Франкофония

Посольства Франции, Швейцарии, Бельгии и Канады объединились, чтобы устроить мега-кинофестиваль. Деньги европейских налогоплательщиков потрачены не зря: программа франкофоных фильмов получилась объемной и захватывающей: семейные эпосы уживаются с гормональной секс-комедией про прыщавых подростков, абсурдистскими притчами и шедеврами документального кино.

«ПРОЩАЙ, ГЭРИ» (Франция, 2009) — фильм открытия, победивший на прошлогодней Неделе критики Каннского кинофестиваля полнометражный дебют Нассима Амауша, недлиная — всего час десять — и завораживающая работа. Я смотрел эту ленту в Канне, как раз после награждения, и, говоря честно, она несколько терялась на фоне тяжеловесов основного конкурса или ударных премьер параллельного «Двухнедельника режиссеров» (среди которых — еще один участник кинонедели в Москве «Красивые мальчики»). Выбор именно этого негромкого фильма для старта фестиваля франкофонии немного удивил — обычно фестивали открываются под барабанный бой, с фейерверком, чем-то бравурным и ослепительным. Но выбор оправдан — у Амауша нет звезд и спецэффектов, его скромный (не по художественным достоинствам, но по интонации) фильм легко не заметить, и это несправедливо. Почему — сейчас попробую рассказать. Начав с более ранней работы, которую ответственные кураторы фестиваля тоже привозят в Москву.

Показ «Прощай, Гэри» дополнен короткометражкой Амауша «Несколько крошек для птиц» (2005), получасовым документальным фильмом, снятым в иорданском поселке на границе с Ираком. Это, по сути, киноаналог передвижнической картины «Последний кабак у заставы», наблюдение за владельцами придорожной лавки под звуки старинной арабской песни про птиц. На примере этой лаконичной документальной зарисовки видно, в чём сила молодго режиссера: он — спокойный и вдумчивый наблюдатель, доверяющий камере и людям перед ней. Его поэтизация реальности ненавязчива и естественна, благо идёт изнутри, из того самого внимания к миру вокруг. Вот забавный усач, наскоро сменивший «проамериканскую» майку на заправленную в брюки рюбашку, наполняет контрабандным бензином канистры и вспоминает туристическое паломничество в Иораднию в период войны с Ираком. Вот девушки, похожие на цветки среди пыльной пустыни, обсуждают, за сколько часов можно добраться до Парижа, а старик, вспоминая песню, где птицы несут любовное послание, говорит, что сейчас это проще сделать по телефону: «голубь до Сирии три дня будет лететь, а звонок займет три минуты».

Из подобных, только уже разыгранных актерами сцен — внешне обыденных, но с магией внутри — складывается «Прощай, Гэри», где вынесенное в заглавие имя принадлежит легендарному голливудскому актеру Гэри Куперу, которого паренек из заштатного индустриального городишки считает своим отцом. А по соседству обитают вовсе не американские звезды — самые обычные люди, жизнь которых Амауш не приукрашивает и не драматизирует, она ему интересна и так. Получается простое и прекрасное кино — о простых и прекрасных людях.

На другом полюсе — «КРАСИВЫЕ МАЛЬЧИКИ» (Франция, 2009), смачная сексуальная комедия о подростках, которую на русский перевели слишком мягко; вернее было бы «Красивые яйца». В каннском «Двухнедельнике режиссеров» ее приняли на ура — зал аплодировал минут десять, и я тоже хлопал, не жалея рук. А меньше месяца назад, 28 февраля, режиссер Риад Сатуф получил национальную кинопремию «Сезар» за лучший дебют. Обаяние фильма — бронебойное, структура — многослойная. Это действительно до одури смешная комедия, говорящая про первые «шевеления плоти» без малейшего стеснения; рядом даже «Американский пирог» покажется целомудренным. Это и гротескный школьный фильм с целой галерей комических взрослых — вроде маниакально-депрессивного учителя биологии (сигающего, в конце концов, с крыши), горячей мамочки или порнозвезды (в этих ролях мелькнули всё ещё красотки Ирен Жакоб и Валерия Голино). Но кроме комического угара в фильме Сатуфа есть толика меланхолии, которой потешные подростковые страдания приправлены с изяществом Франсуа Трюффо.

