Талантливый парень с незвучной для русского уха фамилией Зак Кондон наверняка пересмотрел за свою недолгую жизнь немало умного кино. Иначе как объяснить, что из американской глубинки вышел очень даже небездушный восточно-европейский фолк.
Некогда, будучи ещё человеком-оркестром, Зак позиционировал своё творчество, как ностальгию по несуществующей музыке несуществующей страны. Набрав в свой коллектив с десяток человек, но не сменив названия, к третьему альбому молодой человек раскрылся. Beirut оказался эдаким прообразом Виктора Наворски из спилбергского фильма «Терминал». Все знают, что это намёк на Сербию, но страну упорно называют Кракожия. Все знают, откуда растут ноги у Beirut, но подыгрывают образу «несуществующей страны». Не зря обиженный Кустурица обзывал Голливуд дерьмом и обвинял американцев в поверхностности… Это если говорить о том, что нынче называют месседжем.
В реальности же Зак Кондон пишет музыку, после которой самому Кустурице можно требовать понижения гонорарной ставки Горану Бреговичу за саундтрек к следующему фильму, с угрозами взять в соавторы Beirut. В первой части альбома, именуемой «March f The Zapotec», кто-то заунывно стонет на свадьбе («La Llorona»)и рвёт на груди тельняшку под звуки булькающей гармони, иногда застывающей в лёгкий вальсовый ритм («The Akara» и «The Shrew»). Разбирать запись потреково так же глупо, как смотреть трейлер к фильму перед основным показом. Настолько она кажется невменяемо цельной и даже концептуальной.
Пока не доходишь до второй части альбома «Realpeople Holland», где вся концепция летит к чёртовой матери, и выстраивается в почти клубный хаос. Вы будто оказываетесь на всё той же грустной свадьбе, но провинциальные жители несуществующей Кракожии, в желании казаться безобразно модными, покупают дешёвую миди-клавиатуру («My Wife, Lost In The Wild»). В растяжной грусти наружу вылезают даже, незаметные доселе, дефекты шепелявой речи Кондона. И до третьего трека второй части «Venice», где на электронике появляются блеклые следы живых дудок, кажется, что Зак совершил самую ужасную в жизни ошибку.
Остаётся только переждать. В следующей композиции «The Concubine» Beirut открываются в совершенно новой ипостаси угукающего аккордеона и ритмичных колокольчиков. Это можно было бы назвать «в лучших традициях Яна Тирсена», но, по традиция жанра, в конце любой хорошей свадьбы люди набираются до установленного по умолчанию состояния «Верка Сердючка». Неведомая Кракожия по Кондону - не исключение. Поэтому ход детям и людям со здравым умом на последнюю композицию «No Dice» категорически не рекомендован Комитетом по нравственности Министерства культуры правительства Кракожии и множеством организаций по защите прав людей при Евросоюзе. Уж поверьте, впечатление многого стоит.
">
Комментарии
Подписаться