Группа Holy Monday

В преддверии последнего летнего концерта группы Holy Monday (19-го июня, в клубе Актовый зал), мы встретились с её идейным лидером Леной Тесленко и барабанщиком группы Глебом Шапрынским, чтобы взять у них интервью, развеять мифы о “нестандартной любви” участников группы друг к другу, а так же побеседовать о кулинарии. К нашему сожалению,  бас-гитарист группы Илья Цибиков —  не смог быть в этот вечер с нами, поэтому мы беседовали только с Леной и Глебом.

Участники интервью:
Лена Тесленко (вокал, гитара)
Глеб Шапрынский (барабаны)



Давайте начнем сразу с самого интересного. Безо всякого там «что вы играете» и «истории основания группы». Вот у нас тут как раз распечатка рядом лежит. Ваше описание с майспейса, где вы с басистом геи…
Глеб Шапрынский.: Нет, почему, ну просто так получилось. Это не я писал.

То есть ты — гей, и так получилось?
Г.Ш.: Я.. А.. Нет.. Нет.. Я нет..

Почему же тогда там так написано?
Г.Ш.: Ну там написано, что мы там.. Ну после первой репетиции с Илюхой полюбили друг друга.

А почему там написано, что ты плакал под конец Sinсе of been loving you, Led Zeppelin?
Г.Ш.: Ну я не знаю.. Не знаю.. Это не я писал! Может это показалось, может какой-нибудь блик там на лице, блестящая нейлоновая палочка..
Лена Тесленко.: Блестящие стринги из под джинсов..
Г.Ш.: Ну не знаю, я не помню, вроде такого не было. Ну, этот текст писал Илюха, а он склонен приукрашивать.

(смеются)

Хорошо, а кто придумал эти все странные прозвища участникам? Granny Smith, Grillo Parlante… Это вообще что?
Л.Т.: Granny Smith — это мой любимый сорт яблок. Grillo Parlante — это “говорящий сверчок”, А Глеб.. Глеб, он всегда такой был. (прозвище барабанщика Helena Hell, прим. ред.)

И откуда взялся этот “говорящий сверчок”?
Л.Т.: Из Пиноккио.

Ладно, все понятно с вашим описанием. Давайте поговорим про тексты ваших песен.
Г.Ш.: А, это чтобы я ничего не говорил, да?

А твоя, Глеб, говорливость на репетициях не мешает?
Г.Ш.: Нет, ну я вообще почти не разговариваю на репетициях. Обычно меня затыкают, когда я стучу.

Ага, как со всеми ударниками…
Г.Ш.: С барабанщиками!

Тебе не нравится слово ударник? Чем он отличается от барабанщика?
Г.Ш.: Ну ударник - это знаешь, такой перец, рок-н-рольщик, сидит, короче, и вешает эту… как они говорят там… а, ритмовочку такую сидит фигачит. Такой, у которого пластик постоянно рвется, палочки ломаются в непонятных местах, тарелки разлетаются на части.

А барабанщик тогда кто?
Г.Ш.: Ну, это уже тот, кто работает над собой... Над своим ударом... Понимаешь, барабанщик, он как бы не стучит, а играет. Ну вот гитарист же, например, тоже играет, а не тринькает…
Л.Т.: Я тринькаю.
Г.Ш.: Ну вот видишь, Ленка тринькает, а я играю — вот такой симбиоз у нас получается.

Лен, а почему ты тринькаешь, но при этом пишешь и поешь именно на английском? Так, серьезный вопрос!
Л.Т.: Потому что я всегда писала на английском. Кроме того, что он мне просто нравится, это еще и целая музыкальная культура.
Г.Ш.: А еще просто никто кроме нее из нас не владеет настолько английским языком, чтобы писать что-то без словаря.

Это потому что легче петь на родном языке любимых исполнителей?
Л.Т.: В том числе. Но я не имею ничего против русского языка. Если мы когда-то начнем петь по-русски — ну будет и будет.

