Продюсер Zomby, недавно выпустивший свой второй альбом «Dedication», поговорил с журналом Self-Titled о своем отце, работе в студии и современном R&B. Look At Me публикует избранные отрывки из интервью музыканта.
«Новый альбом вышел очень глубоким, потому что я наконец перестал писать музыку для других людей. Изменились мои намерения, и это произошло несознательно. Во многом меня привела к этому смерть отца — он умер от рака. А вообще, ты всегда один, где бы ты ни был. Чувак, чувство грусти просто выбивает меня из колеи».
«Мой отец занимался музыкой — у него была группа, он писал песни. Он был охрененно крутым, записывалcя на Abbey Road. Я всегда удивлялся, как он мог взять в руки гитару и мгновенно написать мелодию и слова».
«Однажды отец увидел, как я играю на пианино и, наверное, посчитал это странным. Я стоял, нажимал на клавиши и совершенно не понимал, что делаю — примерно так же, как дети играют с игрушками. Я думал, что играть с пианино — это очень весело. Чем-то подобным я занимаюсь и сейчас... Я люблю играть на пианино. Оно дает мне возможность подобраться к музыке максимально близко — иногда она едва не поглощает меня».
«Только старые артисты как-то пытаются охранять свои жанры. Всем остальным уже давно не важно. Дети не думают о том, работает ли Вака Флока в жанре рэпа, хип-хопа или еще чего-то. Они просто хотят слышать его "Бау-Вау!", потому что это реально офигенная музыка. Я могу сыграть школьнику Филипа Гласса, а когда он об этом узнает, то скажет "Фу, пианино, старье!". Меняется отношение, понимаешь? Когда девушка красивая, мне не важно, какого она цвета. У нее могут быть сраные синие волосы. Мне по фиг, если мне она нравится».
«Я хотел бы донести Zomby до более широкой аудитории, при этом не жертвуя ничем. Я чувствую, что могу попробовать себя во многих областях, куда артисты просто не пролезут. Я пытаюсь довести все до конца, быть честным. Когда какая-то музыка становится стилем, она теряет свое очарование. И я стараюсь работать где-то посередине и вынашиваю песни годами. Многое из того, что созрело сейчас, было написано два или три года тому назад».
«R&B-музыка не так очевидна, как думают люди. Многие стереотипы неверны. Дети вовсе не так глупы, какими их представляют. Те, кому пятьдесят, скажут, что это танцевальная музыка, те, кому шестнадцать, прочувствуют всю ее красоту. Музыка вроде Burial — тоже в какой-то степени R&B».
«В песне "Natalia's Song" поет русская певица. Я не знаю, как ее зовут. Был очень удивлен, что у этой песни нет двух миллионов просмотров на YouTube. Она же на самом деле произведение искусства. Я очень горжусь некоторыми из своих мелодий. Моей так и не достигнутой целью всегда было делать песни мечты — те, от которых никогда нельзя оторваться».
Полную версию интервью можно прочитать здесь.
Комментарии
Подписаться