Аргентино-британский дуэт Heartbreak – одно из самых ярких открытий ушедшего года в области танцевальной поп-музыки. Интроверт-электронщик Али Рено и харизматический вокалиcт-перформер Себастьян Муравчик (здесь совсем не случайно напрашивается аналогия с поп-дуэтами 80х типа Soft Cell или Yazoo) исповедуют этакое «стильное ретроградство». Музыка «Хартбрейка» это уверенная поступь электро-диско ритмов, легкомысленные распевки в духе Bee Gees вперемешку с романтической героикой молодых Depeche Mode и тексты про танцы, жизнь ради удовольствия и роботов, у которых есть чувства.
Специально для предстоящего концерта в рамках вечеринок Blackjack в клубе 16 Тонн 30-го января, с дуэтом поговорил Ник Завриев.
Как группа Heartbreak появилась на свет? Как вы вообще решили работать вместе?
Все началось с того, что мы как-то раз обсуждали аранжировки в музыке восьмидесятых и дружно расстраивались по поводу того, как звучит мейнстрим девяностых. Всё это вылилось в общий интерес к итало диско, электро и другим андерграундным течениям, а в конце концов мы записали вместе несколько песен, которые и дали начало Heartbreak.
Вы родом из разных стран, у вас наверное совершенно разный музыкальный багаж. Что вы слушали в детстве и когда были тинейджерами?
Али: Первым жанр, на котором я был помешан, был металл - это началось лет в 11, а до того я слушал Wham. Когда я услышал Van Halen и Metallica, я понял что хочу сочинять песни, чем в общем я и занялся, когда в 13 лет обзавелся первой гитарой.
Себастьян: я всегда увлекался новой волной, синти-попом, психоделическим роком и диско. С другой стороны, я много слушал сингеров-сонграйтеров и аргентинскую музыку – танго. Но точкой отсчета в музыке для меня всегда были именно песни. А вот в металл я врубился только несколько лет назад, уже подружившись с Али и DJ Casionova.
Себастьян, я слышал, что у тебя русские корни, это правда?
О да, это удивительная история! Мой прадед была близким другом Троцкого, они вместе бежали из России, только после остановки в Париже Троцкий, в конце концов, очутился в Мексике, а мой прадед - в Аргентине. Это абсолютная правда! Эта история меня всегда восхищала. Они даже вместе основали в своём родном городе библиотеку. Ужасно жаль, что мне не довелось пообщаться с прадедом – он умер задолго до моего рождения. Второй мой прадед тоже из России и я всегда чувствовал в себе эти корни, это очень сильная эмоциональная связь – например, я всегда обожал русскую литературу, кино и даже русских дизайнеров. Всю жизнь я соприкасаюсь с русской культурой – она постоянно возвращается ко мне в том или ином виде. Я по-настоящему любою Россию. Я никогда не был там и мне не терпится наконец оказаться в Москве и выступить там!
В вашей музыке есть элементы итало диско, а шоу отдают глэм-роком. Что повлияло на ваше творчество? Какие-то пластинки, книги, фильмы, люди…
Влияний много – если говорить о музыке, то буквально от металла до диско через электро и техно. Некоторые направления арт-перформанса, пост-структурализм и пост-модернизм. На нас повлияло творчество таких людей как Сальваторе Кусато (сейчас он близкий друг нашей группы), Роберто Туратти (недавно мы с ним тоже познакомились и он лестно отозвался о нашей музыке), Фред Вентура (еще один друг, с которым мы вскоре собираемся вместе поработать). Все эти легенды диско сыграли в нашей жизни важную роль. Также как и философы Жан Бодрийяр и Жиль Делез, концептуализм новой волны, такой как был у Talking Heads, ну и так далее. Ну и, разумеется, энергия классического металла. Оззи – настоящий герой для нас!
Было удивительно увидеть вашу пластинку на Lex Records, они раньше были хип-хоп лейблом. Они сделали для вас исключение или всерьез увлеклись диско и поп-музыкой?
Их, кажется, интересует много разных направлений – даже в рамках хип-хопа они были достаточно широкопрофильным лейблом, а сейчас они открыты для совершенно другой музыки вроде нас или Neon Neon.
Как ты относишься к возвращению моды на итало и спейс-диско? Не слишком ли много ерунды выходит под модным ярлычком?
