Есть музыканты, говорящие образами. Они создают истории на своём языке, особенными средствами рисуют звуковые картины, но при этом зачастую доносят мысль ещё более ярко и чётко, чем те, которые высказываются напрямую. Один из таких людей — Найк Борзов. «Один из» и сам по себе, потому что его музыка — отдельное самобытное явление со сгустком ощущений внутри, с собранием легенд, перетекающих одна в другую, актуальных и одновременно оторванных от конкретного времени и пространства. Творчество Найка менялось на протяжении всего пути, с каждой новой пластинкой становилось все более осмысленным и глубоким. Последний альбом Борзова «ИЗНУТРN», выпущенный после 8-летнего перерыва, особенно отличается от предыдущих работ, свежестью звучания и концентрацией светлых, «тёплых» мотивов. Даже депрессивные песни Найка, без которых не обходится ни один его альбом, воспринимаются в контексте этой пластинки иначе, нежели написанные в более ранние годы.
В клубе Б2 прошёл большой сольный концерт Борзова, на котором музыкант представил поклонникам фактурную, насыщенную программу, в состав которой вошли самые яркие написанные им композиции. Лирическая «Одна она», драматичная «Последняя песня», герой которой — знаменитый «сиреневый мальчик», сюрреалистичная, «грезовая» «Приснится мне», конечно же — «Лошадка» — все эти вещи были исполнены со сцены. А за час до выступления Найк, с сигаретой в руке и в полутёмных очках, сквозь которые проникает умный пытливый взгляд, сидел напротив меня за столиком клуба «Б2» и рассказывал о своей музыке, о границах реальности и других сфер, о живописи и стихах, о «свежей крови», авторских видео и многом другом, имеющем прямое отношение ко всему, что происходит в зоне его творчества.
— Когда слушаешь многие ваши песни, складывается ощущение, что они являются некими микрокосмами, в которых тонкая сюжетная линия разворачивается в другом пространстве. При этом в них отражаются какие-то явления того бытия, которое нас окружает. Как в вашем сознании ведут диалог эти категории? Ваши композиции — отражение того, что происходит здесь или это некие абстракции?
— Я люблю смешивать. Мне нравятся, например, произведения, где на основе исторических фактов производятся какие-то фантастические вещи, которых не могло быть. Наверное, по этой же схеме я пишу песни. То, что я живу здесь, это, конечно же, находит в них отражение, но то, что я создаю их в совершенно другом измерении — тоже факт. Всё это смешивается, и если люди находят в моём творчестве какие-то зацепки, им знакомые, почему нет? Это хорошо, потому что всё-таки мы живём на этой планете и должны её как можно дольше сохранить для себя, для своих потомков. Я выражаю таким образом свою социальную позицию, наверное…
— Фантасмагорические мотивы наиболее ярко начинают проявляться, подпитываясь визуальными образами в клипах. Вы всё время работаете с одними и теми же режиссёрами или экспериментируете с разными? И как вообще рождаются идеи видео на различные песни — они возникают в вашей голове или в голове художника?
— Я работаю с разными режиссёрами. Был у меня момент, когда я два раза работал с одним — Глебом Орловым, с которым мы сняли клипы на «Последнюю песню» и «День как день». Все остальное снимали разные люди. Мне нравится находить новых, интересных, талантливых личностей, которые еще фонтанируют идеями, интересно их воплощают, всё время ищут какие-то новые возможности. Большая часть клипов рождается, конечно же, в моей голове. Хотя есть и те, которые придуманы другими людьми, например, «Одна она», но в основном клипы придумываю я, более того, в последнее время я начал их самостоятельно снимать. У меня есть несколько клипов на песни из альбома «ИЗНУТРN», которые я сделал сам, с помощью своих друзей, конечно.
— Хочется поговорить о песне со странным названием Nusinam. Что оно означает? В поисках ответа на этот вопрос я нашла историю о некой девушке, некоем существе, находящем утешение в самоубийствах, наткнулась на какую-то легенду... Она реально существует?
— Нет, никакой легенды нет. Эта песня была записана первый раз в 94-м году и вошла в мою пластинку «Закрыто». В то время она была исполнена в мажоре, а в 2001 году я перезаписал её в миноре. Сначала она называлась «Находящая утешение в самоубийствах», а теперь я решил изменить название и сделал аббревиатуру — NUS, а in Am означает, что она исполняется в ля-миноре. Нет никакой девушки. Ну, девушка, понятное дело, есть как персонаж, но название к ней имеет отношение только в том ключе, что она находит утешение в самоубийствах, это не её имя. Женщины очень хорошо умеют добиваться своей цели с помощью слёз, и мне хотелось это передать в песне. В принципе, это песня про наши земные человеческие отношения, написанная в сюрреалистическом ключе.
