Боно о Синатре

Лидер ирландской группы U2 Боно помимо музыкальной деятельности известен своей гуманитарной активностью в Африке. C недавних пор Боно является колумнистом The New York Times. Свою первую колонку он посвятил знаменитому американскому певцу Фрэнку Синатре

Несколько недель назад…я сижу в битком набитом Дублинском пабе накануне Нового года. Слышен непрекращающийся звон ударяющихся друг о друга и разбивающихся в шумной пирушке бокалов, постоянно хлопают двери, впуская и выпуская парочки, на глазах разворачиваются сцены семейных ссор и примирений. Солодовое веселье и имбирное уныние к вашим услугам уже четверть века – с тех пор, как Артур Гиннес наполнил бокал первой пинтой своего густого темного пива. Интересное состояние. Ирландия решила рискнуть,поставив деньги на кон, и потеряла все; «Ирландский тигр» поджал свой хвост: строители и банкиры криво улыбаются и с трудом принимают все нововведения уходящего года. И вдруг, поверх гула голосов звучит то, что заставляет всех присутствующих отвлечься от своих проблем: песня «Мой путь» («My Way») в исполнении Фрэнка Синатры. Его песне-протесту уже 40 лет, а все до сих пор подпевают ей, вкладывая в слова свой собственный смысл. Меня же поражает отсутствие в его голосе одного очень важного качества: сентиментальности. Может быть, это как раз то качество, которое понадобиться всем нам в наступившем году? В тумане неуверенности во всем: будь то бизнес, любовь или вся жизнь в целом - голос Синатры словно спасительный луч света: в нем звучит та уверенность, которая, с одной стороны, позволяет отвлечься от неприятностей и помечтать, а с другой стороны, как крепкий кулак сшибает с вашего носа розовые очки, не позволяя зайти в своих мечтах слишком далеко.призыв к правдивости. Именно таким голосом говорят: «Не ври мне». Именно таким голосом говорят: «Детка, если у тебя есть другой, скажи мне об этом прямо сейчас». Он какой-то неправдоподобный, но при этом не лживый. Снимаю шляпу перед такой честностью.

Новый год сменяет старый, эмоции в помещении зашкаливают: буквально чувствуешь, как вокруг идет борьба между надеждой и страхом, ожиданием и тревогой. Но что бы в итоге не одержало верх, его голос будет сопровождать тебя.

Сейчас я у себя дома в Дублине, откупориваю бутылку хорошего вина, еще немного и оно превратится в винный уксус, если семья и друзья чересчур увлекутся, а я думаю, так и будет. Возле небольшого подвальчика я поднимаю глаза, чтоб посмотреть на картину в желтых тонах: этот рисунок Фрэнк прислал мне сразу после того, как мы спели дуэтом «I’ve Got You Under My Skin» для его альбома «Дуэты» 1993 года. Рисунок, сделанный его рукой. Ярко-желтого цвета концентрические круги, по спирали расходящиеся на фоне пустынной равнины. Фрэнсис Альберт Синатра, художник-модернист.

Как-то я гостил в его доме в Палм Спрингс, и это было довольно волнующе – из окон открывался видна бескрайнюю пустыню и горы, и ни клочка травы на мили вокруг. Многие мили. Мы много разговаривали о джазе. Именно тогда он и показал мне этот рисунок. Я подумал, что круги изображали какой-то духовой инструмент: горн или трубу - я так и сказал Фрэнку.

«Картина называется «Джаз», если хочешь, я тебе ее подарю»

На мою фразу о том, что, по слухам, он оказал самое большое влияние на Майлза Дэвиса, я получил краткий и емкий ответ:    

«Обычно я не общаюсь с мужиками, которые носят серьги в ушах».

«Майлз Дэвиз не бросает слов на ветер и не тратит свое время на дураков».

«Джаз – это именно тот миг, в котором ты сейчас находишься. Быть современным – это не значит жить будущим, это значит жить сейчас».

Я задумался над этими словами сейчас. В этот Новый год. Обилие современной попсы только и твердит, что о настоящем… Чистый лист, не перегруженный красками. Мне интересно, чтобы Фрэнк сказал, если бы узнал, сколько времени мы с моей группой тратим на запись наших альбомов – зная его нетерпимость и требовательность к продюсерам и директорам – да к кому угодно, на самом деле – кто разводит канитель,по его мнению. Я думаю, он абсолютно прав. наслаждение моментом, в тот самый миг, когда ты нажал кнопку «запись» - заставляет его длиться вечно. Но только если ты, как Фрэнк, поешь так, как никогда не пел до этого и так, как никогда больше не споешь. Но только если...

Если вы хотите услышать самый бесчувственный голос в истории поп-музыки – только тсссс, не я вам это сказал – найдите песню Фрэнка, посвященную бессоннице - “One for My Baby (and One More for the Road)”, точнее ее версию, размещенную на альбоме «Дуэты». Прослушайте ее от начала до конца, и возможно вам удастся услышать, как на том конце провода рыдает человек, переживший сильный удар: «It’s a long, long,long road». Но… готов поспорить, вы такого не услышите, так же как в истории с Бобом Диланом, Ниной Саймон, Паваротти, голос Синатры с возрастом стал гораздо лучше, как виски, выдержанное в потрескавшихся дубовых бочках певцы, гораздо больше, чем остальные музыканты,зависят от собственных знаний и переживаний. И в этом есть определенная опасность – когда они теряют присущую им естественность и наивность, в которых определенно есть собственная прелесть и сила – и вместе с жизненным опытом приобретают новые навыки, которые пригодятся им в далеко не простой жизни, полной тягот и горестей.

Привести пример? Да пожалуйста. Возьмите две версии одной и той же песни Синатры «My Way».

Первая была записана в 1969 году, когда председатель совета директоров сказал Полу Анка, написавшему для него эту песню: «Я ухожу из этого бизнеса. Меня все достало. Я сваливаю ко всем чертям». В таком прочтении эта песня – своего рода прощальная похвала за ту решимость, с которой человек признает все ошибки, которые он совершил на своем пути.

В более поздней записи Фрэнку уже 78 лет. Аранжировка Дона Косты осталась без изменений, слова и сама мелодия абсолютно такие же, но в этот раз это разбивающая сердца песня о крушении всех надежд. От высокомерия в голосе певца не осталось и следа (он вроде как облажался). И песня теперь звучит как извинение.

К чему это я все веду? Все двойственно, сложно. Мне посчастливилось спеть дуэтом с человеком, который понимал эту двойственность, у которого определенно был талант: он смог услышать в одной песне две абсолютно противоположные идеи и был достаточно мудр, раскрывая каждую из них в нужный момент.

А если говорить о нашем конкретном случае. Какую из версий услышали мы?

В пабе в канун Нового года все люди, находящиеся в помещении, оглушительным хором поют «I did it my way» - я и все эти смутьяны слышим в этой песне обе ее составляющие: гордость и покорность.

The New York Times, перевод http://vegetable.ws