На последней вечеринке «Опа Опа» в клубе Солянка, мы встретились с заслуженными бельгийскими диджеями The Glimmers. Пока упитая толпа дрыгается под сет Тараса 3000, парочка расслаблено попивает кофеёк в гримёрке этажом выше и, кажется, не против серьёзно поговорить о своём первом LP, вышедшем в начале года.
Вы уже больше 20 лет существуете как Glimmers. Почему же альбом вышел только сейчас?
Мо: Писать музыку с нуля гораздо сложнее, чем, например, делать ремиксы, а мы и этим-то начали заниматься только лет 5 назад.
Почему вы решили выпустить запись самостоятельно, не приписывая ни к какому лейблу?
Дэвид: Вообще-то у нас есть свой собственный лейбл, Diskimo, но это просто подразделение Eskimo, которое мы используем исключительно для выпуска собственных синглов, мы не подписываем артистов и не ищем музыку. Но, вообще то, последний раз на нём что-то выходило уже больше года назад.
А как же сам Eskimo? Вы были одними из его основателей.
Мо: Да, но изначально он открывался как лейбл для компиляций. Тогда мы сами записывали только миксы и вдруг нам пришлось искать новых музыкантов. Но потом в этом стало участвовать всё больше других людей, которые лучше знали, что и как делать. Мы постоянно ездили с диджей-сетами и уже не могли всё полноценно контролировать и потому решили, что пора двигаться дальше. Ребёнок родился, у него всё идёт хорошо и пришло время его отпустить. Если пытаться совмещать диджейство с продюсированием, записью ремиксов и управлением собственным лейблом, то получится полная херня.
Теперь вы бесплатно раздаёте свой альбом на выступлениях. Насколько богатым нужно быть, чтобы делать это без поддержки лейбла?
Мо: В действительности для этого нужно совсем не так много. Мы даём на это чуть-чуть денег, промоутеры платят ещё часть. Если бы ты покупал альбом в магазине, то отдал бы за него 20 евро, а так для нас это всего по 2 евро за CD. К тому же, очень круто, что люди могут получить запись бесплатно.
Дэвид: И это неплохой способ распространять свою музыку.
Это просто эксперимент или вы собираетесь и дальше так поступать?
Дэвид: У нас на подходе новый проект, который мы постараемся запустить прямо с 1 января. С ним мы собираемся провернуть то же самое.
А что за проект?
Дэвид: Это живая группа, The Disco Drunkards. Мы уже записали для него много материала с нашими друзьями из известных бельгийских команд.
Из каких, например?
Дэвид: Ну, dEUS. Их барабанщик играет с нами. Потом Millionaire, это чувак, который раньше был гитаристом тоже в dEUS, а теперь записывает такой прямолинейный рок’н’ролл. Кроме того, в проекте участвует бывший басист Vive La Fête. Как видишь, все они очень занятые люди.
Мо: Поэтому пока что мы только записались вместе. Скоро я и Дэвид будем всё это обрабатывать и сводить в полноценный альбом. И только затем начнём думать, собирать группу для живых выступлений, или оставить Disco Drunkards студийным проектом. Пока ещё не решили, потому что у всех и так полно своих дел.
Дэвид: К тому же, мы привыкли работать вдвоём. А если концерты всё-таки будут, то с нами поедет ещё 5 или 6 человек, а это довольно сложно. Не уверен, что готов взять на себя такие обязательства. Это здорово записывать музыку и раздавать её, но… Нам хочется, чтобы всё было просто.
А на что будет похожа сама запись?
Дэвид: В первую очередь мы ориентировались на Liquid Liquid и ESG, весь этот нью-йоркский нойз. Мы ставили ребятам из группы много такой музыки и ещё разного редкого диско.
Все эти группы сейчас очень на слуху, да и вокруг диско нешуточный хайп. Как думаете, почему это стало вдруг модно?
Мо: Да просто электроклэш и ню-рейв были очень жёсткими и то, что происходит сейчас, – это вполне естественная реакция.
Дэвид: Любое веяние можно предвидеть за пару лет, если обращать внимание как похожие вещи сходятся в одну. Это просто, если знаешь музыку. Сейчас все решили обратиться к корням танцевальной музыки, то есть к диско.
