NIRVANA FOREVER

Не так давно на просторах социальных сетей я наткнулась на эту картинку:

Курт Кобейн в роли Иисуса. Богохульство – скажут некоторые. Заранее прошу прощения у тех, кого эта иллюстрация оскорбит. Но это скорее вопрос влияния Кобейна на современную музыкальную культуру. Я была девчонкой, когда началось движение Нирваномании. Хорошую долю масла в огонь этого движения подлила смерть Курта. Может, это тоже отчасти объясняет его центральное положение на вышеупомянутой иллюстрации. Но, увидев эту картинку, меня заинтересовал вопрос: почему Курт стал «голосом поколения»? Почему его музыка, и в частности тексты песен, нашли такой отклик у миллионов поклонников? Курт Кобейн - кем он был?

В процессе подготовки этой статьи, я набрела на интервью, в котором Кобейн откровенно рассуждает о своём детстве, отношениях с родителями, отношении к гомосексуализму, о музыке, которую слушал. Для меня эта беседа, записанная известным британским журналистом Джоном Саважем, дала ответы на многие вопросы. Это интервью не печаталось на просторах рунета, и было переведено мною специально для этой статьи.

Интервью Курт давал поздно вечером в четверг, 22 июля 1993 года в рамках пресс-кампании в поддержку намеченного релиза альбома Nirvana In Utero (DGC). Их график в это время был очень интенсивным, был даже слишком интенсивным. Как вспоминает Джон Саваж (журнал Guitar World), «они были самой желанной группой, они были больше, чем музыкальная группа, больше, чем музыка, и они отказывались играть по общепринятым правилам.  После года молчания группы, публика впала в истерику. И Нирване навязали  роль психологического громоотвода: она стала средоточием всеобщих страхов, надежд, любви и ненависти. Мало кто знал, откуда они появились; никто не знал, чего от них ждать».

GUITAR WORLD: Расскажи о себе.

KURT COBAIN: Я родился в городе Абердин, штат Вашингтон, в 1967 году, и жил между Абердином и Монтесано, который был в двадцати милях от Абердина. Всё своё детство я провел в переездах от одних родственников к другим.

GW: Твои родители развелись, когда ты был маленьким?

COBAIN: Да, мне было семь.

GW: Какие у тебя остались воспоминания об этом?

COBAIN: Я помню, мне было стыдно, не знаю, почему. Мне было стыдно за моих родителей. Я больше не мог смотреть в глаза некоторым школьным друзьям просто потому, что мне ужасно хотелось нормальную, знаете, типичную семью. Маму, папу. Мне хотелось защищенности. Из-за этого я несколько лет таил обиду на родителей.

GW: А сейчас вы помирились?

COBAIN: Ну, я всегда поддерживал отношения с мамой, потому что всегда любил ее. Но с отцом мы не разговаривали 10 лет, до прошлого года, пока он не разыскал меня за кулисами шоу, которое мы давали в Сиэтле. Я был рад его видеть, потому что хотел сказать ему, что больше не ненавижу его. С другой стороны, я не хотел возобновлять отношения, потому что мне просто нечего было ему сказать. Мой отец не умеет проявлять свои эмоции, или даже просто вести нормальную беседу. Поддерживать с ним отношения только по причине того, что он мой кровный родственник, я не хотел. Мне бы это быстро наскучило. Когда мы виделись в последний раз, я сказал ему это и дал ясно понять, что не хочу иметь с ним ничего общего. Но вы знаете, это было облегчением для нас обоих, потому что много лет он думал, что я его ненавижу.

GW: Этого не избежать.

COBAIN: Избегать – это девиз моей жизни. Я всегда уходил с работы, не говоря ни слова своему работодателю; в один прекрасный день я просто там не появлялся. То же самое было и в выпускных классах – я бросил школу за два месяца до окончания. Я всегда сбегал, поэтому тот факт, что я встретился с отцом, хоть это и он нашел меня, был приятным облегчением.