Начнем с начала. Лен, вот ты, как многие считают, “идейный лидер” группы. Расскажи, как лично ты начала заниматься музыкой, и как получилась в итоге группа Holy Monday?
Л.Т.: Начала заниматься музыкой я лет в 18. Еще позже мы познакомились с нашим басистом, но он тогда еще не был басистом, он просто очень хотел играть в какой-нибудь группе. Пришлось сделать ему группу.

Давно это было?
Л.Т.: Года два назад.

Ваш нынешний барабанщик Глеб тоже так же нарисовался?
Л.Т.: Нет, сначала нашим барабанщиком был Ваня. Но Ваня в итоге не потянул, и в группе появился Глеб.
 Г.Ш.: Ну да, я дал объявление в Интернете и меня по нему нашли.

А откуда взялось такое название «Holy Monday»? Почему "святой понедельник"?
Л.Т.: Однажды в одном журнале я прочитала про англичан, которые бухают все выходные, а в понедельник у них всех похмелье, поэтому они называют его "holy monday". Просто красивая фраза, но еще и с подтекстом.
А потом её можно везде использовать! Например, мы ушли немного в панк и то, что мы играем можно обозвать holy punk, утяжелились — и это уже будет какой-нибудь holy metall (смеется).

Для вас, получается, свято всё что вы играете! А вот ты коснулась стилистик.. Сама группа Holy Monday то что играет? Вы как-то определяете свой стиль?
Л.Т.: У нас четко нельзя сказать про какой-то определенный стиль. Ну вот увлекаешься ты какой-то музыкой, и так или иначе она на тебя влияет.

А какой музыкой ты сейчас увлекаешься?
Л.Т.: Да всякой. Сейчас вот, оперой итальянской.

Правильно ли я понимаю, что группа Holy Monday, это больше 70-ые, граница 80-ых, с различными жанровыми примесями?
Л.Т.: Нет.
Г.Ш.: Абсолютно нет. Группа которая утверждает, что «мы играем старину..», да кому она вообще нужна..
Л.Т.: Мы слушаем и Prodigy и Нирвану, да Глеб?
Г.Ш.: Да. Мы все подряд слушаем, не ограничиваем себя.
Л.Т.: …И много оттуда берем.

То есть вы, это не тот винтажный рок, которым вас порой любят называть?
Г.Ш.: Ну винтажный рок, это понимаешь… Когда человек постарше, он спросит, — Что за группа? Что играют?, а ему, — да вот они играют под Led Zeppelin. Он, — О! Led Zeppelin! Давай ка я на них схожу. И он придет. А когда ему скажут, что эта группа, которая играет современную музыку, то он подумает, — ну опять инди какое-нибудь, и не придет. Только, что ему скажут, что это винтаж — ему понравится, что ему скажут, что это инди — ему так же понравится. 
Л.Т.: Мне вообще кажется, что у наших групп, самая большая проблема в том, что они когда собираются и начинают играть, они сразу определяются в каком стиле они будут играть. Они сами ограничивают себя какими-то рамками. Такое ощущение складывается, что они просто боятся быть собой. Я так считаю. 
Г.Ш.: А иногда они не боятся быть собой, и выходит такой ужас, что уж лучше бы боялись… 

Да уж. Давайте поговорим о вашей концертной деятельности. Есть ли, например, какая-то идеальная площадка, на которой вам приятно выступать?
Л.Т.: Есть пара московских клубов, где очень приятно выступать. Конечно, важно, чтобы оборудование обеспечивало хорошее звучание. Еще очень важен хороший звукач, который умеет со всем этим оборудованием справляться. Ну и конечно, нужны хорошие мы.

А публика?
Л.Т.: А публика реагирует на то, что мы делаем. Бывает, что и народа мало, но при этом получается очень здорово.

