Как сейчас помню. Пустынный карьер, отдаленный топот, бегут антилопы, чувство необъяснимой тревоги, лев, несмышленый детеныш, внезапное падение, безумные переживания, паника… А я сижу в мягком кресле перед большим экраном и чуть не рыдаю, впившись пальцами в подлокотники. Хотя может и слезы были. Столько лет прошло, что и не вспомнить. Но даже сейчас, я не забыла, как переживала за Симбу, когда погиб его отец. Да, мне кажется, не одна я такая. «Король-Лев», наверное, самый яркий пример из детства, когда реально к каждому герою на экране испытываешь определенные чувства, складываешь мнение о каждом, формируешь свое отношение к героям, антагонистам и второстепенным персонажам. Ну, в то далекое время слова были проще. Было просто «этот нравится», «этот не нравится – он злодей», «а этот просто смешной». А ведь это всего лишь мультфильм. Лента, где нет живых актеров. Нарисованные персонажи, нарисованные пейзажи, не более. Но что в нем такого, что заставляло полностью погрузиться в мир мультипликации и испытывать целый набор чувств к двигающимся картинкам? Каким словом обозвать этот «эффект»?
Я всё это к чему. Кинематограф не стоит на месте. Киноиндустрия всегда давала немалый выхлоп, обеспечивая нас «пищей для глаз». Среди всего этого обилия кинолент встречалось и до сих пор встречается (что не может не радовать) большое количество отличных картин, которые запоминаются, западают в сердце. Картин, просмотр которых оставляет приятное ощущение, послевкусие эмоций и мыслей. Наверное, это самое приятное в просмотре. В целом, взяв большой пласт кинофильмов, можно сказать, что не каждый из них хочется смотреть во второй, в третий, в n-ный раз. Гораздо больше фильмов, которые посмотрел разок и кинул двд пылиться на полку. Среди них встречаются хорошие ленты, на просмотр которых не стоит жалеет своего драгоценного времени, но в них нет чего-то такого, что завораживает, увлекает тебя. Нет той «изюминки», которую некоторые пафосно называют «магия кино». Хотя по-другому это и не назвать.
Магия кино. Из чего готовят и как едят.
Есть такое понятие, как эмоциональная вовлеченность. Максимальный уровень вовлеченности чаще всего, когда у зрителя происходит проецирование образа героя на себя. Создателям фильма необходимо захватить внимание зрителя, да так чтоб у него не было времени на посторонние дела. Чтоб глаза горели и были устремлены лишь на экран. Сам по себе человек не может войти в подобное состояние. Его нужно подтолкнуть. Нередко приходится и подопнуть хорошенько. Эти пинки и толчки могут быть выражены по-разному. Людей у нас много, характер у всех разный, ценности вообще иногда противоположны. Подход к сердцу героя лежит разными путями. Так что здесь в руках создателей целый набор хирургических инструментов для улучшения восприятия истории приобщающихся к киноискусству. Не все, правда, квалифицированны настолько, чтоб мастерски управляться со всем этим набором. Фильм должен излучать в зрительный зал свою собственную энергию, которая уже передается зрителю, заражает его, заставляет его смотреть, смотреть и еще раз смотреть. Фильм – такое же произведение искусства, как книга. Те же самые законы, те же самые созданные мыслью автора герои. Те же самые приемы увлечения зрителя. Есть же книжки, которые читаются на одном дыхании. Тот же Булгаков, Достоевский и многие другие классики. Весь мир их читал, читает и будет читать. Интерес к ним не пропадет, если не брать во внимание частичную деградацию населения. Информация там подается маленькими порциями, да так, что из-за одного слова может так сильно занести на повороте сюжета, что мама не горюй.