Мо: Но Lindstrøm, Prins Thomas и другие скандинавские ребята занимаются этим уже два или три года.
Дэвид: А до них были Idjut Boys, Ray Mang и Harvey. Такая музыка никуда не исчезала, может, у неё не было большой популярности, но она продолжала развиваться.
Но теперь-то движение может сильно популяризироваться.
Дэвид: Ну пока что это удалось только Hercules & Love Affair. Они довольно сильно прославились, участвуют во всех крупных фестивалях. Но эта популярность пришла к ним только благодаря Энтони.
Может посоветуете каких-нибудь стоящих новых групп или продюсеров?
Мо: Мы только что узнали о Fake Blood. Я точно уже слышал это имя раньше, но сегодня он стал для меня настоящим открытием, словно сокровище, которго мы давно искали. У него есть очень крутой трек Mars, это такой олдскульный хаус, словно из конца 80-ых, но сделанный с помощью современных звуков и возможностей. Однако это всё равно практически настоящий эйсид-хаус, с мягкими басами и старомодными рейв-элементами. В нём много и от хип-хауса, который сейчас возвращается в моду.
Вообще, как считаете, когда уже появится что-то абсолютно новое?
Мо: Да есть же! Драм’н’бэйс был очень новым.
Но это было около 10 лет назад!
Дэвид: Да, но он был последней действительно свежей вещью.
Мо: А теперь есть SebastiAn и остальные. Особенно, SebastiAn и его продакшн: такое крошево, настоящий компьютерный стиль, очень агрессивный. То же и у Justice, у всех ребят c Ed Banger. Я считаю, это и есть самая новая вещь, которая появилась за последние 2–3 года.
Но это же просто обновлённый саунд Daft Punk.
Мо: Да, но, опять же, сделанный с помощью современных технологий. То же самое сейчас происходит с хаусом, благодаря ребятам вроде Switch.
Ну, значит, не такое уж это всё и новое.
Мо: Да ничто не новое. Даже драм’н’бэйс по сути был просто хип-хопом, сыгранным на 45 оборотах в минуту. Вся танцевальная музыка появилась в середине 70-ых с хип-хопом, от которого затем отделилось диско. Благодаря диджеям, которые сводили треки в клубах, появлялись новые стили, и танцевальная музыка развивалась всё дальше и дальше. С новыми технологиями 19-летние ребята, услышав старый хаус-трек, сделают что-то новое, хотя и не принципиально новое. Они смогут создать новый вид музыки, который будет напоминать о том, что звучало ещё 20 лет назад. А мне нравится то, что делалось 20 лет назад! На Trax Records всё было писалось с помощью одной драм-машины, басовой линии, синтезатора и одного микшера. Никаких компьютеров! Сейчас технология совершенно другая.
Дэвид: Когда мы впервые услышали электроклэш, то тут же подумали о нью-вейве. Ведь это та же самая музыка, но сделанная с помощью современных технологий. То же сейчас происходит с диско. И круто, что, если ты знаешь историю музыки, то можешь вместе с новыми модными записями скармливать людям старые оригиналы. Именно так у меня происходит и с собственным ребёнком. Каждый раз, когда ей нравится какая-то песня на радио, я говорю: «Клёво, но они взяли это из другого трека.» И она такая: «Ну нет, не может такого быть!» Тогда я ставлю его и, в конце концов, он тоже начинает ей нравиться. Всегда здорово, когда ты можешь использовать свои знания, делиться ими с молодыми. Не в том смысле, что мы очень старые, но есть люди и помоложе.
А как насчет теории о том, что новая музыка появляется с новыми наркотиками?
Дэвид: Ну может стоит смешивать их так же, как мы смешиваем стили, хахаха.
Говорят также, что новый наркотик – это интернет. Вам не кажется, что, благодаря ему, музыка может обесцениться? Вы знаете, что сделали со своим альбомом Radiohead. Но они самая популярная группа в мире, а что же будет с не такими большими артистами?