Много народа собираете на сольные концерты?
Г.Ш.: Это смотря как поспамишь где-нибудь вконтакте. Бывает, что и двести собирается, бывает, что и не доходит до восьмидесяти. Да и много факторов разных. Будний ли это день, сольное ли выступление, если не сольное, то с кем. А сольные сами по себе имеют особенную атмосферу, мы и программу какую-то придумываем, и Ленке даем отдельно от нас побренчать на акустической гитаре. Некоторые очень любят, как Ленка отдельно поет.
Но я вообще считаю, что Ленка нам многое очень дает, точнее даже большую часть всего, и слушают то, конечно её.

Тебе не обидно?
Г.Ш.: Нет, мне не обидно. Обычно народ, который слушает музыку не будет шарить что я играю. Им вообще по фигу. А Ленку слушают. Понимает он что-то в музыке, не понимает, есть у него слух, или нет, слушают её. Потому-что, когда плохой вокалист, то фигово. А у нас вокалист хороший. 

Лена совсем не косячит?
Г.Ш.: Нет, Лена косячит, как все. Она человек.

А какая вообще возрастная категория людей вас слушает и ходит на ваши концерты?
Л.Т.: Дело в том, что нас слушают люди, которым 14 лет, и в то же время прутся чуваки которым под 50. Только в одном случае это некое веяние, своеобразная мода на винтаж, а в другом — люди просто выросли на подобной музыке. 

Раз уж мы заговорили о возрасте. Ребят, а вы кем в детстве то хотели стать?
Л.Т.: Я хотела быть балериной.
Г.Ш.: А я если бы был тем, кем хотел стать в детстве, то меня бы не то что группа не нашла, меня бы вообще никто никогда не нашел…

Ты хотел сать космонавтом?
Г.Ш.: Нет, мусорщиком. (смеется)

Ха-ха, это почему так?
Г.Ш.: Ну мне тогда нравились все эти рычажки, и запах вот этот. Запах бензина. Все дети же его любят, разве нет?
Л.Т.: Да, запах бензина всем нравится.
Г.Ш.: Ну не знаю, я этим как-то не увлекался…

Вот вы когда были детьми.. Какая была ваша первая пластинка, или кассета, оставшеяся в памяти до сих пор?
Г.Ш.: Я точно могу вспомнить, как у меня появился Red Hot Chilly Peppers. И точно помню, как у меня появились Prodigy. Но это был бич. По-моему нигде не были так популярны Prodigy, как в России. В каждом селе из каждого окна можно было их услышать. Это в то время было очень круто.
Л.Т.: У меня всё было намного банальнее (смеется) Это был St. Pepper’s. При чем это был диск, а у меня тогда не было сидюшника, а был только маленький такой кассетничек. Но диск я купила из-за клевого буклетика. И потом ходила по друзьям, чтобы это всё послушать.

А своим бы детям вы какую первую пластинку подарили бы? Что первое вы бы хотели, чтобы услышал ваш ребенок?
Л.Т.: Джеймса Брауна. Anniversary Collection.
Г.Ш.: Да.. Я бы точно слушал в детстве Джеймса Брауна..

Вернемся обратно к концертам. Бывали ли какие-нибудь курьезы на ваших концертных выступлениях, или может быть на репетициях и в жизни группы? Вспомните, что-то необычное.
Л.Т.: Это как?
Г.Ш.: Ну наверное смешное что-то...
Л.Т.: Я помню, как меня накрыло однажды микрофонной стойкой… 

