«Все песни о любви, так или иначе...»
Город Екатеринбург всегда славился своей мощной рок-формацией. «Наутилус Помпилиус», «Урфин Джус», «Настя», « Чайф», «Агата Кристи», «Юта», «Смысловые Галлюцинации» и многие другие команды годами отстаивали честь Урала на музыкально арене. Нулевые подарили нам новое поколение талантов из «Ё-бурга» — такие коллективы, как «Сансара», «ОбеДве», Alai Oli, а также — «АлоэВера».
Мы поговорили с солисткой этой группы, обладательницей нежного голоса и трепетного сердца Верой Мусаелян, о ее месте в музыке, заслуженном месте — стоит отметить.
— Как возник проект «АлоэВера», с чего всё начиналось?
— Начиналось, наверное, с того, что я всю жизнь хотела иметь свою группу. Ну, лет так с 14, когда я поняла, что музыкальная школа — это, конечно, очень хорошо, но что-то не то! Всё-таки в хоре я почему-то больше пела Арбенину, «Мумий Тролля» или «Земфиру». Очень долгий путь был к осознанию того, что это именно то, чем я хочу заниматься всю жизнь. А потом мы встретились с Сергеем Кармановым, саксофонистом-клавишником нашей будущей команды, и он убедил меня, что мне стоит петь профессионально. И всё, и понеслось.
— То есть это твой первый коллектив, других опытов не было?
— Нет, не было. Я долго шла к осознанию. Писала песенки, дома их сама себе под клавиши мурлыкала. Мне нужен был человек, который сказал бы мне, что «это стоит того, чтобы двигаться дальше». И такой человек появился.
— Эти твои первые песенки увидели свет?
— Да. Ну не будем брать те песни, что я написала в 13 лет, когда мне папа подарил гитару, играть на которой я так и не научилась, но 5 аккордов активно использовала — под них и сочиняла вещи. Этого, благо, свет не видел, но всё осознанное творчество есть на нашем альбоме.
— «АлоэВера» начинала свой творческий путь в Екатеринбурге, как появилась мысль переехать в Москву?
— У меня все истории связаны с людьми: группа возникла, потому что появился Сергей Карманов, Москва — потому что появился в моей жизни такой человек, как Артем Дертев, который сказал: «А давай-ка в Москву», и я сказала: «А давай-ка!». То есть приехала на два дня и вернулась в Екатеринбург уже увольняться со всех работ, собирать вещи и ехать обратно в столицу. Он поверил в то, что это может получиться, а я поверила ему.
— Вера, практически все твои песни, так или иначе, о любви. Почему именно эта тема? Нет ли у тебя желания обратиться к каким-то другим сферам?
— Мне кажется, любое творчество — так или иначе про любовь. Даже если это гражданская лирика какого-то прекрасного поэта — она все равно про любовь, просто про другую. Ее же очень много, чувств очень много, градаций. Я не могу найти, о чем еще говорить. Кто не писал о любви?
— Есть же, как ты говоришь, ‘гражданские поэты’, которые говорят жестким языком...
— Мне кажется, на данный момент все равно именно их любовь и их внутренние чувства вызывают такое творчество: обращение к темам городов и стран, воспроизведение урбанистических пейзажей... А я на данный момент направляю свое чувство к людям, или к себе, или к Богу. Может, через какое-то время эта любовь трансформируется, и песни будут о другом. Главное знать, что я сейчас честна. Я пишу только о том, что вызывает настоящие эмоции.
— Сейчас такое время, когда активизировались социальные процессы, и прямо, четко высказанное слово быстрей доходит до слушателя. Ты используешь сложные образы, витиеватую манеру подачи материала. Тебе не кажется, что люди могут просто не услышать тебя?
— Знаешь, я, наверное, делаю так, потому что по-другому не умею делать. Ни одна строчка ни в одной песне не была придумана, потому что это звучит красиво или сложно. Я так говорю, потому что я так чувствую. Мои друзья знают, что когда у меня возникает какая-то сильная эмоция, я выражаю ее именно так — внутри меня птицы бьются и церкви горят! Я так разговариваю и точно такие же ощущения внутри меня, поэтому, наверное, это есть и в песнях. Когда я начну внутри себя «чувствовать» односложно, вульгарно и прямолинейно, я думаю, такими же будут и песни. Я точно так же постараюсь не врать и не пытаться сделать то, что уже было.
