Монолог трубочиста из города, в котором нет труб

«Самый главный босс» — типичная комедия положений, от нетипичного режиссера. Собственно об этом ГЗК (голос за кадром принадлежит конечно Ларсу,  как и отражение в окне, которое является знаковым моментом фильма, некой чертой между театром и моментом, когда грим уже пора смывать) предупреждает с самого начала ленты. Мол, так и так, не рассчитывайте на особую глубину мысли и творческий полет автора, после которого все свернется, а потом развернется — это всего лишь комедия. И со стороны Триера, есть в этих словах доля кокетства

Фильм был просмотрен в онлайн-кинотеатре КЕНГУРУ.ТВ с оригинальной звуковой дорожкой и субтитрами. И хоть фино-угорская звукокадабра для меня оставалась загадкой, артхаус нужно смотреть именно так — на языке оригинала. Если есть проблемы с языком — с субтитрами.

«Босс» — это такой театр внутри фильма. Место, где шекспировская метафора воскресает во плоти, так сказать, и ко всеобщему ликованию же, умирает. Или не умирает. Возмем, например, Равна, который и будучи самым главным боссом выдает себя за сотрудника, и не желая играть роль бейсбольной биты для голов своих подчиненных, на десять лет меняет ее на роль всеобщего любимчика. Метте — вечно влюбленная улыбашка, которая играет в увольнение только для того, что бы продолжать играть во влюбленность. Похоже, и глава исландской мега-корпорации тоже, всего лишь кукла для роли вспыльчивого скальда (тонкого ценителя Гамбини, как выясняется), стучащего стульями и выдающего тирады исландской брани лишь для всеобщей потехи.

Кстати о куклах. Рваный, практический подсовывающий случайные кадры видеоряд, своеобразный знак качества Ларса фон Триера, только подчеркивает общую марианеточность движений и действий актеров. Он был отснят с применением специальной технологии Automavision©. При такой технике съемки фильма или записи звука, влияние человека умышленно ограничивается, вводя элемент случайности и «механизируя» процесс. Как только оператор выбирает наилучшее стационарное расположение камеры, компьютер, запрограммированный с помощью определенных алгоритмов, выдает ряд параметров — наклон, план, фокусное расстояние и вертикальное положение. В случае с «Самым главным боссом», применялось еще и дополнительное правило, запрещающее использование каких-либо сторонних источников света, кроме тех, которые присутствуют в кадре и какую-либо пост-обработку отснятого материала, кроме монтажа.

Главная же кукла «Босса» — актер не знакомый с фильмами Тарковского, проповедник Гамбини, недопонятый трубочист Свенд, которого Равн и нанимает в качестве императора своей марионеточной империи, потому как, фирму-то, он задумал продать. Продать исландской акуле IT-индустрии. А 150 тысяч, одолженные у сторожил компании — «простить», оставив тех с носом.

Возможно ли возвращение к высокой морали, на соблюдении которой настаивает Свенд? Ведь настоящий босс, в сущности просто мягкий человек, который, пытается уйти от неприятных решений и не шевелить корку накопившейся за 10 лет лжи.

И вот, в решающий момент, когда все женщины и раскаявшийся настоящий директор заодно, плачут (а матросы смеются, конечно), маски сняты, и казалось бы «хеппи энд» неотвратим, происходит… другой «энд». Деньги и честолюбие, желание быть в свете прожектора, порой, заставляют совершать людей поступки, еще более непредсказуемые, чем «прыгающий» видеоряд «Самого главного босса».

Закончить эти нехитрые размышления хочется финальным аккордом из фильма — моралью, если вы в ней еще не разочаровались:

«Я приношу извинения, как тем, кто желал увидеть большее, так и тем, кто желал увидеть меньшее. Те, кто получил то, зачем пришел — заслуживают этого».