GW: А ты вообще писал об этом? Текст песни "Serve the Servants" кажется автобиографичным.  

COBAIN: Да. Настолько личные тексты я писал крайне редко.

GW: Взрослеть – каковό это было для тебя?

COBAIN: Я был сам в себе. Моё детство было просто прекрасным – до развода. Потом – внезапно - весь мой мир перевернулся. Я был асоциальным. Я стал осознавать всю никчёмность своего окружения. Абердин – такой маленький городок. И я не мог найти друзей, которые бы мне действительно нравились, с которыми я мог бы найти что-то общее. Меня всегда привлекали искусство и музыка.  

GW: Что ты слушал в то время?

COBAIN: Всё, что мог достать. Мои тетки давали мне записи битлов, поэтому долгое время я слушал только Beatles. И лишь иногда мне выпадал счастливый шанс купить какой-нибудь новый сингл.

GW: Тебе нравились Beatles?

COBAIN: О, да. Моя мама всегда старалась привнести немного британской культуры в нашу семью. Мы постоянно пили чай! Я понятия не имел о своих предках, пока не узнал, что имя Кобейн было ирландским. Мои родители никогда не пытались раскапывать такие вещи. По всей Америке в телефонных книгах я искал имена, похожие на моё. Я не мог найти ни одного Кобейна, поэтому я стал звонить Кобёрнам. Я нашел одну даму их Сан-Франциско, которая в течение многих лет изучала нашу семью. 

GW: Так твоё имя Кобёрн?  

COBAIN: Вообще-то Кобейн, но Кобёрны исковеркали его, когда приехали. Они приехали из округа Корк, что само по себе является очень странным совпадением: когда мы ездили с туром по Ирландии, мы играли в Корке, и весь день я ходил по городу в каком-то изумлении. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одухотворенным. Это было очень странно. Со мной был друг, который может подтвердить, что весь день я чуть не плакал. Со времен того тура, который был около двух лет назад, я почувствовал себя истинным ирландцем.

GW: Расскажи о школе. Люди были тебе неприятны?

COBAIN: Я был козлом отпущения, но не в смысле того, что люди постоянно дразнили меня. Они не дразнили и не били меня, потому что к тому времени я был уже очень замкнутым. Моя асоциальность походила на ненормальность. Я чувствовал себя настолько другим, настолько помешанным, что люди просто оставляли меня в покое. Я бы не удивился, если б на выпускном меня выбрали Мистером-Готовым-Замочить-Всех-На-Школьных-Танцах.

GW: Теперь ты понимаешь, как некоторые люди могут перейти от отчужденности к жестокости?

COBAIN: Да, я определенно понимаю, как человеческий разум может деградировать до такого состояния. Сам я дошел до того, что стал фантазировать об этом, но я уверен, что предпочел бы убил себя. Хотя я всегда любил фильмы о мести, в стиле Кэрри [фильм по книге С. Кинга, 1976 год].

GW: Когда ты впервые услышал панк-рок?

COBAIN: Скорее всего в 84-ом. Я стараюсь рассказать эту историю хронологически правильно, но не могу. Моё первое знакомство с панк-роком началось, когда журнал Creem стал освещать американский тур Sex Pistols. Я читал о них и представлял, как было бы здорово услышать их музыку и стать частью этого тура. Но мне было всего-то лет 11, и я никак не мог поехать с ними. Мысль поехать даже в Сиэтл, который был в 200 милях, была нереальной. Родители брали меня в Сиэтл раза три в жизни, насколько я помню, и это были наши семейные поездки.

После этого я постоянно искал панк-рок, но, конечно же, в нашем магазине в Абердине таких записей не продавали. Первые записи панк-рока, которые я смог купить, были, наверное, Devo, Oingo Boingo, что-то в этом духе. Эти записи просочились в Абердин много лет спустя моего первоначального интереса.

