Как хотите, но я не теряю корни. В нулевых предельный адекват их не терять. Прикидываться щас брутальной деревенщиной, тем паче ею быть – шик заоблачный. Выпуклый тому пример, главный общероссийский hype 2004 года – казанская трэш-певичка СуперАлиса с танцующим мужем Альберто дель Космико, замеченная в странах СНГ, Восточной Европы и Скандинавии.
Причин тому, что я решил здесь выложить свой материал аж 4-летней давности, несколько – во-первых, надо начинать с чего-то, во-вторых, СуперАлиса в некотором смысле повлияла на подход Лав-Маркова к сценическому имиджу. И, в-третьих, ни единого вменяемого интервью с этим феноменом, увы, не существует в целом мире…
Что ж… представь, что я вчера упал с Луны, ушибся – что ты о себе могла бы рассказать в подобном случае? Кто такая СуперАлиса и для чего она?
Не пересказывать же пресс-релиз, да? Самое главное – пропаганда татарской культуры и музыки-пентатоники, которая положительно влияет на самочувствие. Согласно одному психологическому исследованию гармония пяти нот делает человека счастливым. К тому же я борюсь с неприязненным отношением к исламу – люди сейчас такие бояки неумные! Хотя когда в метро захожу и вижу тётку в зверском хиджабе, я и сама как-то поёживаюсь – но показываю, что ислам это не страшно, он принадлежит не только опасным бородачам, он ниспослан всем людям.
Как ты понимаешь традиционную пентатонику, как её воспроизводишь? Ты уверена, что это не маркетинговый трюк?
Пентатоника получается, если играть только на чёрных клавишах пианино, а на белых совсем не играть – так проще всего объяснить. Она бывает в Китае, Малайзии, других азиатских странах, да-да! Для многих своих песен я заимствую народные мелодии, с детства знакомые всем татарским детишкам. Маркетинга как такового нет, о следующем альбоме я даже пока не думаю – этот-то вышел лишь в сентябре. Мне нужно чем-то наполниться вновь.
Какой тебя выращивали родители? В каких условиях были воспитаны твои культурные предпочтения?
Мама с детства выращивала меня принцессой. Она всегда мечтала о необычных детках – например, мой братишка Булат подвержен аутизму, пишет и читает с 8-месячного возраста, с 3 лет возводит в квадрат четырёхзначные числа. Папа в молодости тоже был дико модный. В 1971 году он ездил на гастроли в ГДР и приехал в медвежьей шубе до пяток, весь такой роскошный – на платформах, в пижонских очках, с вот такими подусниками, которые надо было называть только подусниками, а бакенбардами ни в коем случае, потому что он обижался. Я часто приводила домой ребят из школы и ставила им папины пластинки с зарубежным роком.
Можно ли назвать семью одним из приоритетов тюркской культуры?
Ну да. Мусульманство отводит семье огромную роль в жизни человека. Разрушение родственных связей как сейчас на Западе это плохо! Язык мой не поворачивается говорить банальные ‘мама-папа-братик’, потому что они для меня просто хорошенькие пупсики. Я их так называю, а семье придаю очень-очень большое значение – только с ней в последнее время и дружна. Ренат Ибрагимов говорит, что новое тысячелетие вообще пройдёт под знаком тюркской культуры. Ты, конечно же, знаешь, кто такой Ренат Ибрагимов? Это поп-идол 60-х, татарский Фрэнк Синатра.
Я тут подслушал, что альбом ‘Tatarstan SuperGood’ с подачи Олега Кострова начинает пользоваться популярностью в Берлине. Прокомментируешь?
Это потому, что они понимают! Потому что у них культура. И комплекса аула нет, и на Запад ориентироваться не надо. Когда я выступаю в московских клубах, постоянно вижу разных испанцев, а недавно дала интервью одной стокгольмской радиостанции – они там крутят мои песни.
Твоя пластинка вызывает недоумение. Что же это всё-таки – наивизм или изощрённая насмешка над слушателем?
Мне нравится, когда концерт похож на утренник. Пересматривая видеозапись, я обычно замечаю, что лица у всех – как у детей. У меня вообще всё искренно, по-настоящему. В жизни я такая же инфантильная. Это ведь хорошо – детскость, открытость, чистое сознание…
Модно танцевать немодно?