— Вера, некоторые представители музыкальной индустрии называют тебя «второй Земфирой». Как ты сама к этому относишься?
— Мне кажется, в нашей стране любую женщину, которая умеет петь, называют «Земфирой» — второй, третьей, пятнадцатой, какой угодно. Я не помню никого, кого бы не сравнивали с Земфирой. Хорошее сравнение, позитивное, прекрасное, удивительное. Хуже, если бы сравнивали с Максим. Так нельзя говорить, я знаю... Я слышу свой голос, слышу свою лирику. Я могу сказать, что мое творчество — не подражание. Когда-то, помню, Земфиру сравнивали с Агузаровой, тоже долго, но потом уже стали воспринимать ее как самобытную личность...
— В свое время Нино Катамадзе дала тебе совет: «Пой сердцем!» Расскажи про свое общение с ней.
— История прекрасная. Я недавно дома в блокнотике нашла билет с того концерта. Всё же случайно! С Нино Катамадзе я не знакома, то есть мы не являемся большими друзьями, и нас даже никто друг другу не представлял — ничего подобного! Я просто пришла на концерт. Мне совершенно случайно достался один единственный билет на 13-ый ряд, на галерке. Идет концерт. Я в полнейшем восторге вслушиваюсь в голос обожаемой певицы. Кто был на ее выступлениях, знает, что слушатели всегда поют вместе с ней, т.е. наступает такой момент в программе, когда она задает мелодию и просит, чтобы пел весь зал. Конечно же, я не могла удержаться. Наравне со всеми, ведомая ее эмоцией, запела... Она остановилась и говорит: «Откуда звук?». Я стала громче петь, она стала подниматься ко мне на 13-ый ряд... Это было удивительно, я тогда еще была в сомнениях — надо-не надо мне заниматься творчеством, стоит-не стоит... И тут напротив тебя стоит Нино Катамадзе, смотрит на тебя и просто дает микрофон, и ты поешь. Самый большой, наверное, урок по вокалу и по получению эмоций в моей жизни! Я продолжала петь, а Нино сказала: «Вы слышите?! Ее голос льется, как ручей!». Какие еще нужны доказательства, что мне стоит петь?! Затем она ушла на сцену, началось вступление известной композиции Olei. Уже со сцены Нино посмотрела на меня: «Я иду к тебе!», снова поднялась, отдала микрофон и сказала: «Песню будешь петь ты!», повернулась к своим музыкантам и сказала: «Играйте!». Весь зал направляет взор в нашу сторону... и пою я. А рядом — восторженная Нино Катамадзе. Это было чудо, совершенно невероятное чудо.
— Ты рассказываешь, что все в твоей творческой жизни связано с какими-то судьбоносными явлениями. Ты фаталист?
— Ой, сложный вопрос! С одной стороны, я точно знаю, что всё зависит от меня, с другой — всё идёт так, как должно идти, главное не мешать. Ждать, когда тебя «принесут», куда нужно, и действовать, идти и не останавливаться. И это не значит, что никого не надо слушать. Мне всегда везло — меня всегда окружали и окружают чудесные люди, и каждый приносит столько, дает мне так много всего. Надо просто не забывать, чего хочешь.
— Тебе интересны совместные опыты с другими исполнителями, другими коллективами? Я знаю, что ты дружишь с некоторыми музыкантами из сообщества «Сансара»...
— Да, кстати, недавно был их концерт в клубе «16 Тонн», и я подумала: «С ними же уже все спели, почему меня-то там нет?» У меня был совместный квартирник с Сашей Гагариным, кстати — один из моих первых концертных опытов. Недавно мы работали вместе с Артемом Клименко из «ОбеДве», у нас получились две прекрасные песни, очень скоро мы доделаем их окончательно. Всё равно есть какая-то «ё-бургская» тусовка — «Сансара», «ОбеДве», Alai Oli. Все равно все друзья, все родные. И непонятно, где работа, а где просто общение с самыми близкими тебе людьми.
— Это здорово, что подобная тусовка существует и развивается. Каждый музыкант из нее представляет собой яркую творческую единицу. Кстати, интересно, почему именно Екатеринбург, почему именно там возникло такое количество талантливых личностей?
— А там делать больше нечего, мы больше ничего не умеем, поэтому и занимаемся музыкой. Мне кажется, в этом причина. И еще, когда я приехала в Екатеринбург, я поняла, что этот город дает все. Ты хочешь таких людей — вот тебе такие люди, ты хочешь, чтобы у тебя саксофон играл — вот тебе саксофонист. Когда я пришла в «16 Тонн», мне показалось, что Екатеринбург как будто переехал туда, я чувствовала себя как дома.