— Необычное название другой песни — «Челнапер» — это тоже ваш термин?
— «Челнапер» — это мой термин. Он переводится очень просто: «человек на перекрестке». Это название мне показалось слишком громоздким, слишком банальным, и я решил придумать образ человека на перепутье, человека, который находится на грани принятия какого-то важного решения, но не способного выбрать и определить, в какую ему сторону идти. Я люблю символизм. Скорее, в моих песнях всё-таки присутствует больше символизма, чем фантастики. Мне не нравится писать бытовые тексты, я вообще не люблю бытовуху. Мне нравятся жизнь и смерть, во всех своих проявлениях.
— Промежуток с момента выхода предпоследней пластинки до выхода последней составил 8 лет. Почему так много? Это связано с какой-то творческой активностью в других направлениях (я знаю, что вы работали над многими другими проектами), с внутренним накопительным процессом..?
— После выпуска альбома «Заноза» мы проделали очень большой гастрольный тур, который длился около 2 лет, постоянно концертировали, одновременно с этим я начал играть в театре в постановке Юрия Грымова, которая называлась «Нирвана». Играл Курта Кобейна. В то же время у меня родилась дочь… Не знаю, наверное, вот это ощущение ипподрома, когда ты находишься в какой-то беговой, в какой-то соревнующейся теме, мне, честно говоря, не нравилось, и я решил отойти в сторону в тот момент. Тогда я занялся различными проектами, имеющими одну яркую характерную особенность — они были совершенно некоммерческими. Поэтому большинству показалось, что я исчез. Большинство людей у нас ничем не интересуются, пользуются тем, что им преподносят, и совершенно не хотят искать и меняться. Большая часть страны сидит на ностальгии. Для меня в ней есть что-то болезненное, не дающее возможности видеть вперед и двигаться дальше. Я занимался side-проектами, организовал свой лейбл, который в основном выпускал мои собственные проекты. Но в 2007 году я занялся записью альбома «ИЗНУТРN». С этого времени за 2-3 года прекратил деятельность своего лейбла и похоронил все свои другие параллельные группы. Теперь я занимаюсь тем, что мне очень нравится, потому что за восемь лет я очень соскучился по этой созидательной энергетике, у меня накопилось очень много песен, которые мне захотелось записать, которые мне хотелось исполнять на концертах. Собственно говоря — чем я сейчас и занимаюсь. Вот уже практически второй год мы гастролируем, недавно было «Совершеннолетие „Лошадки“», программа, с которой мы также проехали по нескольким городам.
— Вместе с альбомом «ИЗНУТРN» вышел DVD-бонус, ваш авторский фильм «Наблюдатель». Как возникла идея создать его?
— Мне захотелось сделать фильм как раз об этом 8-летнем периоде, начавшемся с 2002 года. Фильм фрагментарно содержит все его основные темы — от финального концерта «Заноза»-тура и до записи альбома «ИЗНУТРN». Там также есть и кусок спектакля «Нирвана», и «Бобры-мутанты», и «Инфекция», и какие-то отрывки моих путешествий. Я создал эту картину, чтобы не объяснять постоянно всем, что со мной происходило. Мне часто задают вопрос: «Чем ты занимался последние 8 лет?». Я отвечаю: «Вот, пожалуйста! Смотрите фильм «Наблюдатель», и всё станет понятно!».
— Если размышлять о названии фильма и тех смыслах, которые есть во многих ваших песнях, вспоминается тот факт, что утверждение позиции наблюдателя по отношению ко всему мирозданию в целом и к происходящему в жизни конкретного человека в частности присутствует во многих мировых учениях. Насколько она близка именно вам, и в какой степени несет именно этот смысловой оттенок название фильма?
— Я постоянно пребываю в состоянии наблюдения, анализа, выводов… Мне, в принципе, нравится думать. Это занятное занятие.
