Группа 2H Company едва ли нуждается в представлении. С середины девяностых их солист Михаил Феничев сочиняет на безупречном русском языке довольно-таки странные тексты-истории и читает их под аккомпанемент добротного IDM от Саши Зайцева и Ильи Барамии (Ёлочные Игрушки).
В активе 2HC два альбома, совместные проекты с Андреем Родионовым и Алексеем Никоновым, а в апреле на их музыку даже поставили балет в Мариинском театре.
Для начала вопрос, который не даёт мне покоя уже давно: в «Сорокин-трипе» вы поёте про «супершмандерчайзера». Кто это такой?
Меччердайзер… (мерчендайзер) я не могу это выговорить. У нас друг по этой профессии непроизносимой работал, и мы его шмандерчайзером называли, потому что так проще. Но песня, конечно, не про него.
В каком-то интервью Миша сказал, что читает свои тексты от лица гопника. Немного странно, если учесть то, как филигранно они написаны…
Он, наверное, имел в виду особенности своей читки. Мы не то чтобы гопники. Даже если бы мы так себя назвали, это было бы ложью. Но да, в творчестве мы стремимся к некой универсальности. Я считаю, если мы что-то говорим – это должно быть максимально демократичным. Хотя при всей тяге к доступности, мы всё-таки поём на своём обычном языке. Мне кажется, нельзя специально упрощать.
Насчёт упрощения: когда Андрей кричал со сцены «Я люблю жареную курицу!», толпа была в восторге. А как только начались вещи посерьёзнее, все как-то сразу приуныли. Вам не обидно, что курицу любят больше чем Блока?
Эти вещи про курицу всегда идут на ура. А вот когда Андрюша читает стихотворение под названием «Нежность», люди не улюлюкают и не хлопают. Но это не значит, что оно не сработало – просто «Нежность» вызывает более глубокие эмоции. Такие вещи имеют замедленное действие, и на них мы слышим отклики, допустим, через месяц. Но обязательно слышим – в этом весь кайф.
Вы начинали с довольно успешного экспортного IDM-проекта “EU”. Что вас заставило переключиться на российскую аудиторию?
Вся эта история с 2H Company действительно началась в Англии. Нам не хотелось, чтобы нас слушали здесь только из-за того, что мы «звёзды европы». Поначалу мы действительно подпитывались английской электроникой, чего уж тут скрывать. Но всё-таки мы живём в России, и нам интересно делать музыку, которая питается русскими текстами. Это так круто, когда звуки обрастают плотью из родных слов, из местного смысла.
Вы ведь тогда собирались делать хип-хоп. Даже название соответствующее придумали (2H Company – компания любителей хип-хопа). А теперь наоборот от этого открещиваетесь. Как вы поняли, что хип-хоп – это не про вас?
Да, мы даже название хотели поменять, но решили не трогать, раз уж нас все под этим именем знают. А поняли мы это когда записывали первый альбом. Поначалу была идея сделать строго хип-хоповые минуса, но в итоге мы решили, что раз уж Мишины тексты так не похожи на хип-хоп, мы должны это и музыкально выразить. Да и сама рэп-тусовка относится к нам как к чужакам.
И кто вы в итоге?
Мы не знаем, как нашу музыку классифицировать. Вообще, стиль – это прибежище слабых людей. Его обычно используют как подпорку, и это навязывает какие-то рамки, мешает музыкантам проявить себя. Поэтому мы Мише сказали: «Давай шагнём в сторону, а уж как там выйдет – посмотрим».
И вышел, например, балет в Мариинке.
Ой, это было совершенно неожиданно и, видимо, это не последний наш балет. Мы сейчас обсуждаем новые проекты.
Каково это – сесть и осознать, что тебе нужно написать балет?
Это осознавалось в процессе работы. Было очень непросто: с одной стороны нужно было учесть то, что Миша написал, а с другой сделать так, чтобы балерина могла в нужном месте ногу поднять. Мы эту музыку фактически как головоломку собирали. Но нам нравится пробовать всё новое, и этот балет был отличным поводом сделать что-то не так как обычно. Но это для нас. Миша, вобщем-то, писал что хотел.
Как думаете, чем обусловлено то, что он создаёт такие, мягко говоря, странные тексты?
Мы стараемся помещать Мишу в какую-то очень непривычную для него ситуацию, где либо пан, либо пропал. Он её перебарывает, и в результате получается такой вот текст. То же и со Стасом Барецким.
Честно говоря, сложно представить себе ситуацию, неуютную для Стаса.
Ну, например когда мы привели его в «Икру». Для Стаса это дико, но до этого только в кабаках бывал. А тут какие-то молодые люди ходят, и все они пришли послушать его. Он даже из гримёрки боялся выходить. Да и Миша поначалу выступать отказывался.
То есть группа планировалась как студийный проект?
Мы ничего не планировали – просто записали песни, а потом уже поняли, что без концертной поддержки это смысла не имеет. Когда сыграли пару концертов, решили, что это слишком сложно и никому не нужно, уже почти прекратили этим заниматься. Потом приехали в Москву на концерт, и вдруг нас «Афиша» на фотосессию зовёт, в клуб не войти на наш концерт, и все говорят, что мы суперпопулярные. Мы вообще об этом не знали, жили себе, песни писали. Да мы и сейчас не считаем себя какими-то успешными или знаменитыми, нам это не нужно.
А для чего же вы тогда музыку делаете?
Представь себе: читает Андрей стихотворение, и все думают, что оно про х-й. А оно на самом деле с аллюзией на Блока. Думаю, это единственно возможная форма массового творчества. Вот стоит огромное количество людей, и им со сцены говорят что-то шокирующее. Они моментально начинают слушать и могут даже не уловить связи с Блоком, но поймут, что это поэзия. В этом суть того, что мы делаем: вот так ненавязчиво напоминаем людям, что в в мире всё-таки есть поэзия. Даже в таком, где только о х-ях говорят.
Сайт 2H Company
Страница на myspace
Комментарии
Подписаться