А мне вот, например, вспоминается, как на одном из ваших выступлений на сцену вылез странноватый паренек с пивным стаканом на голове и принялся медитировать рядом с Глебом. 
Г.Ш.: Ха, да, точно, было такое.
Г.Ш.: А, вот, вспомнил! На одном выступлении был случай. В одном клубе, когда я играл у меня постоянно куда-то уезжал барабан. Правда, он у меня всегда уезжает, но в этот раз он совсем уезжал. Мы с Илюхой все время договариваемся, чтобы он его подталкивал обратно, но обычно не особо получается - он же играет еще.
(Лена, вспомнив эту историю, начинает смеяться)
Г.Ш.: И вот, когда барабан в очередной раз совсем уехал вдруг появляется звуковик с молотком и начинает неистово прибивать барабан к сцене. Мы еще тогда играли Teardrops, а он как давай в такт стучать. Вообщем мы там рубим, а звуковик молотком стучит. Он мне в итоге и барабан и хай-хет к полу прибил.
Л.Т.: Глеб очень громкий и мощный барабанер, и поэтому у него переодически что-нибудь отваливается.

Да, нечасто звуковики прибивают барабаны к сцене!
А что касается самих клубов. Ребят, вам же наверняка приходилось выходить и на сцены довольно захолустных местечек, особенно поначалу. Сейчас то вы уже и на сцену Б2 периодически забираетесь, а как обстояло дело с клубами на заре группы? Были ли откровенные помойки, где вам приходилось выступать?
Л.Т.: Да мы и сейчас выступаем иногда не пойми где. Относительно недавно мы выступали в сомнительном, на первый взгляд, клубе Стаффка.
Г.Ш.: Причем долгое выступление получилось, часа полтора играли..
Л.Т.: Два с половиной! Причем, это было чуть ли не один из лучших наших концертов. Под конец даже бармены с охраной к сцене начали подтягиваться. А один чувак вообще выхватил у меня листик со списком песен и начал дописывать туда что-то еще.

Так получается, что важны даже не хороший звук, и звукорежиссер, который умеет его хорошо настроить, а энергетика в зале?
Л.Т.: Энергетика, это вещь синтетическая. Она зависит от многих факторов, вплоть до того "посрались" мы перед концертом, или нет.

А по поводу чего вы можете посраться друг с другом?
Л.Т.: Да по любому поводу..

Хм, понятно. Ребят, а часто возникают разногласия внутри коллектива на почве творчества? Бывает ли такое, что кто-то упирается и не готов идти на компромис, тянет одеяло на себя?
Л.Т.: Нет.
Г.Ш.: Нет.
Л.Т.: Такого не бывает.

То есть в своей музыкальной деятельности вы все шагаете друг с другом в ногу?
Г.Ш.: Да, практически да.
Л.Т.: Мы в этом плане, можно сказать, семья. Мы спим в одной кровати. Поэтому возникают, конечно, и ссоры, но всё-равно ничего страшного в итоге не происходит.

Ничего страшного... Я помню, что как-то раз ты почти ушла из группы. Что тебя в итоге вернуло?
Л.Т.: Мне хотелось продолжать заниматься самой группой и музыкой в ней.

А зачем же тогда было уходить?
Л.Т.: Я предпочту это не комментировать.

Хорошо, не будем о грустном. Давайте поговорим об эксперементах. Были ли в группе эксперименты, например, с какими-нибудь новыми музыкальными инструментами?
Л.Т.: Да, были у нас подобные эксперименты. Например, у нас был один трубач, и мы ему долго-долго, в течении нескольких репетиций пытались объяснить, что нужно играть. Но после первого же концерта его избили, и он пропал.

Избили? Кто? За что его так? Неужели так сильно налажал? 
Л.Т.: Не знаю.. Я при этом не присутствовала..

И смех и грех. А еще какие-нибудь эксперименты были?
Л.Т.: Ну да, еще у нас должен был быть клавишник, но потом в итоге я его переманила к себе. Теперь мы с ним вместе репетируем, уже отдельно от группы.

Мы коснулись темы музыкальных инструментов, и я вспомнил, что Глеб имеет музыкальное образование по классу скрипки! Не было ли мыслей применить это умение в творчестве группы?
Л.Т.: Нет. Но воообще Глеб единственный человек в группе, который учился в музыкальной школе. У него есть слух…

А что, очень, по-моему эффектно. Барабанщик встает из-за установки, берет в руки скрипку...
Г.Ш.: Ну это тогда вообще будет супер-группа!
Л.Т.: ..А вокалист берет в руки шляпу и ходит с ней по залу, собирая деньги.