— Вера, скажи, каких еще современных музыкантов, кроме Нино Катамадзе, ты любишь, уважаешь, слушаешь, кто тебя вдохновляет?
— Я вообще крайне не музыкальный человек. А недавно у меня украли наушники, и я вообще перестала слушать музыку. Очень сильное впечатление на меня произвела Нина Симоне. Когда я стала слушать ее песни и заниматься, используя ее приемы, я поняла, что мой низкий голос может быть красивым. Последнее время я слушаю «ОбеДве», «Ассаи». Я не помню названий многих групп, которые мне нравятся. Я так же читаю книги — не помню ни названий, ни авторов, а эмоция остается...
— Вера, как ты считаешь, музыка, которая несет в себе ценность и содержание, найдет своего слушателя сама или все равно ее нужно продвигать, прикладывая усилия и используя какие-то средства?
— Продвигать, я думаю, надо в любом случае. Ведь человек может не знать, что где-то существует то, что ему нравится. Обычно то, что проще, понятнее, быстрее воспринимается массами, потому что меньше времени нужно для осознания. Музыка «АлоэВера» — очень личная. Её надо слушать самому, самому признаваться себе в том, что происходит у тебя в жизни, в своей слабости, быть откровенным с собой. И я понимаю, что люди, которые приходят на концерты, приходят слушать не меня, а себя. Моя задача — не мешать им. Многие пишут мне письма: «Вы помогли мне!». Это невероятно, удивительно слышать, что ты кому-то помог. Ты страдал, а кто-то слушает твои вещи, написанные на основе этих переживаний, и ему становится легче, ведь он понимает, что он не один. Сейчас в моей жизни наступил другой период, и, может быть, — творчество тоже изменится, станет проще, бесшабашнее. Может, его уже не надо будет продвигать, само пойдет... Черт его знает! Но первоначальный толчок нужен.
— У тебя есть какая-то внутренняя потребность помогать людям? Или это происходит само собой, а ты просто самовыражаешься тем, что ты делаешь?
— Мне не кажется, что я вправе рассказывать людям, как им жить. Единственное, что я знаю — это то, что было в жизни у меня. Я могу просто поделиться и рассказать немного про себя, могу поделиться своими мыслями. Если они найдут в этом то, что их затронуло — хорошо. Если нет, мне бы не хотелось выступать в роли судьи, арбитра. Читать мораль вообще не стоит.
— Тебя волнуют процессы, происходящие у нас в стране? Бывает ли желание высказаться по этому поводу? И как ты думаешь, ты могла бы пойти на баррикады?
— Если бы это действительно затронуло. Я в принципе далека от политики. Не знаю, может быть, это безответственная гражданская позиция — считать, что разберутся без меня. Но, наблюдая за историческим процессом, я пока не чувствую, что должна пойти и что-то сделать. Я думаю, сейчас я нужнее там, где я нахожусь. Почувствую — пойду. Вот будет ощущение, что мне нужно туда, что нужно флаги сжигать — обязательно пойду!
— Над чем ты сейчас работаешь?
— У меня появился Mac — вот и весь мой творческий эксперимент. В первый раз я пытаюсь клепать что-то сама. Музыкантам со мной очень сложно, поскольку я абсолютно не могу мыслить размерами, ритмами, мелодиями. Я же говорю: «А вот тут как будто солнце в окошко... И вот так вот чашечки звенят...». А они сидят и думают: «А че делать-то теперь?» Мальчикам вообще сложно с девочкой-вокалисткой — у нее сегодня одно на уме, завтра другое. Я пытаюсь как-то с этим бороться и учиться мыслить музыкально. Сейчас в сознании стали появляться новые песни, другие, для меня самой это как-то странно... Это более «земные» вещи, менее витиеватые, более прямолинейные. Мне очень интересно, что из этого получится.
— Как скоро ты думаешь показать их своим слушателям?
— 14 марта в China-Town Cafe у нас состоится презентация нашего дебютного альбома, там же мы исполним и новые вещи.
— «АлоэВера» на Thankyou.ru
— «Сансара» на Thankyou.ru
— «ОбеДве» на Thankyou.ru
— Alai Oli на Thankyou.ru
Комментарии
Подписаться