Безусловный шедевр фестиваля — «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ СКАЗКА» (Франция, 2008), высококлассная семейная драма, призер позапрошлого Каннского МКФ, не добравшийся до наших кинотеатров из-за дистрибьюторских предрассудков. Прокатчики, видите ли, боятся длинных фильмов, а «Рождественская сказка» идет два с половиной часа. Ну да, режиссер Арно Деплешен мыслит в эпических временных категориях, но смотрятся-то его фильмы на одном дыхании. А «Рождественская сказка» — самый совершенный из них, с царственной Катрин Денев в роли Юноны, главы не самой счастливой французской семьи, вынужденной собрать родственников на «черное рождество»: у Юноны лейкемия, ей надо выбрать одного из близких (находящихся друг от друга на недружелюбном отдалении), чей костный мозг подходит для трансплантации. Деплешен обладает уникальным стилем — свои семейные байки он рассказывает четко и внятно, но с едва уловимым сдвигом по фазе. Он сбивает пафос диковатой иронией, добавляет в реалистическое повествование сумасшедшинку и сюр; не только патентованный псих в исполнении любимого деплешановского актера Матье Амальрика — все герои «Рождественской сказки» немного чокнутые (в хорошем, разумеется, смысле), а одним из важных персонажей этой саги становится призрачный волк, которого видят только дети. На родине к Деплешену относятся неоднозначно. С одной стороны, он — едва ли не самый признанный представитель своего поколения, завсегдатай Каннского конкурса, баловень судьбы. С другой, Деплешен — едва ли не первый, кто вернул французскому кино тему семьи, похеренную «новой волной», и на взгляд некоторых его коллег-ревнивцев, таких семей на самом деле не бывает. Еще как бывает.

Рядом с «Рождественской историей» с ее завуалированным безумием — стопроцентно шизофренические роуд-муви «ЭЛЬДОРАДО» (Бельгия, 2008) и «ДОМ» (Швейцария — Франция — Бельгия, 2008), чья международная слава тоже началась на Каннском фестивале.

«Эльдорадо» — роуд-муви в прямом смысле слова, его герои — маленький буржуа и бомжеватого вида воришка — едут из одного конца Бельгии в другой, встречая по дороге странных (и еще страннее) типов. Режиссер (и исполнитель главной роли) Були Ланнерс изображает маленькую чудаковатую Европу не столько как Эльдорадо, сколько как Страну чудес, где вместо безумных шляпников можно наткнуться на престарелых эксгибиционистов.

Многодетная семья из фильма «Дом», напротив, ведет оседлую жизнь и оказывается покинуть свою крошечную крепость даже после того, как рядом с ней пролегает автострада; определить жанр фильма как «роуд-муви» можно издевательски. Издевка отчетливо слышится в этой притче Урсулы Майер, весьма критически смотрящей на современное общество. Но всем этим сатирическим обобщениям была бы грош цена, если бы не великая Изабель Юппер в роли матери: она наполняет абстрактную конструкцию человеческим содержанием.

Черно-белая комедия «ДРУГОЙ МУЖЧИНА» (Швейцария, 2008) — милое киноманское развлечение. Герой — Франсуа — вслед за подругой переезжает в крошечный швейцарский городок, и поддавшись уговорам всё той же надоедливой (но с большими сиськами) подруги находит работу — в местной газетке вакантно место кинокритика. Да, у Франсуа есть вкус, его любимый фильм — «Страннее рая» Джармуша, но писать о кино он боится, а рецензии копирует из французского журнала Travelling. Тексты эти не по душе владелице местного кинотеатра (его репертуар — повод для зависти русских киноманов — в деревенской дыре крутят, скажем, «Последние дни» Ван Сэнта), отчего Франсуа, разыгрывающий бескомпромиссного критика, начинает ездить на пресс-показы в Лозанну, где быстро влюбляется в настоящую кинокритикессу с дивным именем Роза Руж. Всё очень мило и забавно, а эротические эпизоды еще и причудливы. Дело в том, что режиссер Лионель Байер — гей (это не тайна, в его фильмографии есть очень личностный документальный манифест о гей-параде в консервативном городке Сионе и игровая гей-драма «Глупый парень»), и гетеросексуальные сцены снимает как фантастические, вычурно и странно, заставляя героев использовать палочки для китайской еды не по назначению.

В документальной секции фестиваля есть неигровой фильм Байера «СЫН ПАСТОРА. МОЕ ЛИЧНОЕ ВОСПРИЯТИЕ ВЕЩЕЙ» (Швейцария, 2000), посвященный отцу-священнику, с которым Байер не виделся восемь лет. Если вам понравится «Другой мужчина», посмотрите и «Сына пастора»: Байер — представитель той породы кинематографистов, что ставят знак равенства между собственной жизнью и искусством кино; занятно сравнить, как проявляется его «я» в документе и, вроде бы, выдуманной истории про «другого мужчину».

Текст: Вадим Рутковский