Возможно, Merzbow и не изобрел нойз, но он сделал все возможное, чтобы с нойзом ассоциироваться так, как ни один другой артист во всем мире. Merzbow – это настоящий культ. Активную творческую жизнь в области звука японец Акита Масами, избравший в качестве псевдонима название инсталляции дадаистского художника Курта Швиттерса, ведет с конца семидесятых годов. За это время им было создано и издано такое количество записей, что сосчитать их все решительно невозможно – музыкант очень трудноспособен. Но слушателю, пассионарным фанатом нойза и Merzbow лично не являющимся, дискография музыканта может показаться настоящим издевательством – настолько похоже звучат практически все альбомы японского продюсера. Правильнее было бы сказать, что создаются они по одной схеме, с применением одних и тех же аппаратов, программ и технических приспособлений. Впрочем, то же самое можно сказать и о пластинках большинства поп-групп – действительно, создаются же они в одних и тех же компьютерных программах, с использованием стандартного набора инструментов. И инструменты эти издают такие звуки, к которым ухо человека хотя бы иногда слушающего современную музыку уже давно привыкло, то аппараты Merzbow издают такой скрежет, грохот и свист, что уследить за их развитием просто мало кому хочется.
Не стоит думать, что Merzbow – эта какая-то чудовищная личность, утыканная железками по самые уши и разрисованная всеми цветами радуги. Нет. Вид уравновешенного, носящего очки японца, спокойно крутящего ручки различных искажающих звук аппаратов на фоне чудовищного шума, способен вызвать еще больший шок, чем все птючовые приспособления для эпатажа окружающих. Всего у Merzbow насчитывается что-то около пятисот с лишним альбомов. И это неудивительно, поскольку в этой антимузыке и не требуется долгой кропотливой работы над каждым звуком. Japanoise – это небольшой кусочек окружающего нас невероятного беспорядка, который мы сами постоянно конвертируем в нечто иллюзорно устойчивое и логическое. Все грани шумовых и абсолютно хаотичных конструкций заставляют сознание слушателя самому принимать участие в постройке композиций. Именно благодаря хаотичности человек вовлекается в процесс игры с собственным разумом, который довольно быстро начинает разрушаться под воздействием деструктивных звуков. Вскоре звуки начинают действовать физически, словно хитрый японец с помощью них проводит иглотерапию прямо в недрах вашего мозга, воздействуя на определенные центры логики и рационального мышления. Эта деструкция заставляет сжаться взявший верх одеревеневший рационализм, обнажив вторую человеческую составляющую, практически всегда бездействующую в обыденном мире.
Merzbow называет свою музыку не импровизационной, а напротив – автоматической, сравнивая ее с автоматическим письмом сюрреалистов, и агрессивный шум своих инструментов – с их либидо. Вообще, теоретическая база у Масами довольно внушительна – в своих интервью он предстает крайне образованным и эрудированным человеком, высказывающий весьма неожиданные и интересные мысли о музыке. В связи с нойзом, он часто говорит об искусстве сюрреалистов и дадаистов, а также бондаже – Масами исследует садомазохизм, и писал музыку в нескольким фильмам на эту тематику.
Merzbow очень много гастролирует, в большинстве случаев – за пределами Японии. Часто Масами выступает на выставках современного искусства, представляя собственные звуковые инсталляции. Выступления в рамках проектов contemporary art, кстати, довольно распространенная практика для нойз-музыкантов – рафинированные интеллектуалы от искусства считают экспериментальную музыку столь же актуальной частью культуры, что и contemporary art. Нечего и говорить, что на подобное отношение не может рассчитывать ни одна поп-звезда.
Возможно, именно в связи с известностью Merzbow и ряда других японских продюсеров, о нойзе часто говорят исключительно как о японском явлении. Однако эта теория – миф. Нойз создается и слушается практически везде, даже в периферийных регионах мирового музыкального рынка. ©
Комментарии
Подписаться