Да, сейчас диско в большой моде, и выходит много сомнительных пластинок – так происходит в любом музыкальном тренде, но сама тенденция нам нравится. Есть довольно много артистов, которые записывают отличную красивую музыку, это всегда здорово.
Вы - поп-группа и я бы совершенно не удивился, увидев Heartbreak в поп-чартах. Вы стремитесь к популярности у масс или, как Legowelt, предпочитаете оставаться в подполье?
Хотя мы чувствуем крепкую связь с андерграундной сценой, мы хотим нести музыку в массы. Люди могут просто не знать об этой культуре, но при этом испытывать в ней потребность, быть эмоционально отзывчивыми к такой музыке. Нам кажется, что неправильно прятать музыку от людей, которые могут получить от неё удовольствие и под влиянием этих песен как-то измениться к лучшему. Поэтому мы готовы ко всем трудностям, с которыми связано проникновение в мейнстрим.
Кого вы видите идеальным режиссером клипов на ваши песни? Давайте представим, что у вас есть машина времени, и вы можете выбрать, например, Федерико Феллини.
Из Феллини получился бы лучший в мире клипмейкер! Также как и из Годара. А как насчет Тарковского?! Интересная получится штучка! Однако сначала я бы поработал с Джоном Хьюстоном. Но абсолютная мечта это, конечно, поздний Лучио Фульчи. О, еще же есть Дарио Ардженто! Как можно не любить Дарио Ардженто?! Вот кто будет идеальным режиссером клипов Хартбрейка – Дарио Ардженто!
Какое в вашей группе разделение труда? Вы используете стандартную формулу поп-дуэтов, когда один участник пишет тексты, а другой занимается аранжировками? С чего начинаются ваши треки, с текстов и мелодий или с бас-линий, ударных и так далее?
Первые треки мы делали по отдельности, но большая часть материала Heartbreak была написана уже совместно, мы просто садились перед синтезаторами и вместе начинали сочинять что-то с нуля. Как правило, мы начинаем с ритм-секции и аранжировки, которая затем вдохновляет нас на какую-то тему для текста. В последнее время мы много записываем ремиксов, например для The Presets, Little Boots, Neon Neon, Saint Etienne, и Mirwais, и тут у нас есть шанс попробовать себя в разных музыкальных жанрах, которые нас когда-то вдохновляли. Ремиксы стали очень важной стороной нашего творчества, мы занимаемся этим с огромным удовольствием и многому в процессе учимся.
На чем вы предпочитаете работать в студии?
Вся наша музыка делается на «железе».
Расскажите о лейбле Dissident, где выходят ваши сольные работы. Односторонние пластинки, ретро-звук, аура таинственности – всё это выглядит весьма интригующе!
Али: При помощи лейбла Dissident каждый из нас может исследовать своё собственное видение музыки. Мы, впрочем, и на других лейблах издаемся, например на Cyber Dance и Human Shield. Dissident основали мы с Энди Блейком пару лет назад – он выдвинул идею открыть лейбл, а наши представления о музыке во многом совпадали. Энди нравится оставаться в андерграунде и избегать всей этой ерунды, связанной с индустрией, поэтому релизы издаются на виниле ограниченным тиражом. Однако в этом году на лейбле вышло два отличных CD-сборника.
Али, ты ведь не только музыкант, но и ди-джей. Как эти две ипостаси влияют друг на друга? Когда ты пишешь песню, думаешь ли о том, как она будет «работать» натанцполе?
Да, влияют, конечно. Сначала я несколько лет крутил техно пластинки, и моя музыка изначально рождалась из этого. Потом я начал играть диско и тогда же стал писать более мелодичные аранжировки, но такого, чтобы при создании каждого трека думать о том, сгодится ли он для танцпола, конечно нет – в конце концов, у каждой композиции есть своё предназначение.
Что вы думаете о современной клубной сцене Лондона? Есть ли у вас любимые клубы или регулярные вечеринки?
Сейчас начался какой-то удивительный подъем диско. Несколько лет назад едва ли можно было найти место, где бы можно было послушать такую музыку, а сегодня их масса! Cocadisco уже давно продвигают итало, есть отличные вечеринки Disco Bloodbath, еще есть Lasermagnetic, Horsemeat Disco, Future Brain, Dream Machine, Moscow Diskо и так далее.
Комментарии
Подписаться