемы современного общества: духовное омертвение, эмоциональная усталость, одиночество людей ,отрешённости людей друг от друга, даже во влюблённости. Ему свойственны долгие тихие кадры, пронизанные внутренним светом, небольшое количество диалогов, часто с ключевым для понимания фильма смыслом.
В этом посте я приведу краткую биографию Антониони, а также выдержки из интервью 1969 года, которое позволит многим лучше понимать идею его кино, скрытую за внешней странно-пустой картинкой.
Микеланджело Антониони родился в Ферраре(Италия) 29 сентября 1912 года. Закончив школу, он поступил в Болонский университет, где сперва изучал филологию, но в конце концов получил специальность экономиста. Во время учебы Антониони начинает писать кинорецензии для местной газеты Il Corriere Padano, жестко критикуя итальянские кинокомедии того времени. К этому же времени относится его первая попытка заняться кино. Однако съемки, происходившие в психиатрической клинике, не закончились ничем, так как больные панически боялись осветительного оборудования. К 1939 году Антониони окончательно решает посвятить свою жизнь кино и переезжает в Рим, где работает в официальном фашистском журнале Cinema, возглавляемом сыном Муссолини Витторио. Вскоре, однако, ему приходится уйти оттуда из-за разногласий с редакцией. В это же время Антониони поступает в Centro Sperimentale изучать кинорежиссуру.
Режиссёрским дебютом Антониони стала документальная картина «Люди с реки По», а первый его игровой фильм «Хроника одной любви» вышел в 1950 году. Признание же и широкая известность пришли к режиссёру в 1960-х годах, после фильмов «Приключение», «Ночь», «Затмение». Все картины были связаны стилистически и тематически: в черно-белых пейзажах и интерьерах разыгрывались судьбы красивых людей (Марчелло Мастрояни, Ален Делон, Леа Массари, Жанна Моро), погруженных в эйфорию свободных 60-х. 70ые годы отмечены конфликтом с властями, первым инсультом, фильмами «Забриски Пойнт» (ставший знаковым фильмом культуры хиппи) и «Профессия репортер», а также «золотой пальмовой ветвью» Каннского кинофестиваля 1967 года за фильм "Фотоувеличение".
Второй инсульт, произошедший в 85году приводит к параличу правой половины тела и необратимой потере речи. В 1986 году режиссер женится на Энрике Фико, сыгравшей роль второго плана в его фильме "Идентификация женщины" (Identificazione di una donna, 1982), которая становится его помощницей. В течение десятилетия после инсульта Антониони не ставит полнометражных картин. Лишь в 1995 году при помощи немецкого режиссера Вима Вендерса был поставлен новый фильм Антониони по мотивам его книги 70-х годов — " За облаками".
Фрагмент интервью 1969 года - Samuels, Charles Thomas. Michelangelo Antonioni // C.T. Samuels. Encountering Directors. N.Y., 1972.:
Гостиная комната в доме Микеланджелло, где происходит интервью, отображает непрекращающиеся интеллектуальные поиски хозяина, нежели стремление создать комфортную обстановку уюта. За исключением плюшевого дивана комната практически не имеет мебели, зато книги, магнитофонные ленты, журналы, картины и предметы искусства различных эпох полностью заполняют собой окружающее пространство. Наконечники старинных стрел и обломки лезвий, фрагменты античного оружия и замысловатые пепельницы, даже низкий кофейный столик бугрится разными коробками, статуэтками и не поддающимися логическому описанию объектами.
Голос у Микеладжело мягкий и ровный, взгляд - печальный. В то время, как лицо и строгая осанка не выдают его 60летний возраст, серьезные намерения на счет интервью, выливаются нервными тиками, когда он затрудняется с поиском необходимых слов.
В(Журналист): однажды, вы сказали, что выучив пару базовых правил кинематографии, можно позволить себе делать все, что угодно, даже нарушать эти самые правила. Что это за правила?
О(Антониони): О, таких правил сотни, их преподают в школах кинематографии, и эти уроки важны только до того момента, как вы начали снимать кино сами. Иногда я намеренно снимаю так, чтобы показать их абсурдность и бесполезность. Главное донести свою идею до зрителя, академическая правильность абсолютно не важна.
В(Журналист): Что вы имели ввиду, в своей пояснительной речи в Каннах перед показом «Путешествие», что человек стоя на пороге Вселенной, обременен чувствами абсолютно неуместными ситуации?
О(Антониони): Я именно это и имел ввиду: мы связанны культурой, которая невероятно далека от развития, которого мы достигли в науке. Человек науки уже на Луне, в тоже время моральные принципы не менялись со времен Гомера. Из этого дисбаланса рождаются страхи , тревога и расстройство сознания многих людей, которые не позволяют им адоптироваться к современной жизни.