(смеются)

Г.Ш.: Может когда-то и поэксперементируем с этим. Если вдруг что-то придумаем и Ленке понравится, то может и сделаем когда-нибудь такое.

Но пока, как я понял, в музыке группы Holy Monday не нужны новые инструменты?
Л.Т.: Мы не загадываем наперед в каком направлении мы двигаемся. Если в какой-то момент нам понадобится, чтобы кто-то пел еще, или играл на чем-то еще, то, конечно, мы будем искать. Пока это не нужно.

Ясно. Забираясь чуть назад. Лена говорила о "лучшем выступлении". А какое оно для вас — ваше хорошее выступление?
Г.Ш.: Чтобы все рубились у сцены, чтобы "Аааа!".
Л.Т.: Нет! А у меня нет.
Г.Ш.: А у тебя как?
Л.Т.: Я, как выяснилось, подзаряжаюсь от того, когда люди поют. Ну вот, например, недавно, на одном выступлении я заметила, что люди подпевают I don’t wanna be here. и я в тот момент так перенервничала из-за этого, что чуть не сбилась. Потому-что, когда люди поют вместе с тобой твои тексты, то ты понимаешь, что... Вообщем всё что я пишу, это же про мою жизнь, и когда я вот так публично выворачиваю наизнанку душу, а люди подпевают, то это и есть для меня самое ценное.

Вот значит как. Так ты пишешь тексты и музыку, только под воздействием каких-то сильных эмоций?
Л.Т.: В основном да.

А чаще пишешь в хорошем, или плохом настроении?
Л.Т.: В последнее время многое получалось довольно депрессивно, но, может быть, скоро наступит что-то хорошее (улыбается). 

Интригуешь! Ребят, а как в ваших семьях относятся к тому, что вы играете музыку и учавствуете в "какой-то группе"?
Л.Т.: У меня нет, я пас.
Г.Ш.: А у меня нет здесь родителей. Конечно они знают, что я играю в какой-то группе, но зачем моим родителям знать, что я рубил вчера в Гоголе. Они спрашивает у меня, как я сдал экзамен…
Л.Т.: Хорошо ли ты пообедал…
Г.Ш.: Ну да, хорошо ли я пообедал. Как многие родители, вообщем. 

А увлечения у вас какие-нибудь есть, помимо музыки?
Л.Т.: Я люблю готовить..

И под какую музыку ты готовишь?
Л.Т.: Под Эллу Фицджеральд. Но не исключительно под нее, конечно. Всё зависит от того, что готовить. 

Коронное блюдо у тебя есть какое-нибудь?
Л.Т.: Нет. Но я люблю готовить мясо.
Г.Ш.: Да…Ленка офигенно готовит мясо.

А как вы себя видете в будущем? Какие у вас планы, да и вообще, есть ли они? Может альбом, или еще что-то?
Л.Т.: Как таковых и нет. Мы живем настоящим, слушаем какую-то музыку, она влияет на наше творчество, не загадывая наперед что будет с нашей стилистикой. Мы просто играем здесь и сейчас.
Л.Т.: А по поводу альбома — мы сейчас пишемся в студии, но дата выхода еще не определена окончательно.

Ну и напоследок. Есть ли какая-то группа, или музыкант, из известных, с которым вы бы хотели сыграть?
Г.Ш.: Вряд ли. Вот если бы нас какой-нибудь крутой чувак послушал и сказал. — Вот это вот хорошая группа, то это другое дело!


Ребят, спасибо за приятную беседу! До новых встреч!

Страничка группы на MySpace: http://www.myspace.com/holymonday

Интервью провели: Николай Морозов, Кирилл Федоров.