Наконец-то, в 1984 мой знакомый Баз Озборн [солист/гитарист Melvins] записал мне пару сборок с песнями Black Flag, Flipper, всеми популярными панк-группами того времени, и меня просто унесло. Я наконец-то нашел своё призвание. С тот самый день я обрезал волосы. Я подпевал всем песням, потому что слушал эти кассеты каждый день. Это было здорово. В то время я уже несколько лет играл на гитаре, и я пытался играть свой собственный панк-рок, или то, что мне тогда казалось моим собственным стилем. Я знал, что мой панк-рок был стремительным, он был другим.

Панк отражал мою социальную и политическую позицию. Столько всего происходило одновременно. Панк выражал злость на мою отчужденность. Он помог мне понять, что мне не нравилось в таких группах, как Aerosmith и Led Zeppelin. Хоть мне очень нравились, и до сих нравятся некоторые мелодии, написанные этими группами, я вдруг осознал, что их сексизм - то, как они писали о своих членах и о том, как занимались сексом, наводит на меня скуку.

GW: А когда ты стал задумываться о сексизме? Это стало следствием увлечения панком?

COBAIN: Нет, это было раньше. Мне никогда не везло с друзьями парнями, поэтому в итоге я зависал с девчонками, и мне казалось, что с ними обращались не как с равными, без уважения. Я ненавидел, как в Абердине относились к женщинам, их ни во что не ставили. Слова «сука» и «пизда» употреблялись повсеместно. Но мне потребовалось много лет, чтобы понять, насколько сильно эти вещи меня беспокоили. Я только-только начал понимать, что же меня так сильно раздражало. И в последние годы учебы в школе, когда я открыл для себя панк-рок, всё встало на свои места. Я наконец-то понял, что не отсталый, понимаешь?

GW: Люди когда-нибудь считали тебя геем?

COBAIN: Да. Даже я сам считал себя геем. Хоть я никогда не экспериментировал с этим, но думал, что, может, это и есть ответ на мои проблемы. У меня был друг гей, и это был единственный случай, когда мне приходилось защищаться от нападок людей. Как я уже говорил, столько лет они просто боялись меня, но когда я стал общаться с этим парнем -Мэйером Лофтином, который, все знали, был геем, они стали выливать на меня кучу дерьма, пытались побить меня и т.п. Тогда мама запретила мне общаться с ним. Она ненавидела геев.

 GW: И ты перестал?

COBAIN: Да. Это было ужасно. Наконец-то я нашел друга, с которым я мог разговаривать, который был мне дорог, и тут мне говорят, чтоб я больше с ним не общался. Именно в это время все кусочки пазла стали складываться. И он сыграл в этом большую роль.

Вот таким обычным и в то же время необычным человеком был Курт. После такой откровенной беседы о своей жизни, хочется продолжить рассказ, поведав, как эта жизнь протекала и как оборвалась.

Flashback:

1989 год – образование группы Nirvana.

1989 год – первый альбом Bleach.

1991 год – второй альбом Nevermind, который получил звание «платинового». Именно первый сингл альбома «Smells like Teen Spirit» привлек всеобщее внимание к Nirvana.

1992 год, февраль – женитьба на Кортни Лав, солистке рок-группы Hole.

1992 год, август – рождение дочери Френсис Бин Кобейн.

1993 год – релиз альбома In Utero.

1994 год, 8 апреля – Курта нашли мертвым в его доме в Сиэтле. Официально считается, что он выстрелил себе в рот из дробовика.

В этой череде событий следует отметить, что Курт страдал зависимостью от героина и пытался лечиться от этой зависимости.

Влияние группы Nirvana сложно переоценить. Nirvana сыграла огромную роль в популяризации гранжа (гранж-рока) - стилистического направления рок-музыки.  Их музыка вдохновила создание таких коллективов, как Limp Bizkit, 30 Seconds to Mars, Seether, Flyleaf и других.

Nirvana forever...