— Вы уже рассказали о своей работе в спектакле Юрия Грымова «Нирвана». Также у вас был ещё один театрально-музыкальный проект, перфоманс, сделанный с Вадимом Сташкевичем и театром «Мосхира», в котором вы приняли участие в качестве композитора. Что дают подобные театральные опыты? Это же все-таки другая ветвь творчества…
— Это интересно, когда ты смотришь на одну задачу с разных сторон, не ограничивая себя одной плоскостью. Поэтому я с удовольствием принял предложение поучаствовать в спектакле, так же, впрочем, как и предложение озвучить книгу Хантера Томпсона «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», где сыграл всех персонажей своим голосом. Мне всегда нравился радио-театр, и мне было жаль, что он перестал существовать в 90-е годы. Когда мне предложили озвучить аудиокнигу и написать к ней саундтрек, я с удовольствием согласился. Что касается работы со Сташкевичем, мы дружим очень-очень давно, у нас скоро будет юбилей творческого союза. Он оформлял мне пластинки, у него очень много картин, написанных по моим песням. Сейчас я собираюсь издать сборник своей лирики в книжном формате, и Вадим будет оформлять его. К каждому стихотворению будет нарисована какая-либо графика или рисунок, у Вадима уже куча идей. Я думаю, мы отметим выход этой книги концертом и, возможно, какой-то совместной выставкой. А наш театр мы назвали «Театром радикального символизма One Rhythmical Ritual». Он основан на до языческом периоде, относящим нас в эпоху матриархата, когда женщины управляли силами природы. Вадим очень сильно этим увлекается, я тоже этим интересуюсь. Мы сидели ночами у меня дома, я делал какие-то музыкальные зарисовки, которые постепенно стали обрастать визуальными образами. В 2005 году мы несколько раз показывали наш перфоманс, основанный на этих опытах. В «Наблюдателе» тоже есть кусок из перфоманса, который мы сделали в заброшенном коровнике в московской области. Мы загнали туда полуобнажённых девушек, разожгли костры — было круто. Где-то через год я проезжал мимо этого коровника — у него сложилась пополам крыша, то есть мы высосали из него всю оставшуюся энергию. Хотя в период съёмок я с камерой лазил по этой крыше, снимая видео из дыр в ней, которые там уже были на тот момент. Опасное произведение получилось.
— В окрестностях городов много подобных интересных мест, которые можно использовать для создания различных творческих вещей…
— Конечно, только в массе это никому неинтересно. Хотя, если говорить о тенденции, сейчас я всё-таки встречаю всё больше людей, которых привлекает то, что действительно нестандартно, а не то, что им предлагает радио, телевидение. Я думаю, сменится пара поколений, и мы придем к абсолютному гармоничному процветанию, когда люди начнут понимать язык животных, перестанут есть мясо, начнут путешествовать в других измерениях. Это время не за горами.
— К теме символизма: имеет ли к нему отношение название песни «Свежая кровь»? Отражает ли оно появление на момент написания этой вещи сежей энергии, свежей крови?
— Да, так и есть. Оно не имеет совершенно никакого отношения к ныне модной теме вампиризма. Написал я эту песню как раз, когда почувствовал, что и как я хочу делать, когда я почувствовал новые силы внутри себя, и это была, наверное, одна из первых вещей, которые я записал для альбома «ИЗНУТРN» на студии. С неё для меня начался новый виток. Вероятно, именно поэтому я снял на неё клип. Многие говорят о бессмысленности её содержания, но для меня она важна тем, что с неё начался мой новый этап после 8-летнего молчания. И я её бессмысленной не считаю, мне кажется, в ней просто нет истории как таковой, но есть атмосфера и состояние. «Свежая кровь» — как начало новой жизни — так я её представляю на концертах. Учитывая, что это танцевальная вещь, я сделал клип в стиле хард-рок-диско. Поскольку она одна из самых энергичных песен на пластинке, мне захотелось создать что-то традиционно рок-н-ролльное, и я наполнил её красивыми музыкантами, танцующими крошками. Мне очень нравится, что девушка, которая танцует там, похожа на какое-то психоделическое насекомое, мне нравится присутствие крови, каких-то отрезанных частей тел в миниатюре, выливающихся вместе с «кровью» из соковыжималки… Мне кажется, это видео — хороший пример глэм-трэша.
— Над чем вы работаете сейчас?
— Сейчас я занимаюсь сразу двумя своими альбомами. Пока у них есть только рабочие названия, которые я не буду озвучивать. Первый альбом, скорее всего, выйдет осенью этого года в формате EP, на котором будет представлено до 8 треков. Все они являются либо перепевками песен других исполнителей, которые мне нравятся, либо вещами, написанными мной в соавторстве с кем-то, либо композициями, исполненными с какими-то другими музыкантами. Например, там будет совместная песня с группой Punk-TV, кавер-версия на песню группы Василия Шумова «Центр» «Горизонтальные люди», а также на песню Бориса Гребенщикова «Сны о чем-то большем», которую я недавно сделал с молодым музыкантом-электронщиком Сержио Цифра.
Второй альбом будет полностью состоять из моих новых песен. Я написал для него около 17 вещей, но отобрал 12-13 треков, остальные будут использоваться как би-сайды к синглам. Альбом выйдет приблизительно в начале 13-го года. Это будет концептуальная работа, в которой рассказывается одна история, нарезанная из разных маленьких ситуаций. Эта пластинка — не совсем о любви, хотя любовь в ней тоже, конечно, будет присутствовать, потому что я считаю, что любовь есть во всём. Она может быть как созидательной, так и разрушительной, в ней много красок, обертонов. Мне нравится эта тема, и я не могу без неё обойтись в своих песнях.
Наталья Малахова
Фото Артема Пугача
Комментарии
Подписаться