В(Журналист): До сих пор я понимаю, но какие выводы вы подразумеваете. Должен ли старый моральный багаж быть выброшен? Возможно ли это? Способно ли человечество создать новые концепции морали?
О(Антониони): Если честно, меня тошнит от этого заезженного слова. Я никогда не смогу понять, зачем мы так мучительно долго следуем им, обусловленным еще паническим страхом перед природой. Мы живем в обществе, которое принуждает нас использовать эти самые устоявшиеся концепции, но мы уже не понимаем , что они на самом деле значат. Уже сейчас космос и вселенная становятся нашим истинным знанием, которое позволит отказаться от старых концепций и моральных клише.
В(Журналист): Позвольте связать, ваши утверждения с кино. В «Приключении» Сандро понимает что его распущенность вредна Клавдии, с которой они связанны важнейшими отношений его жизни. Хотите ли вы заставить нас поверить, что настигающее его в последствии осознание вины – ошибка, бессмысленная ноша? Т.к что заставляет чувствовать вину – это некие романтические концепции и
О(Антониони): Сандро – персонаж фильма про 60ые, и он полностью погружен в подобные моральные коллизии. Он итальянец, католик – жертва строгой морали. Я хочу сказать, что в будущем подобная моральная дилемма не имеет права существовать. Сегодня(имеется ввиду 1969г-примечание) мы только начинаем подглядывать в ту реальность, а в 60ые мы жили в стране, где Папа и Ватикан имеют колоссальное вмешательство в наше мироощущение. В Италии до сих пор нет школы или зала заседаний без распятия на стене. В наших домах, в нашем сознании мы ежедневно, сталкиваемся с вскормленной еще в детстве проблемой, что всю нашу жизнь сопровождают соблазны, от которых нельзя избавиться. Все персонажи моих фильмов борются с этими проблемами, в поисках личной свободы, в попытке освободиться от оков, не способные избавиться от морали, концепции греха, целого арсенала штучек.
В(Журналист): Не считаю ваши предсказания только вопросом времени. Будет ли вообще правильно расстаться с этим, как вы выразились, арсеналом штучек. Я размышляю, что вообще важнее: путешествие на Луну или традиции нашего сознания, уходящие корнями к Гомеру.
О(Антониони): Я хочу подчеркнуть, что я говорю только о чувственном опыте. Я, не социолог и не политик, и лишь представляю будущее, каким его сам вижу. Факты же сегодняшнего дня очень противоречивы – движение современных молодых людей, было рождено под знаком анархии. Новое общество, более толерантное, гибкое, основанное на системе способной совпадать с современными событиями, фактами и нуждами. С другой стороны, эта молодежь группируется в некие эзотерические и оккультные группы, что тревожит меня. Я просто не знаю, что думать.
В(Журналист): Недавно, посмотрел ваш первый документальный фильм о предрассудках крестьян, и заметил много сходства между крестьянами и любимыми вами хиппи.
О(Антониони): Какие сходства?
В(Журналист): И те и другие носят талисманы. У крестьян есть маги - у хиппи есть гуру. Действительно ли это, то самое будущее или наоборот еще более бородатое прошлое?
О(Антониони): Я считаю, что это сходство определенно желанием хиппи не реконструировать общество, а, наоборот, разрушить его прежние формы и вернуть практически в состояние античности, к менее механизированным , боле чистым образцам жизни, не основанным на постулатах современной жизни. Отсюда те самые сходства, но я не верю, что достигнув необходимой мощи(если это вообще произойдет), эти молодые люди создадут общество руководствуясь античными критериями – это было бы абсурдом. Они хотят передумать идею общества, и никто не знает каким образом.
В(Журналист): Я по-прежнему, озадачен – вы говорите о будущем с высокими технологиями, и они вам нравятся, но в ваших фильмах часто проглядывает отвращение к современным технологиям и машинам
О(Антониони): Я не говорю, что технологии это плохо, иногда мы можем обойтись без них. Меня завораживают машины не столько своей функциональностью, сколько красотой. Но, в то же время, сегодняшний человек не может адоптироваться к новым технологиям – присутствует явный конфликт – машины, окружающей действительности с человеческим сознанием. И в моих фильмах человек – эта та составляющая, которая работает не верно, не машина.
В(Журналист): Понятно, это следствие. А что является причиной – ошибка в природе человека или какой-то конкретный момент в истории?
О(Антониони): Не делайте из меня философа современной жизни – кем я просто быть не могу. Персонажи моих фильмов – это персонажи, не надо воспринимать их ни как живого человека, ни как некий символ. Не пытайтесь вынести мораль из их жизненной ситуации. Воспринимайте их как что-то реагирующее с вашим сознанием, превращающееся в личный эмоциональный опыт.
В(Журналист): А что если, я что-то не так восприму?
О(Антониони): В моих фильмах вообще ничего нет, кроме того, что вы чувствуете.
Комментарии
Подписаться