Конечно! Надо танцевать, как хочется. Это ведь всё равно, что суфийский танец каких-нибудь вращающихся дервишей – слышишь песню и испытываешь божественный экстаз. Надо танцевать аутентично!
Вне-салонный образ жизни и мысли становится чрезвычайно актуальным. Судя по всему, ты тоже считаешь, что лучшие места для танцев – заводская столовая и сельский клуб?
А ещё санаторий для детей-инвалидов! Мы туда с братишкой ездим каждый год – одна тётка проводит там кассетные дискотеки для детей и их несчастных мамаш. Для них это целый праздник, ведь никто посторонний их не видит, никто над ними не смеётся. Детки вытанцовывают на своих закрытых вечеринках – и это, конечно, счастье. А мой Булат ярче всех, он любитель поплясать! В третьем тысячелетии нужны обновлённые формы досуга.
Кстати, да – хочу открыть некую школу немодных танцев, в которой не надо будет делать уроки и посещать занятия. Только сдавать контрольные работы, т.е. собираться группками в присутственных местах и выделывать коленца, как на деревенской свадьбе. На вас-то рассчитывать? Приедете если что?
Мы любим приезжать! Нам очень нравится! Братишку тоже привезём – ему сегодня, кстати, исполняется 18, а я обещала, что начну его с собой по клубам брать. Вот только танцевать надо на трезвую голову, тогда получится божественно – мой братик пляшет абсолютно трезвёхонький.
Можешь согласиться с тем, что наиболее человечная поп-музыка по меркам нынешнего дня возможна лишь в России? Строго на восток от Волги?
СА: Было бы прекрасно, если б сформировалась какая-то сцена, общая культурная среда. Думаю, что свою часть работы сделала – разным малюткам уже не придётся скрещивать электрические ритмы с народными мелодиями. Они смогут развивать идею дальше, мечтать и придумывать ещё смелее.
Альберто дель Космико: Я всего лишь танцор, но тоже скажу – наследие тюркской культуры требует серьёзного научного осмысления. Это же познание собственных генов, наша тысячелетняя память. Понятие Родины впервые за последние лет пятнадцать перестаёт быть пустым звуком.
Вам не кажется, что в пору нео-варварства не быть ‘провинциалом’, не мыслить в категориях периферии вот реальный провинциализм?
СА: Вопрос состряпан настолько хорошо, что даже не предполагает ответа. Я, к примеру, происхожу из старинного княжеского рода, вот уже тысячу лет мои предки катаются в Казани на каретах. Альберто – мишарь, он из деревни. В его семье гораздо лучше сохранили любовь ко всему татарскому, постоянно пекут пирожки и чак-чак.
Вы верите в нью-эйдж со всеми его благовониями, колокольчиками и мнимой духовностью?
А: Нет, не особо. Нью-эйдж кажется некой подставой. Нам, тюркам, он абсолютно чужд, поскольку лишь бледная копия наших традиций – то, что европейцы у нас отобрали, а потом завезли обратно.
Вы идеально отображаете ‘гламурную’ составляющую поп-культуры – тот глэм, который нагло копирует подлинную роскошь, но выглядит ещё роскошней. Расскажите немного о вашем сценическом образе.
СА (хихикает): Он с утра себе зуб сломал, представляете? Постоянно трачу свои гонорары, чтобы зубы ему вставлять!
А: Лучше я про джиннов расскажу – это очень серьёзная тема. Они живут в своём 256-мерном пространстве рядом с нами, бывают злые и добрые. Злых электрошайтанов мы стараемся подтолкнуть к тому, чтобы они раскаялись, приняли ислам и стали добрыми электроджиннами. По-другому никак – начинают ломаться гитары и зубы.
Ваша музыка кажется сыгранной с первого раза, потому недолговечной. Насколько это впечатление обманчиво?
СА: Так и есть. Всё настоящее должно быть сразу, без черновиков. Никакого опыта у меня не было, песни я придумываю в минутном порыве, а только потом дорабатываю. Все они испытаны временем.
То есть ваш проект пока себя не исчерпал?
СА: Конечно, нет. Он подкреплён нашей верой, нашими семьями. Пока Аллах над нами, пока мы молимся ему, пока о чём-то мечтаем, всё будет нормально.
А: На всё воля Всевышнего.
Комментарии
Подписаться