Если ты вдруг читаешь что-то кроме ТВ-программы и личных сообщений на сайте vkontakte.ru, то наверное заметил, что станицы журналов так расперло от значимости их героев, что ни чему другому там уже нет места. Скоропостижная смерть жанра «интервью» происходит на наших глазах. На его месте остается жанр, который можно условно назвать «личная история». Сидит человек перед диктофоном и просто говорит, а корреспондент потом расшифровывает это, убирает «бэ» и «мэ» и отдает в печать. На выходе – текст от первого лица единственного числа, повествующий о тех или иных проблемах. Несомненно, флагманом тут стал русский «Esquire». Их рубрика «правила жизни», что называется, перепахала умы редакторов и журналистике коллективы по всей стране. Большинство редакторов просто скопировали эту рубрику вместе с названием (не обладая при этом даже азами выработанной за многие годы технологии подготовки таких материалов), другие придумали свое, но суть осталась – некая «личная история».Началось всё, как и многое другое, в Лондоне. В июне 1884 года писатель и драматург Оскар Уайльд занял здесь пост главного редактора «The Women’s World», журнала, посвященного, как тогда говорили «модам и платью». За те два года, что Оскар руководил редакцией ему удалось привить на суровой английской почве то, что задолго до Дориана Грэя называл «одухотворением чувств» и приучить людей читать записанные разговоры: именно в этот период в модных журналах появились первые интервью. Портные с Бонд-стрит и шляпники с Пикадилли поверяли секреты кроя, тайны выделки меха и плетения кружев; каждый имел право поделиться своим взглядами на красоту.Оскару не было равных в беседах того рода, где возникновение вселенной и вчерашние события в гостиной у герцогини N. сплетаются в единой снисходительной улыбке. Поразительная память, наполненная роскошью и нищетой, разумом и безумием всех эпох хранила знания разрозненные не системные, знания приобретаемые индивидами особенно падкими на знания. Одною дерзкой мыслью он охватывал грязь городского дна и величайшие исторические фигуры, мелкие уличные происшествия и эпохальные исторические события, воскрешал Отона и Дамициана, Птатона и Цицерона… Читательская масса вдруг услышала разговоры, которые ведутся в светских салонах и на обедах у премьер-министра.Благодаря этим разговорам, умело записанным сотрудниками Уайльда, огромное количество людей впервые получили доступ туда, где ранее обитали только жены лордов, пэров Англии, герцогини и алмазных приисков в Африке. Начала развивать уличная мода, тогда еще часто копировавшая или перерабатывающая тенденции аристократического стиля. Потом эти «очерки-диалоги» распространились во всей английской прессе, а когда проникли в бастион вековых традиций – ежедневную лондонскую «The Times» уже ни у кого не осталось сомнений, что именно интервью привлекает больше всего внимания читателей, так как позволяет получат информацию из первых уст.На протяжении следующих ста лет интервью правило бал в лучших газетах мира. Наибольшее количество Пулитцеровских премий были вручены, и до сих пор вручаются, именно авторам интервью.Интервью стало постепенно сходить со сцены вместе с пришествием эпохи потребления с ее звездами, которые заполняли страницы журналов. Произошла резкая депрофессионализация журналистского сообщества. Профессионал стал не нужен. А нужен стал актер, который сыграет роль профессионала. Теперь у нас писатель ведет передачи на телевидении, фотограф готовит еду, а артист балета делает обзор недвижимости. Двоим тут уже нет места. Теперь страницу распирает от значимости героя публикации, потому что он зачастую совмещает в себе писателя, телеведущего и певца. И обо всем этом он спешит рассказать. Его так много, что его голос заглушает все. И если «правила жизни» – это отдельный специфический формат, то тенденция к «очерку-монологу» – это стремление угодить тем, кто занят не своим делом. Если мы начнем расспрашивать «писательницу» Машу Малиновскую (М. Малиновская «Мужчины как машины», М. изд-во «ЭКСМО», 2007 г.) о литературе, она ним ничего не расскажет, она с таким явлением не знакома. А в формате квази-правил жизни она может широко развернуться, ведь никто не видит, о чем ее на самом деле спрашивают, поэтому она может плести что угодно, как и остальные «герои».В то же время продолжает существовать рубрика «Кофе со сливками» в русском «Vogue», в рамках которой главный редактор журнала А.С. Долецкая беседует со знаменитыми дизайнерами. Положение главного редактора главного журнала позволяет г-же Долецкой разговаривать с такими людьми как Том Форд (Tom Ford) и Александр МакКуинн (Givenchy) на равных, обсуждая с ними действительно важные и основополагающие проблемы fashion-индустрии. Часто материалы рубрики представляют собой как бы запись бесед в кулуарах показов и презентаций, что создает у читателя ощущение причастности к разговору.А упомянутый выше «Esquire», не отказываясь от традиционных «правил жизни», помещает в номере за октябрь 2008 года материал, который сама редакция обозначает как «переписка Григория Чхартишвили и Михаилом Ходорковским». В невероятно объемном для современных журналов материале (12 полос) писатель и бизнесмен обсуждают серьезные политические, социальные и нравственные проблемы. Напомню, что публикация эта, основательная и добротная, вызвала тогда массу споров и повлекла за собой довольно серьезные события, о которых не стоит тут упоминать.Но тенденция продолжает набирать обороты.Журнал «Вокзал», довольно популярный в свое время в Ростове-на-Дону, хоть и имел довольно сложную специфику (распространение на вокзалах и в поездах) тоже последовал нарождавшимся дискурсом. Рубрика назвалась «купе 08» (номер за апрель 2007) и содержала личные истории персонажей второго эшелона известности. Характерная «эсквайровская» верстка: фото справа, текст слева, первое предложение каждого абзаца набрано жирным шрифтом.Журнал «Fox magazin», издающийся в Саранске содержит рубрику «откровенно» (номер за март 2009). Тут все довольно чисто и без особых изысков: первое слово каждого абзаца набрано строчными буквами, крупное фото героя.И никаких вопросов или споров. Теоретически все весьма просто: из традиционной цепочки «генерировать – сублимировать – выдавать», которой описывалась когда-то задача журналиста, выпало «сублимировать». Все труды, в итоге, свелась к умению быстро записывать, а потом к умению нажать две кнопки и воспользоваться текстовым редактором.До недавнего времени я твердо верил, что, имея дело с вопросами такой сложности, как наши с вами, следует побольше говорить не друг о друге, а друг с другом. Признаюсь, люди, я идиот, я ошибался. Диалог как форма общения между людьми постепенно изживает себя в этом мире. И дело тут конечно же не журналах и редакторах, не в жанровом подходе. Проблема в том, что немногие понимают многое, но зато многие пониманию не многое. Я, конечно, слышал где-то, что «знания умножают печали», но я уж лучше погрущу.Станислав Ежи Лец когда-то заметил, что стоит писать так, чтобы в тексте «осталось место хоть для одной мысли редактора». Это печальная сатира на журналистскую братию начала XX века. А в конце прошлого столетия последний профессионал ТВ в России Леонид Парфенов объяснял своим корреспондентам, как брать интервью: «Есть журналисты которые думают, что в кадре главные именно они. Есть те, кто полагают, что нет никого в кадре важнее героя. И те, и другие – не правы. Самый важный человек – зритель». Пожалуй на этом всё.
Комментарии
Подписаться