Критик ДМИТРИЙ УХОВ о символике, авангардизме, сближениях и парадоксах в новом и старых альбомах «Вежливого отказа»
Глава 1. Вежливый отказ одномерному человеку
Если начинать с самого начала, то есть c названия, то для ровесников из числа потенциальных соратников и слушателей «Вежливого отказа» на Западе оно однозначно ассоциируется с философом Гербертом Маркузе, который в книге «Одномерный человек» (1964) определял начинавшееся превращение молодежной субкультуры, в том числе и рок-н-ролла, в контркультуру как Great refusal — Великий отказ. Можно, конечно, поинтересоваться у одного из сооснователей группы и автора этого названия Петра Плавинского, читал ли он в то время Маркузе, но в любом случае, в советской контрпропаганде, одним махом разоблачавшей и буржуазное общество, и молодежный протест против репрессивной капиталистической цивилизации, «Одномерный человек» упоминался к месту и не к месту.
Глава 2. Люди в пейзаже
Тем, кто хочет разобраться в истории группы «Вежливый отказ» или вообще впервые с ней сталкивается, я бы рекомендовал начать именно с альбома 2010 года «Гуси-лебеди». В нем содержится все, через что прошел «Вежливый отказ» за четверть века своей истории: и по-юношески романтический durchbruch (прорыв) энергетики во втором альбоме группы «Пыль на ботинках», характерный для всего андеграунда, вырвавшегося наружу во второй половине 1980-х. И авангард почти что научных «Этнических опытов». И рискованно ироничная, как весь постмодернизм, игра с общепринятыми музыкальными жанрами в альбоме «И-и раз!..». Показательно, что, кажется, только в этих двух последними названных альбомах есть краткие, но точные прямые музыкальные цитаты: настоящая русская народная — «Гуляли подружки» — в роли вступления ко всему циклу «Этнических опытов», а в «И-и раз!..» — знаменитый «Эпиграф: Тучи над городом встали...», отрывок из песни клезмерского репертуара начала ХХ века, которая с русским текстом и соответствующим названием вошла в кинофильм Козинцева и Трауберга «Юность Максима».
Хроникер «Вежливого отказа», скрывающийся под псевдонимом Амир Джунусов и наблюдающий эволюцию группы «изнутри», считает, что в одном из треков теперь уже предпоследней программы «Герань» 2002 года уже содержится то, что окончательно оформилось в цикле «Гуси-лебеди» в 2010-м. В течение последнего года «Вежливый отказ» показывал отдельные номера из этого цикла в диаметрально противоположных программах — в расширенном составе с участниками камерного оркестра «ПерСимфАнс» в мае 2009-го и в камерном составе unplugged на именном фестивале композитора Владимира Мартынова в феврале 2010-го (минус труба и барабаны). Однако никто из побывавших на этих концертах, а также на клубных выступлениях группы в GogolClub в 2008—2009 годах, и представить себе не мог, сколько драйва вложит «Вежливый отказ» в студийную запись.
В «Герани», в первой части двухчастного музыкального (!) палиндрома «Гражданской войны» («Наступление»), недвусмысленное противопоставление двух знаковых фигур русской революции — Карла Маркса и Петра Кропоткина — это не реальный исторический контекст, а художественная, в том числе «психологическая» символика:
Клим Ефремыч скачет на коне
В правой ручке сабля наголо
В левой ручке Маркса первый том
Он его читает по утрам
А навстречу ему Нестор Махно
В правой ручке сабля наголо
В левой ручке том Кропоткина
Он его читает — по ночам
Текст Михаила Пророкова и Анны Арциховской-Кузнецовой
Во время реальной Гражданской войны ортодоксальные марксисты и кропоткинцы-анархисты были, скорее, вместе, чем друг против друга. Соответственно и столкновение солдата с джигитом во второй части этой «двойчатки» («Отступление») — это не столько современность, сколько «псевдолубочный» образ духовной брани — борьбы человека с самим собой.
Любопытно также, что все текстовые аллюзии (кроме одной) в альбоме «Гуси-лебеди» — включая цитаты из «Памятника» Пушкина («..душа в заветной лире…», «…доколь в подлунном мире...»), аллюзию на «Я говорю с эпохою, но разве..» из «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето…» Мандельштама («…я думал, что беседую с эпохой…») в песне «Тикирика» (текст Аркадия Семенова) и, вероятно, невольную реминисценцию на «Алые паруса» Александра Грина в «Бурятской морской» (текст Романа Суслова) — не выходят за тематические рамки перманентной Гражданской войны. То же происходит и с реалиями и историческими персонажами этого альбома: Соня из «Мурки» — уж не знаменитая ли это авантюристка Сонька Золотая Ручка? Да и сама предательница Мурка, она же коза рогатая, откуда родом (знаменитая одноименная песня была написана в Одессе в 1920 году)? А пьеса №3 — «Перевод»: «В сердце нож, в гильзе пыж...» — это ли не жестокий романс с виртуальным красноармейским маршем («Наш бронепоезд стоит на запасном пути»)?
Автор Дмитрий Ухов.
Продолжение статьи можно найти тут
Комментарии
Подписаться