Мо: Вроде нас, да? Я не знаю, но именно поэтому, пока CD существуют, мы используем их, чтобы люди могли узнать и о нашей музыке. Они увидят наше имя, послушают запись. Может она им понравится, может нет, но у них хотя бы сложится о нас представление. Для большинства мы просто диджеи и через два дня они забудут нас, потому что будет уже другая вечеринка, новая мода, новые фильмы в кинотеатрах, новая одежда, которую они захотят купить. Всё движется очень быстро, поэтому я рад, что у нас есть возможность много играть повсюду и распространять там свою музыку.
Но CD могут исчезнуть в ближайшие 5 лет.
Мо: Конечно, так и будет. Я всегда был против дисков, мы больше фанаты винила, но и нам приходится двигаться по течению. Винил это потрясающе, но сейчас у меня есть маленькая машинка, Pacemaker, с которой я могу на ходу делать миксы из сотен песен в очень высоком качестве.
Раньше позором считалось играть с CD, а скоро, наверно, будет нормально играть сеты с этого Pacemaker’а.
Дэвид: Ты прав, хотя сами мы начали играть с дисков ещё 4 года назад. Но мы переписываем их с пластинок, так что теплота звука сохраняется. Раньше мы были ограничены 20 килограммами винила на каждого, и, если мы были в дороге больше пары дней, то нам приходилось постоянно играть похожие сеты. Но теперь можно в один день ставить диско, другой сет сделать более энергичным, следующий – попсовым. Для нас это был главный повод перейти с винила на CD. Раньше мы сами наезжали на тех, кто играет на дисках, но сейчас мы делаем так же, потому что можем миксовать не песни, а какие-то определённые лупы из них, причём на ходу. Это перенесло нас на новый уровень, теперь мы играем с песнями, а не играем их, мы можем двигаться в любом направлении, делать совершенно безумные вещи.
Да, я заметил, что вы даже ремиксов стали делать меньше.
Дэвид: В последнее время мы тратили много сил на работу с Disco Drunkards и на наши собственные записи, так что были довольно строги при подборе треков для ремиксов. Мы только что закончили один для Junkie XL, на его кавер на Siouxsie & the Banshees, так что это снова нью-вейв. Но это одна из наших лучших работ за последний год. Что ещё..
Мо: Новый сингл Адама Фрилэнда, мы его поставим сегодня. Сумасшедший трек! И скоро мы начнём работать над этой песней Crystal Castles. Как её, “Crimestop”?
“Crimewave”
Дэвид: Да, точно! И ещё через две недели мы закончим ремикс на In Flagranti, потом один сингл с Gomma Records..
А какие-нибудь современные рок-группы вам нравятся?
Дэвид: Да, разумеется. Например то, что я слышал у MGMT, было очень здорово. Что ещё.. The Ting Tings ничего, хотя они и более попсовые.
Мо: Их песни очень прилипчивые, но звучание сиюминутное. То есть сейчас о них говорят все, но, если ты услышишь название завтра, то спросишь: «Кто?»
Дэвид: Ну может второй альбом у их будет суперхитовым, откуда ты знаешь!
Мо: Такие вещи круты только в своё время, их слава быстро проходит. Вспомни, какими популярными были Franz Ferdinand.
Они, вроде бы, будут сейчас записывать новый альбом с Эролом Алканом.
Мо: Возможно, уже слишком поздно, чтобы вернуть хайп.
Но Эрол оказался неплохим продюсером.
Дэвид: Да, он сделал уже три альбома за этот год. Late of the Pier, the Long Blondes и…
Дэвид: Точно. Но я думаю, что он собирается с этим завязывать. Он не хочет быть продюсером.
А я думал, что наоборот.
Дэвид: Нет, конечно Эрол делает это очень хорошо, но ему нравится продюсировать только тех музыкантов, которых знает лично. Любая большая группа не может с ним так запросто связаться и договориться работать вместе. Сначала им придётся установить отношения. Он очень эмоциональный человек.
Вы с ним близкие друзья?
Мо: Его первое зарубежное выступление, 6 или 7 лет назад прошло в Генте, на вечеринке, которую мы организовывали. Это был его первый сет вне Лондона.
Значит вы кто-то вроде крестных отцов для него?
Дэвид: Нет, просто довольно хорошо друг друга знаем. Он в курсе, чем заняты мы, а мы знаем, что делает он и уважаем друг друга.
Вопросы: Андрей Зайлер
Комментарии
Подписаться