Далее. Зритель наблюдает за действом на экране. Уже хорошо. Он приглядывается к главному герою – еще лучше. Вот оно. Одна из составляющих «магии кино» и есть образ героя. Его близость к нашим моральным ценностям обусловливает наше сочувствие, нам не хочется терять героя. Важно, чтоб без усилий происходил процесс идентификации героя на себя и свою жизнь. Сценарист должен так прописать образ, чтоб рубаху последнюю разорвать хотелось, лишь бы герой жив остался. Карл Юнг молодец. Этот немец в своих трудах по психологии доступно объяснил, что людям свойственно сопереживать тем, кто им близок. Если создать персонажа непонятного зрителю – то это будет просто эпик фэйл. Дельного ничего не выйдет. Правда переусердствовать тут легко. Наделить героя всеми известными качествами, дабы угодить зрителю, засунуть в самые ужасные ситуации, которые только могут произойти с человеком – плохой вариант, очень плохой. Ну а дальше все просто. Нескончаемая симпатия делает свое дело. Стоит только лишь поместить героя в критическую ситуацию, как мы еще больше переживаем и боимся за его жизнь. Будь то убийца за углом, поезд навстречу или маньяки в доме героя. Дело сделано. Зритель вместе с актером проживает его роль.
Вообще, магией кино можно назвать путь зрителя от небольшой заинтересованности до саспенса (тут нужно отдать дань великому мистеру Хичкоку, который дал возможность заменить целый абзац одним словом). Ведь именно это и есть момент, когда «всем спасибо, все свободны. Я смотрю кино. Меня ни для кого нет». К слову, историческая справка. Саспенс – английское слово, но в сфере кино у него более точный перевод, не просто «напряжение», а «напряженное невыносимое ожидание». Если отталкиваться от этого, тогда чего-то не хватает. Ну не будет такого состояния, даже если история безумно талантливая и герой невероятно симпатичен. И тут…Барабанная дробь…
Именно. Барабанная дробь, тиканье часов, капанье воды, топот копыт и другие находки звукооператоров. Однажды наткнулась на фразу Альфреда Хичкока из его разговора с Трюффо:
- Когда я сочиняю истории, меня больше всего волнуют не характеры, а лестницы, которые скрипят.
-Что это такое?
- Лестницы, которые скрипят и могут обрушиться над или под героем. Я называю это «саспенс».
Грубо говоря, самое действенное – это когда мы знаем больше, чем герой. Вот тогда наши нервы максимально накалены. Мне все еще родители со смехом припоминают случай в детском театре (мне было года 3 наверное), когда на спектакле «Кот Леопольд», в сцене где он глотал таблетки, я встала и начала вопить, что б он их не ел. Я же знала, что там озверин. Ну и, соответственно, пол зала детей стали тоже кричать. Вот он - яркий пример саспенса. Дети не скупятся на выражение своих эмоций. Я знала больше героя, вот и переживала за него. Другое дело, многие промолчали бы…
Есть конечно и другой вариант, когда ни герой, ни мы не знаем где таится опасность, но знаем, что она существует. Да много вариантов есть, что б зритель голову потерял. Чтоб минута тянулась вечность, чтоб два часа тянулись одну минуту. Тот же четырехчасовой фильм «Однажды в Америке» Серджио Леоне. Смотрится на одном дыхании, а послевкусие какое…ммм… Потому что проблемы в нем подняты вечные, герой вызывает симпатию, интересно наблюдать за развитием событий.
Другой фильм. «Таинственный поезд» Джима Джармуша. Я его просто обожаю. Почему? А вот «магия кино». Не могу выделить ничего отдельно. В нем нет ничего выдающегося, но он захватывает. Его пересматривать хочется.
В свое время и у нас были гении. Андрей Тарковский. После его «Жертвоприношения» остается очень странное необъяснимое чувство. Весь фильм смотрится тяжело, непонятно, а в конце тебя как молотком по голове бьют и начинаешь понимать какая невероятная сила в фильме.
Фильм «Летят журавли» Михаила Калатозишвилли – один из ярчайших фильмов, когда некоторые фразы впиваются в голову, а сопереживание просто выступает слезами на лице.
Интересная штука эта магия кино. Законы одни – результаты разные. Простые вещи, которые легко объяснить, а такой невероятный эффект. Глаз радуется, сердце стучит, душа требует большего.
Комментарии
Подписаться